Вардан Айрапетян - Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски

(Герой), тоже идет от Ивана.

Новый Свет, иной мир. Там искали Эльдорадо, но есть и шутовское определение американский «ненастоящий», например американское золото «томпак», ср. газетное словечко заокеанский, переделанное из заморский. Аттракцион американские горы. Игрушку американский житель вспоминают Цветаева в Чёрте и Набоков в Память, говори (12.2), еще см. у Р. Тименчика — НЛО. № 16 (1995). с. 347. Побег одиннадцатилетнего Пришвина:

— Вместе с учениками Чертовым. Тирманом. Голофеевым совершаю побег в Америку на лодке по р. Сосне. Розанов, учитель географии (после писатель Вас. Вас. Розанов), против всех в округе высказал запавшее крепко в душу: «Это хорошо, это необыкновенно». В душе отчаяние, что «Америки» нет.

(ПДн 2, с. 365), но и «отъезд в Америку», т. е. самоубийство. Свидригайлова (Преступление и наказание, 6.6). Об отношении завоевателей к новооткрытой Америке см. Цветан Тодоров. Завоев. Амер… всё та же инность Соединенных Штатов — в рассказе Александра Суконика Гостиница: к «островному» в США: Американа П. Вайля и А. Гениса, главы Об острове Манхэттен и О Нью-Йорке, и статья Яхта в Американской азбуке Гениса, так и Клод-Жан Бертран. Случай Соед. Шт.

Древнерусское Сказание об Индийском царстве — царстве пресвитера Иоанна, благочестивые рахманы на сказочном острове (Слово о рахманах). «Там хорошо, где нас нет» (ПРН, с. 614 и 673), то есть úнде «в ином месте», в Индии, после Александра Македонского слывшей на Западе страной чудес. Предположить это фольклорное сближение призывает Тимур Зульфикаров своим Они — перелетные птицы — летят в Индию?.. А Мушфики никогда не увидит иные страны, иные земли?.. Неужели он никогда не побывает в ИндииЙЙЙ?.. (Книга детства Мушфики, гл. Охота), сюда же Индея баснословная Вяч. Иванова (Серебряный Бор)[129], иная Индия и Индия Духа у Гумилева (Северный Раджа. 2, и Заблудившийся трамвай, причем душа дрожит, приближаясь к иному — Наследие символизма и акмеизм), Я Индией невидимой владеюЙЙЙ Набокова. Белая Индия, избяная Индия. Индия в русской светелке. Индия в красном углу Клюева, ср. Инонию Есенина; поэтический мотив русской Индии похож на сказочный зачин В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живемЙЙЙ. Но есть и лагерно-тюремное Индия «штрафной барак», «одна из низших прослоек ГУЛАГа» по Жаку Росси (Справ. ГУЛАГ, с. 136). «камера с доходягами» или то же, что дальняк, а еще индус «заключенный в карцере», «доходяга» по Д. Балдаеву и соавторам (Сл. блат., с. 96). К теме русского «индианизма» см. В. Топоров. Инд. вар., вот вдобавок произнесенные перед Пушкиным стихи Вани Дельвига, «романтика» лет десяти, в передаче Анны Керн (Воспоминания о Пушкине, Дельвиге, Глинке):

