Широкое распространение идей психоанализа в последующие десятилетия сопровождалось почти полным вытеснением подавляющего большинства других конкурировавших с этими идеями трактовок проблемы «бессознательного». Отступление этих непсихоаналитических подходов было неизбежным, так как в те далекие годы еще полностью отсутствовали теоретические и методические предпосылки, на которые могла бы опереться их дальнейшая разработка. Обоснование непсихоаналитического представления о неосознаваемых формах психики было в такой же мере невозможным без опоры на разработанную психологическую теорию сознания, в какой представление о неосознаваемых формах нервной деятельности оставалось беспредметным при отсутствии понимания, хотя бы в самых общих чертах, механизмов этой деятельности, ее функций и основных способов ее проявления. Необходимые предпосылки такого анализа (методологически адекватная психологическая теория сознания, теория структуры материальных систем, способных к сложным формам переработки информации, и психологическая теория «установок») были созданы, как известно, только десятилетия спустя.
Недостатки психоаналитической концепции, субъективизм используемых ею методов, необоснованность основных ее теоретических положений, реакционные выводы, которые были сделаны на ее основе буржуазной социологией, отрицательная общественная роль, которую психоанализ и поныне продолжает играть, отвлекая внимание от реальных возможностей лечения и профилактики заболеваний, широко освещены в советской литературе последних лет, и их повторение было бы излишним. Важнее напомнить моменты, обусловившие и поддерживающие широкую (если не растущую) популярность идей психоаналитического направления за рубежом.
Первым из этих моментов явилось то, что за годы недостаточно интенсивной разработки идеи «бессознательного» с позиций диалектико-материалистической психологии и учения о высшей нервной деятельности фрейдизм добился репутации единственного учения, освещающего законы и механизмы неосознаваемых психических явлений. Второй же момент, на который до последнего времени не обращалось достаточного внимания, заключается в том, что Freud смог, опираясь гораздо скорее на свою интуицию, чем на созданный им метод, подметить некоторые важные для клиники закономерности динамики «бессознательного». В первую очередь сюда относится его принцип «исцеления через осознание», т.е. принцип ликвидации патогенного влияния диссоциировавших, «отщепившихся» или, выражаясь на специфическом языке фрейдизма, «вытесненных», аффективно окрашенных представлений путем их включения в систему переживаний, которые субъектом более или менее ясно осознаются. Мы привели выше высказывания И. П. Павлова, выразительно отмечающие важность этого принципа, и обратили внимание на то, что принимая последний, мы признаем как сам факт возможности существования подобных диссоциировавших элементов, так и реальность их патогенного воздействия на психику.
Эти факты бесспорно углубили представления о закономерностях «бессознательного», и в подчеркивании их роли очевидна заслуга Freud. Вместе с тем — и это должно быть сказано твердо — адекватного теоретического истолкования этих фактов Freud не дал и дать не мог. Для такого истолкования ему надо было бы углубиться в вопросы общей теории «бессознательного», чего он всегда избегал. И следует признать, что эта его осторожность была достаточно обоснованной. После первых работ Freud должны были пройти десятилетия, чтобы стало понятным, например, что осознание, влекущее терапевтический эффект, отнюдь не обусловливается простым вводом в сознание информации о «вытесненном» переживании. Для того чтобы подобный эффект наступил, необходимо включение диссоциировавшего переживания в систему специфической (либо преформированной, либо одновременно создаваемой) «установки» в систему определенного отношения личности к окружающему миру[100]. Эта сторона проблемы от Freud, однако, ускользнула и поэтому многие из его данных сохранили для тех, кто пытался в дальнейшем разрабатывать теорию «бессознательного», значение весьма интересных фактических констатаций, но приобрести характер подлинных теоретических обобщений так и не смогли.
Проследив судьбу и роль психоаналитической концепции, мы уделили внимание наиболее значительному отражению этой концепции в клинике — теории так называемой психосоматической медицины. Критика этой теории также широко представлена в советской литературе и была подытожена в одной из предшествующих глав. Ведущей идеей психосоматического направления, которая выявляет его идейную близость к психоаналитической концепции, служит представление о символическом характере органических синдромов. Это представление было положено в основу психосоматической медицины более четверти века назад и, судя хотя бы по последним высказываниям такого видного ее представителя, как Valabrega, поныне не утратило значения краеугольного камня ортодоксального направления в психосоматической теории. Однако достаточно убедительных клинических, экспериментальных или статистических доказательств символического характера органических синдромов в литературе не существует. Значение этого факта для оценки ортодоксального психосоматического направления очевидно.
* * *
Главной задачей диалектико-материалистического подхода к проблеме «бессознательного» на современном этапе является не столько критика устаревающих идеалистических трактовок, сколько обоснование его собственных исходных положений, раскрытие значения полученных им данных и определение перспектив его дальнейшего развития. Поэтому основное место на предыдущих страницах заняла именно эта конструктивная сторона вопроса.
До рассмотрения главной темы, какой является проблема функций «бессознательного», мы остановились на современной психологической концепшш сознания.
Мы напомнили основные положения созданного марксистско-ленинской философией учения об исторически обусловленной социально-трудовой природе сознания, которое в методологическом отношении явилось отправной базой для советской психологии. Основываясь на этих исходных положениях, JI. С. Выготский и созданная им школа, С. Л. Рубинштейн и др. смогли углубить психологическую теорию сознания (как «знания о чем-то», что «как объект, противостоит познающему субъекту») и тем самым существенно облегчить последовавшее в более позднем периоде изучение неосознаваемых проявлений психики и высшей нервной деятельности.
Для того чтобы лучше понять, каким образом современные представления о сознании и активности высших отделов центральной нервной системы логически приводят к идее «бессознательного», мы остановились на одной из дискуссий, в которой прозвучали преобладающие сегодня за рубежом подходы к проблеме сознания и вытекающие из этих подходов способы истолкования вопроса о «бессознательном» (имеется в виду дискуссия 1960—1961 гг., состоявшаяся на страницах немецкого журнала «Psychiatrie, Neurologie und medizinische Psychologie»). Эта дискуссия позволила рассмотреть две наиболее распространенные, но не вполне, на наш взгляд, корректные трактовки природы сознания, из которых одна создает опасность механистической биологизации, а другая — угрозу идеалистической «социологизации» всей проблемы. Без критического анализа и преодоления этих трактовок определить отношение сознания к «бессознательному» с позиций теории диалектического материализма было бы трудно.
Приступая к рассмотрению функций «бессознательного», мы хорошо понимали, что анализ этих функций может претендовать на серьезное внимание только в том случае, если общее учение о сознании приводит к обсуждению проблемы «бессознательного» как к одному из своих необходимых составных разделов. Какие же соображения, вытекающие из учения о сознании, обусловливают необ ходимость постановки вопроса о «бессознательйом»? Мы проследили их, обратившись, во-первых, к современным представлениям о психологической структуре осознаваемых переживаний, во-вторых, к данным, вытекающим из современного понимания функциональной организации действия, и, в-третьих, к фактам, полученным в результате исследования мозговой основы адаптивного поведения. Напомним главные итоги этого рассмотрения.
Анализ функциональной структуры осознаваемого переживания показал, что последнее является в высшей степени сложным психическим феноменом, возникающим только при наличии определенных предпосылок и требующим длительного созревания в условиях не только исторической эволюции человека, но и его нормального онтогенеза. Но если это так, то становится очевидным, что мы должны допустить существование неосознаваемых психических явлений прежде всего как характеристики определенной фазы нормального возрастного развития психики.
