Иногородние сообщения по телеграфу и телефону, снабженные запретительной оговоркой, не дозволяется воспроизводить в местных газетах в течение восемнадцати часов со времени их опубликования»[509].
В советское время проблем с новостным плагиатом, по крайней мере массовым, не возникало, поскольку вся пресса была государственной и жила по строго установленным правилам. Имело значение тогда и такое понятие, как профессиональная честность журналиста. В постперестроечное время с появлением большого числа частных изданий проблема возникла вновь и была отчасти решена в первом российском законе о СМИ – Законе РФ от 27 декабря 1991 года № 2124-1 «О средствах массовой информации». Статья 23 Закона предусматривает обязательность ссылки на информационное агентство при распространении его сообщений и материалов другим средством массовой информации. Закрепление специального права за информационными агентствами было прогрессивной мерой, но положение изменилось в связи с распространением электронных средств массовой информации, правовой статус и деятельность которых действующим законом не регулируется. Кроме того, на законодательном уровне так и не был решен вопрос об административной ответственности за данное правонарушение.
Позитивный сдвиг в решении проблемы наметился с принятием в 2006 году Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Новость может не иметь автора, но как информация, в создание которой был вложен труд, она имеет обладателя. Статья 7 Закона предусматривает право обладателя информации, которая сделалась общедоступной по его воле, требовать от других лиц указывать себя в качестве источника. Затрудняет использование данной нормы в целях защиты новостей ее общая формулировка, а также вопрос о соотношении с нормами Федерального закона «О средствах массовой информации».
В свете рассмотренных американской и европейской инициатив российский законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в целях защиты прав и законных интересов обладателей информации» представляется особенно актуальным. Законопроект был разработан в начале 2009 года рабочей группой, в которою, в числе прочих, вошли представители информационных агентств «Интерфакс» и «РИА Новости», ассоциации «Интернет и Бизнес», газеты «Ведомости», интернет-издания «Газета.ру». Суть поправок сводилась к следующему: вернуть в Гражданский кодекс РФ информацию как объект гражданских прав; уточнить и дополнить права СМИ как обладателей информации в Федеральном законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»; в Закон РФ «О средствах массовой информации» ввести понятие «сетевое периодическое издание» и уточнить обязанность других СМИ ссылаться на информационное агентство как источник информации; в Федеральный закон «О защите конкуренции» включить норму о том, что отсутствие указания на источник информации, нарушающее права ее обладателя, рассматривать как форму недобросовестной конкуренции; в Кодексе РФ об административных правонарушениях предусмотреть административный штраф за распространение материалов информационных агентств без указания источника[510]. Принятие такого комплекса поправок могло бы во многом решить проблему с защитой новостей[511].
Телемост Москва – Вашингтон, который провело РИА «Новости» 29 июля 2009 года[512], показал, что различия в методах регулирования между общим и континентальным правом не могут помешать объединению усилий по борьбе с новостным пиратством, поскольку и понимание ситуации, и понимание целей регулирования являются общими. Как и поправка братьев Марбургер, российский законопроект предусматривает использование для защиты законных интересов информационных агентств института недобросовестной конкуренции. Именно поэтому в числе иных изменений законопроект предусматривает внесение поправок в Федеральный закон «О защите конкуренции». Важно отметить, однако, существенное отличие от американской инициативы. Наряду с судебным запретом американцы предусматривают возмещение убытков новостных агентств исходя из прибыли, полученной конкурентами от размещения рекламы. Российский законопроект не предусматривает такой возможности, поскольку и административная ответственность, и ответственность за недобросовестную конкуренцию направлены не на возмещение убытков, а на пресечение соответствующих действий. Отметим и еще одно важное отличие отечественного законопроекта. Зарубежные издатели в попытке защитить свои интересы заняли крайне жесткую, можно сказать, радикальную позицию. Наказуемым, как они считают, должно стать любое несанкционированное использование принадлежащей им новостной информации. В отношении США такой радикализм проявляется, прежде всего, в уравнивании статуса «паразитирующих конкурентов» (организаций, предоставляющих доступ к новостям за плату) и так называемых «новостных агрегаторов» (прежде всего, поисковых систем, которые производят отбор новостей по запросу пользователя). Хотя Дэвид и Даниел Марбургер различают добросовестных компиляторов и компиляторов-паразитов, общая оценка подобной деятельности является негативной. Точно так же европейские специалисты настаивают на том, что в Интернете не должно оставаться ни одного места, где бы ни применялся закон.