Сравнение дурака с деревом предполагается в песне Загону я семь загадокЙЙЙ (Ск. песни Волог… с. 99. № 33): Это что же дурь без корня? — Дурь без корня — серый каменьЙЙЙ. сюда же загадка про камень «Что растет без коренья?» (Заг., 436). Дурь без корня — кеннинг камня, из которого следует, что дерево это дурь, то есть растущее-неподвижное, с корнем. В сказке Ремизова Красная сосенка (из Докуки и балагурья) дурочка, третья дочь, попросила отца купить ей на ярмарке сосенку, «снесла сосенку на огород, там и посадила. Днюет и ночует дурочка около своего деревца. Сосенка растет, дурочка растет.» Потом волшебное деревце делает дурочке то же, что делает третьему сыну в сказках его волшебный конь, ср. эддический кеннинг мирового ясеня Игдрасиль «лошадь Игга-Одина.» «А вы вот не поверите. Степан Трофимович», говорит Липутин (Бесы. 1.3.6). «чего уж, кажется-с, капитан Лебядкин, ведь уж, кажется, глуп как… то есть стыдно только сказать как глуп; есть такое одно русское сравнение, означающее степень; а ведь и онЙЙЙ» — но «означающие степень» глуп как пень, как пуп и другие сравнения с образцом глупости, даже если это «стыдно только сказать» какой образец, не просто обидны, а двусмысленны: сводя глупого к пню или пупу, они возводят его к мировому дереву или пупу земли, вообще к предмету поклонения, древней святыне. Ведь дурак — двойственный иной, в ком сходятся крайности, он благой «хороший», но и «плохой», лихой «плохой», но и «хороший». Ср. об амбивалентности глупости М. Бахтин. Творч. Рабле, с. 283/286 сл. и 464/ 470 сл. (↓1: Глуп как пень. — 2: Глуп как пуп. — 3: Глуп как печка. — 4: Глупа как ступа. — 5: Глуп как лошадь. — 6: Умен как поп Семен.)

К растительному росту на месте: «Растение, вырванное из почвы, засыхает. Человек свободно движется по лицу земли. Но русский человек всё еще слишком похож на растение.»— Георгий Федотов (Тяга в Россию, статья конца 1937 против русского «возвращенчества») вслед за Кюстином, который сравнивал русских крепостных крестьян с растениями. — Россия в 1839-ом, 10, 17, 32 и 35. Но вот другая оценка людей-растений в Разговорах с Ив. Моисея Альтмана (под 26.1.1921):

ЙЙЙ Растения обречены. — сказал я. — на сравнительную недвижность (если и движутся они, обращаясь к солнцу и отвращаясь от него, то это движение весьма ограниченно), но зато их рост, подобно человеческому и в противность животному, вертикальный, не горизонтальный, и они милей нам, чем животные. Такими вот недвижными растениями были старосветские помещики Гоголя Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна, и мы их именно любим как растения (и за то, что они растения — не животные).

Драгомощенко умеет и прозу писать непонятно и этим возвращает своего читателя в блаженное состояние чичиковского Петрушки (1.2): из слов у него вечно выходит какая-нибудь фраза, которая иной раз чёрт знает что и значит.

Язык, без фольклора, опустошенные формы, которые можно сочетать по произволу каждого «носителя языка», вот предмет лингвистики. Отдельный носитель языка лишь гость в языке. За «отдельными», «самостоятельными», наименьшими возможными словами таких же умаленных говорящих лингвист не видит словесности хозяина языка — мирового человека. Поэтому лингвистическая семантика описывает собственные мысли лингвистов, а не исконные фольклорные смыслы. Взятый «металингвистически» (Бахтин) как высказывание, герменевтически развернутый в словесность язык и есть фольклор.

Бахтин в Проблеме текста о выдуманных примерах (БСС 5. с. 307): «ЙЙЙКонструируемые тексты (в целях лингвистического или стилистического эксперимента). Всюду здесь появляются особые виды авторов, выдумщиков примеров, экспериментаторов с их особой авторской ответственностью (здесь есть и второй субъект: кто бы так мог сказать).» Выдумывание смысловых неправильностей вроде подниматься с верхнего этажа на нижний (Ю. Апресян) или «круглого квадрата» — насмешка над тем, «кто бы так мог сказать», у Льва Толстого «кто бы в самом деле так говорил»:

— Да, как видишь, нежный муж, нежный как на другой год женитьбы, сгорал желанием увидеть тебя, — сказал он своим медлительным тонким голосом и тем тоном, который он всегда почти употреблял с ней, тоном насмешки над тем, кто бы в самом деле так говорил.

К этому месту из Анны Карениной (1.30) см. бахтинские Слово в романе, с. 141 сл. с прим., и ту же Проблему текста, с. 314 сл. А роман Отчаяние Набокова весь сконструирован из заведомых ошибок антигероя-рассказчика, за которым спрятался торжествующий автор. Против искусственных неправильностей как лингвистического приема ср. Анна Поливанова. Аном. коррект. Еще ср. А. Пуанкаре у Лакатоша. Доказ. опров., 1,4b, реплика Дельты с прим.