– Что, паскуда, крыса, «бабульки» людям возвращать будешь?
Эдик часто заморгал.
– Ты понимаешь, о чем я говорю? Помнишь, кому деньги должен?
– Да, понимаю, Сергей Маратович. Но дело вот в чем, – затараторил Эдик, – я же говорил им, что кредит, который я у них взял, я обязательно погашу, но сейчас ничего не продается, и денег у меня нет.
Тут Мансур влепил Эдику пощечину:
– Что-то я плохо слышу – будешь деньги отдавать или нет?
– Сергей Маратович...
Тут же он получил очередную оплеуху.
– Буду, буду, – сказал Эдик после третьего удара.
– Когда? Говори конкретно!
Тот замолчал.
– Что у тебя сейчас есть? Выворачивай карманы!
Наступила напряженная тишина. Я уже жалел, что Егор не вернулся. Сейчас бы налил Мансуру стакан водки, может быть, как-то легче стало... Но бандит все больше зверел. Он сам начал вытряхивать содержимое карманов продавца. Уже упали на стол долларовые купюры, несколько рублевых, ключи от машины и техпаспорт с правами. Мансур быстро взял деньги и отодвинул их в сторону, словно не замечая. Он поднял техпаспорт.
– А что у тебя за тачка? – спросил Мансур и стал внимательно изучать техпаспорт. – Всего-навсего «Москвич». Машина какая сраная! Ладно, в общем, так. Я даю тебе срок, парень, – ровно неделю. Если ты мне за неделю не вернешь все деньги плюс проценты за то, что ты просрочил платежи, плюс штраф, который я на тебя налагаю, – добавил Мансур, – я заставлю тебя, гада, квартиру на меня переписать! – И он схватил Эдика за ворот рубашки. Тот послушно закивал.
– Все понял? Через неделю, в двенадцать часов дня, я жду тебя вот на этом месте, – и Мансур ткнул пальцем на журнальный столик, стоящий возле дивана, – со всеми «бабульками». А сейчас вали отсюда! – И он с силой оттолкнул от себя Эдика. Тот пулей вылетел в коридор.
Все молчали. Я чувствовал, что гнев Мансура сейчас перекинется на меня, хотя никаких грехов за собой я не знал. Я еле выдавил из себя:
– Сергей Маратович, может, водочки чуть-чуть?
– Почему чуть-чуть? – ответил тут же Мансур. – Давай наливай полную рюмку!
Я подскочил к шкафчику. Но тут же наткнулся на пустую водочную бутылку «Смирновской». Господи, как же Егор не обеспечил бандита водкой? Может быть, сам выпил? Сейчас же Мансур будет ругаться, и мне влетит!
Засунув бутылку глубже в шкафчик, я увидел, что там стоит еще одна – полная. Я с облегчением вздохнул, быстро достал ее, откупорил и стал наполнять рюмку.
Мансур выпил. Затем, аккуратно сложив документы на машину, только что отобранные у Эдика, в свой карман, он сказал:
– Ладно, поеду я. Если что – звони, я на связи, – и протянул мне руку на прощание. Я пожал ее.
Через несколько минут Мансур со своими людьми покинул рынок.
* * *
Прошло два или три дня, и я, гуляя по торговым рядам, случайно встретил Эдика. Он подбежал ко мне и предложил пойти с ним в буфет, поговорить. Мы пошли. Уже многие на рынке знали, что у Эдика и Мансура произошел серьезный конфликт, и все с любопытством смотрели нам вслед.
Эдик заказал кофе, но потом, когда мы сели за столик, наклонился ко мне и еле слышно сказал:
– Виталий, скажи мне честно, что мне делать?
Я пожал плечами. Эдик шептал:
– Я навел справки о Мансуре. Это же просто беспредельщик! Он меня может просто убить!
– А что, возможности отдать деньги нет? – спросил я.
– Нет, откуда? Поверь мне, Виталий, если я продам товар по демпинговым ценам, мне только на одну треть хватит.
– А если квартиру?
– Ты что! Где я буду тогда жить? У меня же мать еще!
– Я не знаю, – ответил я, – но просто так он тебя не оставит. Ты же сам в курсе!
– Господи, и откуда вы его взяли! – с отчаянием проговорил продавец.
Я промолчал. Это можно было расценивать и как упрек в мой адрес.
– Погоди немного, – подбодрил его я, – тут Восьмое марта скоро, может, у него настроение улучшится? Может, после праздников он тебя простит? А когда ты ему должен деньги-то принести?
– Через пять дней, одиннадцатого марта...
– Может, тебе уехать куда-нибудь?
– А что в этом толку? Ну, уеду я или заболею, и что? Ты думаешь, что это долг с меня снимет? Это еще больше Мансура разозлит, да и проценты набегут! Ты же видишь, что он неуправляем!
Я промолчал, так как был полностью согласен с продавцом.
