С точки зрения выделения в современном испанском языке двух самостоятельных способов образования сложных слов – синтаксического и синтаксико—морфологического – следует признать, что словосложение по типу el guardabosque должно быть отнесено ко второму. Это подтверждается тем, что образование сложных существительных происходит в данном случае по определенному активному образцу, а не путем сращения императивных предложений. Кроме того, можно наблюдать, что в процессе формирования модели словосложения она во многом отошла от своего прототипа, попав в сферу действия законов словообразования. Такое отклонение намечается как в унификации структуры сложного слова, так и в отходе от лексических норм функционирования и сочетаемости слов в речи. Последнее также определяется спецификой словообразования.
Посмотрим теперь на конкретном материале испанского языка, в чем заключается и как протекает этот процесс постепенной дифференциации сложного слова и повелительного предложения.
Очевидно, что сложное слово отклоняется от норм построения предложения в оформлении второго компонента: в предложении он в большинстве случаев должен иметь при себе артикль, внутри сложного слова артикль отсутствует. Ср. el guardarropa, но guardar la ropa, el guardabosque, но guardar el bosque, el tapaboca, но tapar la boca.
Выпадение артикля из состава сложного слова определяется тем, что при словосложении каждый из компонентов утрачивает присущие ему грамматические категории и все слово оформляется как одно неделимое целое.
Унификация структуры сложного слова протекает и в другом направлении. Второй компонент начинает оформляться как беспредложное прямое дополнение, например, el portavoz, el matasanos, el tragahombres и др. Нормы синтаксиса отступают перед нормами словообразования. Все сложные слова, у которых второй компонент не является объектом действия, выраженного глаголом, начинают оформляться одинаково с основной массой сложных существительных этого типа. Ср.:
el correcalles 'бездельник' и correr por las calles
el andarríos 'трясогузка' и andar por los ríos
el pasacaballo 'понтон' и pasar a caballo
el guardapolvo 'пыльник, чехол' и guardar del polvo
el guardasol 'зонт от солнца' и guardar del sol
el saltaprados 'кузнечик' и saltar por los prados.
Наряду с формами saltaembanco и saltimbanco 'канатный плясун' появляется также слово saltabanco, в котором предлог исключается из структуры слова.
Предложение, переходя в сферу действия норм словообразования, порывает с правилами синтаксиса, требующими точного и дифференцированного выражения отношений между словами. Внутри слова в такой расчлененности выражения нет необходимости, потому что понимание его семантики опирается не столько на ощущение структуры слова, сколько на знание его значения.
Такая унификация структуры сложных слов проходит и в других языках. Однако конкретное выражение ее бывает разным. Например, в русском языке второй компонент, будучи по смыслу винительным падежом, начинает оформляться по именительному падежу. Ср. сорвиголова (а не голову); ср. также такие фамилии, как По—тушисвечка (а не свечку), Хватаймуха (а не муху), Держиморда (а не морду) и др.
В результате длительного процесса унификации структуры «императивных» сложных слов в испанском языке вырабатывается определенная модель словосложения, состоящая из глагольного и именного компонентов. Последний в большинстве случаев оформлен по множественному числу. Такие существительные не изменяются по числам, и показателем множественности является у них только форма артикля. Например, el sacacorchos – los sacacorchos, el rompehielos – los rompehielos, el rompeolas – los rompeolas. Даже несчетные имена, т. е. обозначения масс, оформляются суффиксом множественного числа: guardaguas, paraguas, guardabrisas, quitamiedos и пр. Тяготение императивных имен к множественному числу иногда объясняют их семантикой, а именно значением обычности, повтор—ности действия (la reiteración de la actividad expresada).
Любопытно слово espantaochos 'хвастун' (обычно matasiete espan—taochos), второй компонент которого оформлен как мн. число, несмотря на то что форма ochos в самостоятельном употреблении не—возможна (восемь по—исп. ocho). Это указывает на то, что конечное – s начинает приобретать словообразовательное значение.
В ряде случаев, однако, существительное может недифференцированно употребляться со вторым компонентом, стоящим как во множественном, так и в единственном числе. Например: el tapaboca и el tapabocas, el sacadinero и el sacadineros, el matafuego и el matafuegos, el buscapié и el buscapiés, el taparrabo и el taparrabos, etc.
