Думается, что важнейшим залогом эффективности норм законодательства должна стать пропаганда ежедневной социально полезной активности, постоянной целеустремленности. С другой стороны, необходимо разработать формы и методы борьбы с такими крайностями, как, с одной стороны, революционность и нетерпимость, а с другой – самодовольство, леность, отказ от саморазвития, самоанализа и социальной активности.
Другой основой российской ментальности в литературе считается так называемый «силовой комплекс». Суть этого комплекса заключается в том, что в основу самоутверждения человека, его отношения к другим людям положена сила. Она может быть самой различной природы: физическая сила, сила власти, сила распоряжения определенными благами, сила запрета, сила репрессий, сила идей, сила традиций и т. д. Сопричастность человека этой силе, ощущение своей собственной силы – или слабости перед ней – основа самооценки человека, его мироощущения, которые могут быть положены в основу отношения к другому как сильного к слабому. В этом комплексе сила может служить критерием ценностных ориентаций человека, когда люди, явления рассматриваются как носители, воплотители, символы силы[726]. В другой интерпретации поиск власти, престижа и обладания является путем избавления человека от психологического состояния тревожности. Ощущение власти может возникнуть у нормального человека благодаря реализации его сильного качества, будь то физическая сила, умственные способности, зрелость или мудрость[727].
Очевидно, что эффективность права не должна основываться на силовом комплексе. Самореализация личности посредством права, составляющая основу его эффективности, должна базироваться не на силе, а на принципах права, на созидательности и взаимопомощи. Опора норм законодательства на силу государства должна носить вспомогательный, субсидиарный характер.
Думается, что господство в сознании россиян силового комплекса обусловлено особенностями культурного и исторического развития России. Для обеспечения жизнеспособности и целостности этноса в условиях его рассеянности на огромной территории, зачастую в суровых природно-климатических условиях, постоянно была необходима сильная государственная власть.
К другим чертам российской ментальности относят культ лидера, причем харизматического плана, трудолюбие, своеобразную удаль, привычку к общинно-коллективным формам труда, идеалистически-романтическое восприятие мира, склонность подчиняться власти и органическое недоверие к ней, низкий уровень запросов и потребностей. В то же время этой ментальности присущи определенная лень, склонность к анархизму и бунтарству, низкий уровень самоуважения и самооценки. В отношениях к другим людям проявляются такие черты, как милосердие, сочувствие к слабому, убогому, склонность видеть в каждом человеке «божье творение» и в то же время жестокость, отсутствие развитого чувства самооценки, способности оценить в себе и в другом свободного субъекта, обладателя определенных незыблемых прав[728].
Переход России на демократический путь развития вызвал целый ряд изменений в правовом сознании, усилил внимание к защите нормами права прав и свобод человека и гражданина. В связи с этим к эффективности и социальной ценности норм права предъявляются новые требования. Кстати, еще в XIX веке указывалось, что к нормам законодательства могут предъявляться непомерные требования. Так, Г. Лебон отмечал, что «демократический режим обходится очень дорого. Иногда требования избирателей чрезмерны до крайности, а между тем законодатель, желающий обеспечить себе вторичное избрание, принужден считаться с ними. Избиратель требует невозможного, и поневоле приходится обещать требуемое. Отсюда являются спешные реформы, утверждаемые без малейшего понятия о возможных последствиях. Серьезной опасностью является не только чрезмерный, сопряженный с этим расход, но особенно весьма распространенная иллюзия, что всякие бедствия поправимы при помощи законов. Парламенты, таким образом, вынуждены создавать бесчисленное множество законов и регламентов, последствий которых никто не предвидит; они только опутывают со всех сторон свободу граждан и увеличивают число тех зол, против которых они направлены»[729].
«Безбытность», оторванность от народных чаяний либерального реформаторства 90-х годов XX века доходила до нигилистических отрицаний национально-культурных, в том числе и правовых, ценностей. Чувство своей непогрешимости многие либералы черпали из высокомерия по отношению к «темной» национальной традиции, которую они презрительно называли «совковой»[730]. Ни одно из проявлений права не может быть признано как наиболее эффективная или прогрессивная форма, поскольку форма права обусловливается объективно-субъективными процессами, происходящими в обществе. А поэтому то, что может быть эффективным для одного народа, для другого является путем к гибели, или то, что для одного народа кажется проявлением варварства, для другого – является обязательной частью его жизнедеятельности[731].
Было бы явным упрощением ограничиться указанием, что принимаемые нормы должны соответствовать правосознанию и правовой культуре общества. Общество обладает сложной неоднородной структурой, включает малые и большие группы, объединенные по различным признакам. В этих условиях полное соответствие принимаемых норм интересам всех социальных групп, их культуре и ожиданиям становится весьма проблематичным. В то же время представляется вполне возможным учитывать некоторые общие тенденции в развитии массового правосознания, отслеживать эволюцию социальных ожиданий. По мнению В. Н. Кудрявцева, идеалом большинства россиян является социально ориентированное государство, в котором соблюдаются закон, права человека, социальная справедливость[732]. По итогам опроса, проведенного коллективом ИСПИ РАН под руководством Г. В. Осипова, ведущими ценностями общенационального значения для россиян являются закон, порядок, справедливость, права человека, державность[733].
Думается, что семинары и консультации по вопросам социальных ожиданий, идеалов, ценностных ориентаций с участием представителей правотворческих органов, научных и общественных организаций должны стать постоянными и сопровождаться выработкой конкретных рекомендаций по совершенствованию законодательства.
Эффективность норм законодательства немыслима без того, что И. А. Ильин назвал признанием права. Он писал: «Признание положительного права состоит в том, что человек, усмотрев с очевидностью его объективное содержание и его субъективное значение, добровольно вменяет себе в обязанность соблюдение его правил и воспитывает в этом направлении не только свои сознательные решения, но и свои непосредственные, инстинктивные хотения и порывы. Он совершает этим своеобразное духовное приятие положительного права, и это приятие требует особой зрелости ума и воли, особого равновесия души потому, что оно должно совершиться с отчетливым сознанием всегда возможных глубоких несовершенств положительного права»[734]. Воспитание сознательного признания права в сознании и мировоззрении людей – трудная, но необходимая задача общественного развития современной России.
Набор этнопсихологических характеристик, указанный выше, не является ни исчерпывающим, ни раз и навсегда данным и неизменным. Важнейшая задача права – сознательное, целенаправленное формирование национальной ментальности. Так, следует согласиться с В. С. Барулиным в том, что у российских граждан необходимо развивать комплекс трудящегося. Суть развития этого комплекса в том, чтобы каждый человек стремился максимально интенсифицировать свои созидательные силы, чтобы эти силы развивались в сторону самостоятельности, инициативности, предприимчивости, ответственности[735]. Этот комплекс призван стать, как представляется, одной из психологических основ эффективности права, уважения к нормам законодательства.
Сегодня в литературе широко обсуждаются проблемы качества законодательства, его социальной ценности, действенности и т. д. В то же время, на наш взгляд, действующее законодательство должно обладать еще одним важным свойством – антропологической адекватностью. При этом под антропологической адекватностью понимается соответствие норм действующего права основополагающим качествам и потребностям человека, его сущностным характеристикам. Антропологическая адекватность будет являться одной из важнейших предпосылок и эффективности законодательства, и его социальной ценности, и качества (содержательного, а не только формального).