Сопоставление американского и российского предложений по изменению законодательства можно представить в виде следующих таблиц:
Позиция зарубежных СМИ, как представляется, не учитывает как собственно правовые, так и социально-экономические факторы, оказывающие влияние на ситуацию. Российский законопроект в сопоставлении с американским имеет ряд преимуществ. Во-первых, в действующем российской праве уже существует основа для введения специальной защиты новостным материалам. Закон РФ от 27 декабря 1991 года № 2124-1 «О средствах массовой информации» и Федеральный закон от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» устанавливают как особый правовой статус информационных агентств, так и комплекс прав на сообщения информационного характера. Таким образом, отпадает необходимость защиты новостей средствами авторского права, что могло бы привести к негативным последствиям – неоправданному расширению перечня объектов и применению жестких санкций. Во-вторых, законопроект отражает позицию российских новостных агентств, которые, в отличие от своих зарубежных коллег, заботятся не только о собственных финансах, но и об интересах и нуждах общества[513]. Текст законопроекта рассматривался на первом заседании Совета по массовым коммуникациям Минкомсвязи в июне 2009 года[514], однако последующие шаги по его продвижению отраслевым министерством не предпринимались.
Если государство заинтересовано в обеспечении населения достоверной информацией, необходимо установить эффективную правовую защиту ее непосредственных производителей и в первую очередь информационных агентств. Имеющийся законопроект, как было показано, не лишен недостатков, но он вполне может быть взят за основу и доработан с учетом имеющихся замечаний. Принятие комплекса соответствующих поправок в действующее законодательство позволит обеспечить необходимый уровень достоверности информации в сфере производства и распространения новостей, создать условия для честной конкуренции, а также стимулировать дальнейшую деятельность тех, от кого зависит объем и качество новостей – информационных агентств как законных обладателей информации. Изменение законодательства в данных целях должно найти понимание не только у потребителей и пользователей, но и в бизнес-сообществе, поскольку ущемление прав непосредственных производителей нарушает экономически оправданный баланс интересов на информационном рынке.
§ 5. Как защищать компьютерные программы?
Действующий правовой режим защиты программного обеспечения можно рассматривать, скорее, как результат исторических случайностей, чем как результат разумных политических мер и правотворчества, однозначно нацеленного на рост общественного благосостояния.
Матиас Бэрволф[515]
В начале 70-х годов прошлого столетия Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) стала готовить предложения, касающиеся международной защиты компьютерных программ. К 1978 году ВОИС разработала модельный закон – Типовые положения по охране программного обеспечения вычислительных машин, – в котором для программ устанавливалась защита sui generis. Причин было несколько. Во-первых, как полагали разработчики, компьютерные программы в полной мере не соответствуют ни понятию произведения, ни понятию изобретения. Во-вторых, для установления правового режима регулирования компьютерных программ необходимо иметь дело со сложившейся экономической практикой, а в тот период она только формировалась. Однако позиция ВОИС не получила поддержки. В 80-е годы 20 века различные страны внесли поправки в свое законодательство об авторском праве, дополнив перечень охраняемых произведений компьютерными программами. США стали первой страной, которая приняла специальный закон об авторско-правовой охране компьютерных программ – Закон об авторском праве на компьютерные программы (Software Copyright Act) 1980 года. За ними последовали другие страны. Как указывает В.А. Корнеев: «В связи с этим оказалось неактуальным и заключение соответствующего международного договора, так как охрана прав авторов программ обеспечивается в соответствии с положениями Всемирной конвенции об авторском праве 1952 года и Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 года. Нынешнее состояние юридической науки и законодательства по проблеме охраны программного обеспечения позволяет считать вопрос применимости авторского права к произведениям подобного рода окончательно решенным»[516]. Согласимся с автором в том, что заключение международного договора в тот период перестало быть актуальной проблемой, однако тезис об окончательном решении вопроса о применимости к компьютерным программам именно авторского права мы готовы подвергнуть сомнению.
