Эффективность подвергается исследованию и на уровне частных юридических наук, а также применительно к юридическому процессу, к государственному регулированию тех или иных сфер социальной жизни. Так, Д. В. Просандеев, исследуя эффективность правореализационного процесса, указывает, что данная категория представляет собой «совокупность качественных состояний конструктивных форм и элементов осуществления права в обществе»[210]. Р. А. Ромашов говорит об эффективности государственно-правового регулирования. Данное понятие им рассматривается как «результативное воздействие системообразующих средств на общественные отношения, складывающиеся в рамках самой социальной системы. Причем оптимальной моделью является такая система, в рамках которой достижение цели сопровождается затратами, сопоставимыми с возможными выгодами (и последствиями негативного характера), наступающими как в отношении конкретных субъектов, так и в отношении всего общества (государства) в целом»[211].
Итак, по справедливому мнению ряда авторов, эффективность – свойство не только сугубо юридическое. Право оказывает, кроме того, идеологическое и морально-политическое воздействие на отношения, находящиеся в сфере и вне сферы правового регулирования. Поэтому оценка эффективности права как системы будет успешной только в том случае, если брать во внимание все формы его воздействия на регулируемые отношения[212].
Хотелось бы в связи с этим добавить, что право воздействует не на общественные отношения непосредственно (оно лишь законодательно очерчивает их рамки), а на участников этих отношений, их сознание, мотивационную систему и волевое поведение. Поэтому эффективность права – это, прежде всего, эффективность его воздействия на личностные структуры, личностные ценности, идеалы, ожидания, поведенческие установки и т. д.
Исследование эффективности норм законодательства, как представляется, должно быть неразрывно связано с содержательным компонентом норм, с их направленностью и смыслом. Законодатель же, добиваясь эффективности принимаемых нормативных правовых актов, должен предварительно соотнести их с правом, его «духом» и принципами, с защищаемыми им общечеловеческими, общецивилизационными ценностями.
Методологические основы исследования эффективности нормативных предписаний в современных условиях должны исходить из учета того, что для снижения эффективности права в целом и конкретных норм законодательства, роста правонарушаемости в современном мире имеются определенные предпосылки. В частности, в литературе отмечаются кризис традиционной морали в современном мире, ее неспособность служить интегративной силой в обществе. Простое количественное увеличение социума приводит к анонимности, неспособности к установлению личного контакта его членов, а следовательно, к разрушению его семейственных структур, органического характера[213]. Все это ведет к снижению социального контроля над индивидом, увеличению формального, абстрактного характера этого контроля.
Еще одной методологической «оговоркой» исследования эффективности права и нормативных правовых актов, их предписаний является, на наш взгляд, необходимость использования принципов и методов синергетики. Представляется, что благодаря использованию синергетического подхода в правовых исследованиях мы получаем возможность выявить тенденции глобальной эволюции правовых систем, их регулятивного механизма, нелинейность происходящих здесь процессов, действия факторов и антифакторов. В литературе справедливо отмечается, что благодаря синергетическим представлениям достигается понимание упорядоченности как результата сложного взаимодействия разнонаправленных тенденций бытия, соотношения стохастических и целесообразных механизмов в его становлении. Здесь порядок складывается не только из законов, но и из таких параметров существования социальной системы, как ограничения, инвариантность, постоянство соотношений, регулярность[214]. Использование синергетических принципов и методов позволит взглянуть на право, правовое регулирование, человеческую личность как на взаимодействующие с внешней средой, но в то же время саморазвивающиеся, саморегулируемые системы со своими закономерностями и логикой развития. Все это представляется весьма важным в контексте разрабатываемого нами плюралистического подхода к эффективности права, в том числе применительно к психологическим проблемам обеспечения этой эффективности.
Думается, что эффективность права заложена уже в самом факте его существования. Нельзя не согласиться с мнением, что «юридическое изначально присуще человеку в нормативности, или в проявлении им меры его бытия в мироздании, где человек представляет в его генерализованной конституции как рационально чувственное, незавершенное по своим онтологическим параметрам существо»[215]. Юридическая норма, независимо от своего закрепления в законодательстве, «представляет собой фиксацию правового качества социальной действительности, а в свернутом виде – фундаментальное базовое начало совмещения двух динамических составляющих этого качества: свободы и порядка»[216]. В то же время необходимо учитывать, что решающую роль в установлении, формулировании норм законодательства играет государство, имеющее известную автономию от общества, даже в известной мере противостоящее ему. И если право как социально-духовный регулятор существует в сознании членов общества, то законодательство и его нормы создаются государством, в идеале – с закреплением правовых начал социально-духовной жизни. Следует согласиться с мнением, что государство и общество являются различными принципами организации. Под государством в контексте нашего исследования понимается организованная по принципам верховной власти и господства сфера социальной системы, которая принимает обязательные для других ее сфер решения и обладает привилегией на узаконенное принуждение[217]. Такое «обособление» государства и общества, несомненно, придает проблеме эффективности государственных установлений общего характера дополнительную остроту и актуальность.
Итак, исследование эффективности права и конкретных предписаний законодательства требует новых методологических подходов, связанных, прежде всего, с изучением психологических, антропологических аспектов данной проблемы, преодолением экономического детерминизма в объяснении правовых явлений, с четким разграничением категорий эффективности права как социально-духовного регулятора и законодательства, его конкретных актов и норм.
1.4. Виды эффективности права и норм законодательства
Разграничение эффективности права в целом как социально-духовного регулятора и эффективности отдельных норм позитивного права (норм законодательства) предопределяет необходимость разделения видов эффективности самого права и отграничения их от видов эффективности конкретных законодательных норм. Представляется, что в первую очередь необходимо отграничить виды эффективности права и эффективности норм законодательства от уровней правовой эффективности.
Наиболее общей категорией, относящейся к уровням эффективности, представляется категория эффективности в праве. Под эффективностью в праве можно понимать эффективность и права как социально-духовного регулятора, и конкретных норм законодательства, а также эффективность актов реализации права, в том числе правоприменительных, деятельности правовых учреждений, системы правового воспитания и т. д.
Говоря об эффективности в праве, можно выделить следующие ее уровни:
1. Эффективность права в целом. При этом имеется в виду действенность, результативность права как регулятора общественных отношений, по сравнению с другими социальными регуляторами – религией, моралью, корпоративными нормами и интересами, мотивами личной выгоды и т. д. Сопоставление эффективности и общественной роли различных социальных регуляторов в конкретном обществе необходимо для определения оптимальных путей осуществления социального управления, роли в этом процессе различных видов социальных норм, различных социально-духовных регуляторов, форм и методов проведения государственной политики. Эффективность права в целом может исследоваться и в историческом аспекте.
2. Эффективность отрасли права. При этом следует оговориться, что сопоставление эффективности различных отраслей, имеющих разные цели, принципы, предмет и методы регулирования, будет некорректным с научной точки зрения. Поэтому можно говорить лишь об исследовании эффективности отдельной отрасли с точки зрения достижения ею своих целей, решения своих основных задач. Такая эффективность может исследоваться в соотношении с эффективностью соответствующей отрасли в других правовых системах. Конечно, при этом необходимо четко определиться с критериями эффективности отрасли в сравнительно-правовом аспекте.