В отдельных случаях при развитии многозначности слова разница в форме второго компонента используется в смыслоразличитель—ных целях. Например, el catavino 'стаканчик для вина', el catavinos 'дегустатор', el sacabalas 'шомпол', el sacabala 'вид хирургических щипцов', el matarratas 'отрава', el matarrata 'игра в карты'. Форма единственного числа обычно используется в словах, в которых второй компонент осознается как индивид: el girasol, el portaestandarte, el portabandera.
Уже говорилось, что второй компонент сложных слов не оформляется артиклем. Имеется лишь три—четыре слова, нарушающих эту норму. Например, cagalaolla (устар.) 'ряженый, шут', besalamano 'официальное письмо, обычно приглашение или предложение, написанное в 3 лице и без подписи'. Слово besalamano является сращением слов, которые ставились в начале такого рода писем (сокращенно BLM). Этим и объясняется сохранение артикля. По условиям своего возникновения besalamano, следовательно, не принадлежит к императивным существительным. В слове besamanos 'торжественный прием во дворце', также 'целование руки' артикль отсутствует; ср. еще besapiés 'целование ноги'.
В современном испанском языке вторым компонентом сложных слов обычно бывает существительное. Лишь немногие слова являются в этом отношении исключениями. В состав некоторых из них входит наречие, например, cenaoscuras (малоупотр.) 'мрачный, нелюдимый человек, склонный ужинать в одиночестве и темноте', 'скупец', tornatrás или saltatrás (малоупотр.) 'потомок метисов, унаследовавший черты лишь одной расы', tirafuera 'приспособление для рыбной ловли с берега', mandamás 'заправила', pasavante 'пропуск', bogavante 'первый гребец на галере', tirafuera 'рыболовная сеть' и немногие другие. В редких случаях вторым компонентом бывает прилагательное, например, pisaverde 'щеголь, воображала, бездельник', matasanos 'коновал, плохой врач'. Ввиду редкости таких образований, а также неясности значения внутренней формы некоторых из них (например, pisaverde) трудно сказать, всегда ли происходит субстантивация второго компонента или нет. В немногих случаях в состав сложного слова входит числительное, выступающее в субстантивной функции (например, matasiete 'хвастун').
Касаясь формы первого компонента, следует отметить, что у ди—фтонгизирующих глаголов, как правило, дифтонг не стягивается. Например, el cuelgacapas, el cuentagotas, el vierteaguas, el cuentapasos. Лишь очень редко глагол не дифтонгизирует, например el torcecuello 'вертишейка (порода птиц).
Характеризуя далее морфологическую структуру сложных существительных этого типа, следует отметить, что несколько слов оформлены соединительной гласной i: batihoja 'золотобит', baticola 'хвостовой ремень' (сбруи), baticabeza – вид насекомых, baticor 'сердцебиение'. Последнее слово, очевидно, является заимствованием из итальянского языка, о чем свидетельствует форма второго элемента (cor, а не corazón). Все три слова практически не употребляются в современном испанском языке.
Вот, по сути дела, те немногие отклонения от словообразовательной модели, которые встречаются в морфологической структуре сложных слов этого типа. Подавляющее большинство так называемых «императивных» имен (96–97 %) отвечает строго определенному образцу словосложения.
В заключение морфологической характеристики сложных существительных этого типа следует коснуться проблемы их рода. Как правило, они бывают мужского рода, независимо от рода их именного компонента, например: el guardarropa, el cortacorriente, el tragaluz, el portavoz, el tapaboca, etc.
Постановка во множественном числе второго компонента ряда существительных как бы нейтрализует их окончание, характерное для слов женского рода, например, el cuentagotas, el cuelgacapas. Если именной компонент оформлен как единственное число, нередко его родовая принадлежность передается всему слову, разумеется, если оно не означает лицо. Ср. el trabalenguas, но la trabacuenta, а также la tornaboda, la tornapunta, la tornaguía, la botavara, la botasilla, etc.
Существительные этого типа со значением лица могут быть как мужского, так и женского рода, окончание их при этом не меняется, например, el, la zampatortas, el, la cаscarrabias, ср. Tú tambien, eres una cascarrabias (Trueba 1865, 52), Lo que me había vuelto un cascarrabias… era un remordimiento (Ibid., 114). Интересно отметить, что слово vagamundo 'бродяга' в женском роде меняет окончание на – a vagamunda. Это объясняется тем, что оно возникло, по—видимому, в результате контаминации прилагательного vagabundo, – a 'бродячий' и существительного mundo. Vagabundo было переосмыслено, таким образом, как состоящее из глагола vagar и существительного mundo, но сохранило способность меняться по родам.