* * *
Начались праздники, и мы как-то отвлеклись от этой темы. Потом наступил первый рабочий день – десятое марта. Завтра Эдик должен был вернуть деньги.
Так совпало, что одиннадцатое марта был четверг – день обмена абонементов, поэтому до трех часов нам приходилось серьезно вкалывать. С самого утра в офис стояла огромная очередь. Обмен мы проводили по секторам, чтобы не было хаоса и беспорядка – начинали по алфавиту.
Каждый раз администратор, сидящий в офисе, объявлял, что приглашаются владельцы торговых мест, например Б, для обмена абонементов. Все уже знали, что на эту процедуру отводилось тридцать-сорок минут. Потом шел следующий сектор, потом – подвальные помещения, владельцы буфетов, частных складов и небольших магазинчиков, которые стали появляться на территории вещевого рынка.
В три часа дня, когда сбор денег был полностью закончен, я обратил внимание на то, что Костя куда-то заторопился.
– Ты чего? – спросил я.
– Хочу в банк поехать, деньги положить, – сказал Костя. Тут же встал из-за стола и стал собираться по каким-то срочным делам, как он сказал, и Егор. Теперь я понял, что сейчас приедет Мансур и никто из моих компаньонов не хочет лишний раз встречаться с ним.
– Что это вы так быстро убегаете?
– В банк обязательно надо успеть.
– А мне нужно деда навестить – давно у него не был, – буркнул Егор. – Что-то он приболел...
Я промолчал. Я понял, что свидетелем буйства Мансура и какой-нибудь жуткой сцены придется быть мне одному.
Взглянул на часы. Было уже около четырех. Тут я вспомнил, что именно сегодня – последний день срока, отведенного Мансуром Эдику для сбора денег, и стал лихорадочно думать, видел ли нынче Эдика на рынке? Вроде – нет. Я спросил у Шурика, младшего администратора, не видел ли он его сегодня.
– Нет, что-то не было его, – ответил Шурик. И тут я услышал, как внизу раздался громкий смех, и кто-то стал подниматься по лестнице. Я осторожно приоткрыл дверь и увидел, что Мансур в сопровождении пяти боевиков направляется к офису. Быстро сказал секретарше, чтобы она немедленно покинула помещение.
Сергей Маратович вошел уверенной походкой хозяина. Он на ходу снял куртку и бросил ее на диван. Я сразу понял, что настроение у него было веселое. «Это уже хорошо, что не злой», – подумал я. Мансур тут же подошел к креслу, сел в него и взял график, который мы составляли еженедельно по четвергам, стал смотреть, как заполнен рынок.
– Ну что, все о’кей? – обратился он ко мне. – Продажа прошла нормально?
– Да.
– Сколько людей не выкупили абонементы?
– Да человек десять, не больше.
Мансур взял листок, лежащий на календаре, подвинул его к себе и написал на нем цифру 10. Затем умножил ее на определенную сумму. Это была сумма, которой не хватало в общей кассе. Перед этим числом он поставил знак минуса.
– Ну что, деньги есть? Давай, – улыбнулся он.
Я протянул ему пачки денег. Мансур взял их, не считая, и положил в боковой карман.
– А эта крыса не появлялась, обо мне не спрашивал?
Я понял, что разговор идет об Эдике.
– Нет, Сергей Маратович, он не появлялся.
– Он что, совсем уже охренел? – сказал зло Мансур.
– Может быть, по радио объявить? – предложил я.
– Зачем? Не нужно никакого радио! Сам придет. Подождем еще пятнадцать минут, а дальше... Дальше мы устроим ему карнавал по полной программе, – усмехнулся Мансур.
От его слов мне стало не по себе. Я представлял, что означает слово «карнавал» в понятии Мансура и какой мордобой он может устроить Эдику.
Тут дверь медленно открылась, и появился... Эдик! Он был совершенно спокоен. Поздоровался с присутствующими, подошел к бандиту практически вплотную и сел на свободный стул, не получив на это приглашения с его стороны.
Мансур посмотрел на него внимательно. Я тоже перевел на него взгляд. Что-то необычное чувствовалось в его поведении. Стоп! Прежде всего, на нем не было никакой верхней одежды, а ведь на рынке обычно все ходили, надев что-то сверху, – все же ранняя весна, и погода еще достаточно холодная, а рынок внутри не отапливался. А тут вдруг Эдик – в пиджаке и в водолазке...
– Что скажешь? – нарушил молчание Мансур, пристально глядя на Эдика.
– Сергей Маратович, – четко, словно заученный текст, начал Эдик, – я хочу еще раз уточнить. С ваших слов получается, что я должен деньги, – и он назвал цифру, – людям, которые поручили вам потребовать их с меня? Так я понимаю?
Мансур усмехнулся:
– И что дальше, сучонок? Что это ты мне речь толкаешь? Лучше скажи, ты бабки принес или не принес?
