«Может ли поразить человека большее зло», говорит Сократ, «чем рождение на свет дурных детей? А потому в действительности недостаточно, чтобы люди, рождающие детей, были хорошими людьми, они должны также находиться в расцвете молодых сил». (Ксенофонт Memorab. IV, 4, 23). Только во внимание к тому, чтобы достигнуть возможно крепкого и благородного потомства, Платон развил в своем «Государстве» идею общности, жен, которая нам так чужда в настоящее время, но которая для древних, с их точки зрения, не имела ничего отталкивающего. Идею эту до Платона защищали еще, по-видимому, и другие авторы, потому что Аристофан выводит их всех в смешном виде в своих «Ekklesiazusae». Идея общности жен коренилась в упомянутом уже выше социальном движении пятого века, к которому примыкает и Платон, чтобы научно обосновать свое предложение. Мы приведем здесь дословно изложение знаменитой половой реформы Платона, потому что оно наглядно показывает нам полное неуважение Платона и недостаточное признание им важного значение половой жизни для индивидуума, а также веру его в право государства вмешиваться в эти дела. Платон желал бы, чтобы государство всецело руководило произведением на свет граждан. Это типично для образа мыслей античного человека и в этом коренится различие его от человека современного, для которого решающим моментом является, наоборот, индивидуальное значение половой жизни, как она проявляется в индивидуальной любви.
Платон в своем «Государстве» влагает в уста Сократа (ч. III, кн. V, 457 с., стр. 567 и дал.) следующее рассуждение: «За этим и другими прежними законами идет, думаю, следующий. Все эти женщины должны быть общими всем этим мужчинам, ни одна не должна жить честно ни с одним; тоже опять общими-и дети, так чтобы и дитя не знало своею родителя, и родитель-своею дитяти… Ты в качестве законодателя, как избрал мужчин, так изберешь и женщин, и раздашь их, сколько можно будет, по способностям: а они, имея общие жилища и общий стол, и не владея честно никакою собственностью, будут вместе и, смешиваясь между собой, как в гимназиях, так и в других условиях воспитания, самою, врожденною им думаю, необходимостью повлекутся к взаимному совокуплению… Надобно, чтобы отличные (мужчины). соединялись большей частью с отличными (женщинами), а худшие, напротив, с худшими, и чтобы первые из них воспитывали детей, а последние – нет, если стадо имеет быть самым превосходным…
Должны быть учреждены празднества, на которые мы соберем невест да женихов, и на которых будут совершаемы жертвоприношения, а наши поэты постараются воспевать приличные тогдашним бракам гимны. Количество же браков нужно возложить на правителей, чтобы они, имея в виду войны, болезни и все такое, позаботились припасти нужное число мужчин, и чтобы таким образом государство у нас было, по возможности, и не велико, и не мало… (А тем молодым людям, которые на войне или вообще отличились чем бы то ни было, наряду с другими наградами, следует также разрешить более частые сношение с женщинами, чтобы, под этим предлогом, дать возможность родиться от них как можно большему числу детей. Рождающихся детей должны брать поставленные над этим власти, состоящие либо из мужчин, либо из женщин, либо из тех и других. Взяв детей от добрых, они будут относить их, думаю, в огражденное место, к некоторым кормилицам, живущим отдельно, в известной части города; а детей от худых и вообще всех, родившихся с телесными недостатками, станут скрывать, как следует, в тайном и неизвестном месте. Они позаботятся также и о пище, приводя в огражденное место матерей, когда набрякнут у них груди (причем употребят все искусство, чтобы я и одна из них не узнала своею дитяти), и, доставляя других, имеющих молоко, если матери будут недостаточны. Пусть пекутся и о самых этих питательницах, чтобы они раздавали детей умеренно, вовремя… Не назначат ли они также мамкам и кормилицам часы бдение и другого труда?… Но пойдем далее к своей цели. Ведь мы уже сказали, что дети должны рождаться от людей цветущего возраста? – Правда. – Но не кажется ли тебе, что умеренное время цветучести для женщины есть двадцать лет, а для мужчины тридцать? – Сколькими же годами оно ограничивается? спросил он (Сократа).