Вардан Айрапетян - Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски

Поговорка Он сам себе рад. «т. е. негостеприимен» (ПРН, с. 790, и СВРЯ, ст. Сам), может быть получена по правилу «Если никто, то сам» из *Он никому (чужому) не рад. И наоборот, поскольку «сам» есть «не кто другой», «никто», из поговорки получается исходная фраза. То, что кто-то рад самому себе, нельзя понимать буквально, принимать за правду, ведь «Сам на себя никто не нарадуется». «Сам себе на радость никто не живет». «Моя радость хоть во пне, да не во мне», «Друг на друга глядючи, улыбнешься: на себя глядючи, только всплачешься» (ПРН, с. 778, у Мельникова-Печерского «Живучи вдвоем, друг на дружку взглянешь да улыбнешься, а живучи в одиночестве, на себя глядя, только всплачешься…» — В лесах. 3.16): так уже в Брихадараньяка-упанишаде (1.4.3): «тот. кто одинок, не знает радости»[42]. Так и М. Бахтин в работе об авторе и герое (ЭСТ1. с. 93 и 120): «моя жизнь-пребывание не есть радостное пребывание с самим собою как качественно определенною и любимою личностью». «Другость моя радуется во мне, но не я для себя.» Даже дурак рад не «сам себе». «Рад дурак своей масти» (ПРН, с. 443). Поговорка фигурально и потому усиленно отрицает, что негостеприимный, нелюдимый, одинокий человек хоть кому-нибудь да рад, эта замена никто на сам и делает правду, голую речь («Голая речь не пословица» — с. 859 и 972) пословицей, поэзией. Ср. У него гостят четыре угла — «никого», только с богами своими — «с образáми» — и знается или У него один замок гостит, да и тот на пробое висит (с. 791). (↓1: Гость. — 2: К радости о себе.)

Я сам — безымянный никто, отсюда псевдоним Анненского Ник. Т-о. к нему см. А. Аникин. Псевд. Анн. Часто у Бродского: Нарисуй на бумаге простой кружок. | Это буду я: ничего внутри. (То не Муза воды набирает в ротЙЙЙ),

(В горах, 1. 3, 5 и 16). И если кто-нибудь спросит: «кто ты?», ответь: «кто, я? | я — никто», как Улисс некогда Полифему. (Новая жизнь, концовка), — | я, иначе — никто, всечеловек, один | изЙЙЙ (В кафе), еще ср. Келлолляки (13), Посвящение, Вертумн (3).

Под действием «Если никто, то сам» возник и испорченный буквализацией «закон/принцип тождества» А = А, он имеет смысл только как фигуральный, усиленный вариант принципа индивидуации А ≠ Б; так и берет закон тождества Мандельштам в Утре акмеизма, ср. его же упрек русскому символизму «Никто не хочет быть самим собой.» Пословица «Всяк человек равен самому себе» (Север, с. 110), т. е. никому не равен «кроме самого себя», и пословицы «Бог и лесу не сравнял» и «Бог и пальцев на руке не уравнял» (ПРН, с. 856), использующие фольклорную связь человек — дерево или ребенок — палец, говорят об одном: все люди разные, двух одинаковых не найдешь. Сюда же, конечно, английское identity «тождество» и «личность, своеобразие, неповторимость». Ср. Николай Бахтин о «рационально пустой формуле» А = А по изложению его лекций Современность и наследие эллинства: «Но в этой формуле вскрывается самая сущность подлинного выбора: избрать в вещи можно только ее самое, единственное в ней и неповторимое.» (ЖИ. с. 139): и «Тавтология — предельный допускаемый языком способ обозначения предмета как единичного, непохожего.» — В. Просцевичус, Прямое знач. (с. 18). А когда Флоренский в Столпе, с. 25–29, протестовал против А = А или когда Михаил Бахтин в Поэт. Дост. сказал «Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А.» (с. 100), они отвергали уже обессмысленную окаменелость. К критике выражений тождества см. в Трактате Витгенштейна. 4.241–243, 5.53—5352. и Тождество Я. Хинтикки. (↓1: К критике закона тождества.)

