В современной науке в основном сохранена классификация названных свойств норм права, хотя обновление ее необходимо, поскольку это приведет вычлененные признаки в систему и позволит найти в них общие и отличительные черты.
На наш взгляд, классификация свойств норм права должна учитывать сложный многоаспектный характер нормы права, понимание ее как совокупности юридического, логического, языкового и социального аспектов. Каждый план, аспект нормы права отражает ее наиболее важные связи с другими явлениями и процессами, опосредствует влияние этих явлений и процессов на содержание нормы права, появление у нее особых свойств, признаков[99]. Кроме того, представляется необходимым четко разграничить в правовых исследованиях нормы права и нормы законодательства.
Таким образом, могут быть выделены четыре вида свойств нормы права: собственно юридические, языковые, логические и социологические, которые включают в себя такие критерии качества закона, как:
– нормативность, полнота и конкретность нормативно-правового регулирования, характеризующие собственно юридический аспект нормы права;
– простота, краткость, ясность, точность, характеризующие языковой аспект нормы права;
– определенность, последовательность, непротиворечивость, характеризующие логический аспект нормы права;
– юридическая и социальная эффективность норм права.
Отражая все аспекты нормы права в комплексе, названные признаки характеризуют надлежащее качество закона, его способность выступать источником эффективно действующих норм и достигать поставленных законодателем целей[100].
С позиций того, что правовые нормы имеют различные аспекты своего воздействия и различные качества, представляется целесообразным говорить и о различных видах эффективности норм (социальной, специально-юридической и др.), о которых речь пойдет ниже.
Итак, очевидно, что формальное качество норм законодательства, нормативных актов является одним из факторов их юридической эффективности, реализации, неуклонного соблюдения и исполнения. Соблюдение таких требований законодательной техники, как точность, ясность и понятность текста нормативных актов, призвано способствовать и их психологическому признанию, психологической эффективности, хотя, как представляется, одного формального качества для обеспечения этой эффективности совершенно недостаточно. В то же время обеспечение социальной эффективности норм законодательства, достижение соответствующих социальных результатов в гораздо меньшей мере зависят от формального качества нормативных актов.
Очевидно, что культура законотворчества, совокупность требований законодательной техники в конкретном государстве являются частью национальной культуры, выражением не только целей государства, но и особенностей национального менталитета в определенный исторический момент. В общественном сознании представления о правовом идеале, справедливости и качестве законодательства во многом взаимосвязаны.
Представляется, что качество законодательства влияет и на эффективность права в целом как социально-духовного регулятора. Низкое формальное качество принимаемых нормативных актов снижает и авторитет права в целом, поскольку, как уже указывалось, в массовом сознании принципиальных различий между правом и законодательством чаще всего не проводится. Поэтому в общественном сознании развивается чувство скептицизма относительно способности права надлежащим образом решать проблемы жизни людей.
Эффективность норм права (законодательства) должна быть отграничена от другого близкого по значению понятия – «социальная ценность норм права (законодательства)». При этом следует уточнить то, что нормы законодательства как регулятивный инструмент, с одной стороны, сами по себе представляют собой социальные ценности, а с другой – отражают и защищают определенные социальные ценности и в этом плане опять-таки предстают как ценности.
Несомненно, что эффективность права как регулятора во многом зависит от того, насколько оно отражает и защищает существующие в обществе ценности. В социологической литературе выделяются два вида так называемых базовых ценностей: терминальные, то есть отдаленные, стратегические, и инструментальные, которые служат средством по отношению к первым. Социологические опросы конца 80-х – 90-х годов показали, что к терминальным ценностям опрошенные относили человеческую жизнь, свободу, нравственность, общение с другими людьми, семью, работу и благополучие. Инструментальными ценностями были признаны инициативность, предприимчивость, уважение к традициям, независимость, самопожертвование, авторитетность, соблюдение законов[101]. Таким образом, соблюдение законов как ценность является лишь средством достижения более важных социальных ценностей.
С. С. Алексеев указывает, что право должно быть признано в качестве социального блага, то есть такого общественного явления, которое в силу своих свойств способно принести значительную пользу в общественной жизни, а «самым общим образом значение права как социальной ценности состоит в том, что оно выражает, закрепляет и обеспечивает организованность отношений в обществе»[102]. Думается, что организованность общественных отношений, их упорядоченность в интересах личности, ее самореализация в определенной мере будут являться и показателем эффективности права.
При сопоставлении эффективности и социальной ценности права и его отдельных норм необходимо учитывать, что понятие «ценность права» имеет различные значения. Интересно, что в ряде работ социальная ценность понимается как одно из внутренних свойств права и его структурных частей, выражающееся главным образом в способности норм правильно отражать объективные общественные интересы и содействовать их достижению[103]. Данное определение во многом перекликается с новым подходом к понятию эффективности правовых норм, выдвигаемым В. В. Лапаевой, согласно которому эффективность рассматривается с позиций выражения и согласования социальных интересов[104].
Эффективность, полезность, социальная ценность норм права, нормативных актов уже не раз сравнивались в литературе. Так, А. С. Пашков и Д. М. Чечот указывали, что эффективность правового регулирования – это не всякая его действенность и результативность, а лишь такая, которая влияет на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении[105]. О. В. Смирнов отмечал, что эффективность правового регулирования представляет собой максимально полезный для развития общества результат воздействия права на общественные отношения[106].
С. Ю. Марочкин, исследуя эффективность норм международного права, писал, что норма может устареть, не быть социально ценной, но вместе с тем действовать, пока ее не заменит новая. Вполне возможно, что норма будет достигать своей цели, однако вряд ли обоснованно признавать ее социально эффективной, поскольку она уже не отвечает интересам прогрессивного развития общественных отношений. Служебная роль права заключается как раз в регулировании отношений в необходимом для общества направлении, а не в достижении любой поставленной цели. Эффективность предполагает социальную ценность цели. Социальная ценность служит, таким образом, предпосылкой эффективности: действительно эффективной можно считать только такую норму, цель которой отвечает интересам общества. Хотя, безусловно, социально ценная норма в силу самого факта не является эффективной[107].
Заслуживает внимания суждение о том, что социальная ценность в большей степени характеризует статику объекта, в то время как эффективность – его динамику. Поэтому между ними возможны несоответствия самого различного рода. Противоречия эти особенно усугубляются тем, что в классовом обществе существуют если не антагонизмы, то, по меньшей мере, различия в отнесении тех или иных объектов и явлений к социальным ценностям[108].
По мнению Ю. Х. Калмыкова, социальная ценность права проявляется в признаках, которые характеризуют его как эффективный и целесообразный регулятор общественных отношений. Он отмечает, что в понятие «эффективность права» не следует включать всех последствий действия правовой нормы; нельзя, в частности, относить к ним отрицательные последствия действия правового предписания. Понятие «эффективность права» должно использоваться для обозначения только положительного влияния нормы права, ее результативности[109]. Таким образом, он фактически отождествляет эффективность норм законодательства с их положительным, полезным, социально ценным воздействием.