-Женщине можно рождать для города, начиная от двадцатого до сорокового года; а мужчине, протекши порывистую цвету честь возраста, можно рождать для города от этого времени до пятидесяти (в нем. пер. 55. Прим. пер.) лет. – Действительно, сказал он; в эти именно годы цветет телесно и умственно тот и другой пол. – Посему, кто, будучи старее или моложе этого, посягнет на рождение детей для города, тому мы вменим это в грех, как дело нечестивое и неправедное, – для чего зачал он государству дитя, которое, как покрытое тайною, должно было родиться не от семени, освященного жертвами и молитвами, какие приносятся жрицами и жрецами и всем городом, чтобы хорошие всегда производили порождение лучшие и полезные – полезнейшие, а от мрака, скрывающего страшное невоздержание. Тот же закон будет иметь силу, если кто из мужчин еще рождающих, не был сведен правителем, будет касаться женщины в зрелом возрасте; потому что в таком случае он принесет городу, скажем мы, подкидыша – дитя незаконное и неосвященное. Когда же и женщины, и мужчины переживут возраст рождения, – мужчинам мы, вероятно, предоставим свободу-соединяться с кем хотят, кроме дочери, матери, дочерних дочерей и матерних родственниц по восходящей линии, оставим также свободными и женщин, – кроме сына, отца и родственников их по восходящей линии. Но при всем этом предпишем особенно стараться – и на свет не выносить никакого плода, если он зачнется – а когда что приневолит, положить его так, как бы не было для него никакой пищи».
Иво Брунс справедливо указывает, что эти предложения, которые Эдуард Целлер называет «уничижением брака до политико-экономического выращивания людей», были возможны только потому, что у греков не было ни собственно семейной жизни, ни любви между супругами. Кроме идеи евгенизма, Платон, предлагая общность жен и детей и коммунальный брак, имел в виду еще и другую точку зрения: с уничтожением отношений родителей к детям все люди приблизительно одного возраста должны были считаться в новом государстве братьями и сестрами и широкие родственные отношение должны были занять место действительного, но узкого родства, что должно было в свою очередь привести к высшей мере органического единства и тесной связи в обществе. В последнем своем сочинении, «Законы», Платон уже, по-видимому, отказался от идеи общности жен и сношений многих мужчин с многими женщинами. В восьмой книге «Законов» (р. 839–840) он не только рекомендует относительное половое воздержание, «чтобы по возможности меньше упражнять силу сладострастие и стараться отвлечь телесными упражнениями все, чем она питается, в другие части тела», но предлагает еще также законодательные меры, чтобы «из людей благородного и свободного происхождение никто не смел прикасаться к другой женщине, кроме как к своей законной жене, и осквернять свое семя путем ли разврата с наложницами и зачатие незаконных детей или же путем неестественных отношений с мужчинами, которые совсем не могут дать потомства. Или чтобы мы по крайней мере совершенно искоренили позорный разврат с мальчиками, а при сношениях с женщинами соблюдали следующий похвальный закон: всякий, вступающий в сношение с другой женщиной, кроме той, которую он ввел в свой дом при обращении к богам и выполнении всех религиозных церемоний во время свадьбы, должен путем купли или другим каким-нибудь образом, взять эту наложницу к себе и если это не останется скрытым перед всем светом, как в отношении мужчины, так и в отношении женщины, он должен быть лишен всех гражданских и почетных прав, так чтобы он действительно остался чужим в нашем государстве».
Несмотря на такое возвращение к строгой моногамии, Платон и в своих «Законах» единственной целью брака считает потомство. «Муж и жена должны думать о том, чтобы по возможности родить государству самых красивых и самых лучших детей». А потому он и в этом сочинении рекомендует государственный надзор зарождением детей и за их родителями и возлагает эту обязанность на состоящих на государственной службе надзирательниц («Законы» VI, 783–784), т. е. признает своего рода принудительный закон, чтобы рожать детей в цветущем возрасте (VIII, 838), требует запрещение гетеросексуальных сношений в незрелом возрасте и всяких вообще гомосексуальных сношений (VIII, 836). Весьма замечательно, что, как средство, способствующее половому воздержанию, Платон рекомендует совместное воспитание обоих полов и совершенно свободные отношение между юношами и молодыми девушками в одежде, мало закрывающей тело и потому не возбуждающей похоти, а также целесообразную диететику во избежание чрезмерного питание и, наконец, гимнастику для отвлечение избытка сил.