Возвратному -ся соответствует в санскрите или греческом средний залог, о значении которого Ян Гонда высказался так:

«Полупервобытный» — и архаичный человек явно испытывал желание избежать по разным соображениям активной формы и предпочитал употребить более или менее «эвентивное» выражение. Вместо того чтобы отнести совершение действия (process) к субъекту, который во многих случаях не был или же лишь смутно был ему известен, он делал субъектом лицо (или предмет), бывшее «седалищем» действия, связывая того с медиальным глаголом. Ничего не скажешь, это даже для нас во многих случаях более легкое и очевидное дело — утверждать нечто о том, кто (или том, что) подвергается действию и кто как правило хорошо известен, чем о силе, существе, сущности или явлении, которое, говоря с научной объективностью, есть автор или инициатор этого действия.

— Индоевр. медий (с. 180 сл./150 сл… дальше среди примеров польское mnie się chce в отличие от ja chcę. К страдательным оборотам с агентом и без агента см. Санскр. пассив Гонды, с. 4–6 и 77 сл. Агентивное дополнение трехчленной страдательной конструкции, вторичной по сравнению с двучленом без такого дополнения, вероятно, бывшее инструментальное. Ср. в Санскр. пассиве «ЙЙЙя бы предпочел считать, что индоиранский твор. деятеля развился из твор., обозначающего karana». т. е. средство, орудие (с. 81. дальше Гонда сравнивает со славянским творительным по Миклошичу); о происхождении категории субъекта из «инструментального» локуса — В. Топоров. Др.-греч. SĒM-. с. 13 сл. = Случай *ĜEN-, с. 139 сл.

«ЙЙЙСейчас же скажи его имя: кто он такой? — Ох, да никто! — отвечала, терзаясь, девушка. — Никто?.. Как это никто? что ж это в бане, что ли, к тебе пристало?» — Лесков (Старые годы в селе Плодомасове. 2.2), ср. в бане пристало о чем-то заразном (ПРН, с. 400 и 584). Дальше забеременевшая сенная девушка боярыни Марфы Андревны признаётся ей, что виноват сын самой боярыни. «В игре что в бане» — все равны (с. 825), так и Розанов в статье О писателях и писательстве, которую он закончил похвалой русской бане (Вел. инкв., с. 346 сл.): «Идея равенства удивительно в ней выражена.»

К Мир один Бог судит и Мир несудим см. В. Топоров. Элемент *MIR-, прим. 70 на с. 88 сл… с заключением «„Митраическая“ транскрипция русского Бог судит мир, взятого в историческом плане, означала бы приблизительно следующее: Митра (бог) судит мир (людей). — с тонкой игрой на грани между авторефлексией („мир судит мир“) и ее отсутствием („Митра судит мир“).»

Когда у меня не было общего понятия об ином, я пытался на примере Пушкина из выражений вроде А кто знает, Пушкин? растянуть до будущего «Если никто, то иной» менее общее правило «Если никто, то сам», беря «сам» и как «большой человек». На это Владимир Топоров ответил мне в письме от 1.2.1977:

Такого рода конструкции мне постоянно приходилось слышать в детстве (сейчас они, кажется, сильно сократили сферу своего употребления). Пушкин и чередующийся с ним во всех возможных ситуациях Сенька Попов—ярчайшие примеры прономинализации Nom. propr.: Пушкин или Сенька Попов, т. е. некто, кто-то, неизвестно кто, и вовсе не обязательно «большой человек» (Сенька Попов как раз актуализирует тему «маленького человека» или «мастера на все руки»).

— Пушкин и Сенька Попов, теперь можно сказать, сходятся в двойственном ином, ср. Бог ведает/знает, но и чёрт знает. Да и сам Сенька Попов — соименник потешного, вдвойне иного глупого попа Семена, который «книги продал, да/а карты купил», «книги продал — карты купил, сел в овин да играет один» (ПРН, с. 256 и 438; Р. посл, погов., с. 72); по догадке Топорова в тезисах Имя «небезызвестный Сенька Попов — сын попа Семена и, следовательно, Семен Семеныч» (с. 74). Правда, мне рассказывали о пьянице, то и дело поминавшем не Сеньку, а просто Попова, и подразумевался, может быть, русский изобретатель радио, то есть опять же большой человек. Есть еще Ванька Петров: «Позже, вспоминая этот эпизод. Н. И.» — Бухарин — «шутил как человек, знавший себе цену: „Я тебе не Женька Сокольников и не Ванька Петров (неизвестный Ванька Петров заставлял нас обоих смеяться), чтобы мне такие записочки в двери оставлять!“» — А. Ларина, Незабываемое; Здоров, здоров, Иван Петров, отвечает прибауткой на приветствие кукольного Петрушки Музыкант (Р. эрот., с. 323), ср. будь здоров. Иван Петров! в стихотворении Бориса Кузина — ВПП, с. 313.