Ф. В. Бассин считает, что наиболее характерным для первой фазы исследований Фрейда является положение, согласно которому влечение к действию становится патологическим тогда, когда оно встречает препятствия и реализация действия становится невозможной. Это положение входит в другое, более общее, которое рассматривает конфликт между различными влечениями или желаниями как патологический.
Это положение является для Бассина приемлемым. Правда, он приходит к такому выводу не на основе внутренних доказательств, т.е. признавая тот психоаналитический опыт, который к этому приводит, но на основе доказательств внешних исследований павловской школы. Как бы то ни было, но это положение Freud принимается Бассиным.
Неуверенность и некоторые противоречия мы находим в работе Бассина в отношении того, каким образом обнаруживается патологическое действие заторможенного импульса. Речь идет о принципе, имеющем основное значение для понимания мыслей Freud и всего развития психоанализа, а именно о специфическом характере и смысловой (сигнификативной) природе невротических симптомов.
Какова же позиция Ф. В. Бассина в этом вопросе? С одной стороны он считает ошибочной мысль, что симптом «не только возникает в результате вытеснения желания, но выражает желание в дозволенной символической форме». Он утверждает, что клинический опыт показывает, что чаще всего имеются неспецифические модификации, «которые ни в какой форме не связаны с психологическим содержанием конфликта». Он утверждает также, что поняв еще более полувека назад патогенетическое значение аффективных конфликтов, Freud не мог использовать те неоспоримые преимущества, которые потенциально содержит в себе идея конфликта, по причине своего «принципиального антифизиологизма».
С другой стороны, Ф. В. Бассин признает также существование хотя и редких определенных случаев, когда между функциональным нарушением, возникшим в результате конфликта, и психологическим содержанием самого конфликта обрисовывается определенная смысловая связь. По этой причине совокупность патологических симптомов, спровоцированных конфликтом, действительно отражает психическое содержание вытесненного желания. Таким образом, для особых случаев он признает психологическую интерпретацию симптома, иными словами, признает интерпретацию в плане осужденного им фрейдовского антифизиологизма.
Позиция проф. Ф. В. Бассина напоминает позицию Janet, который во время выхода в свет (1889) «Automatisme psychologique», т. е. до того, как Freud опубликовал свое исследование, проведенное совместно с Breuer, описал несколько клинических историй болезни, где истерические симптомы репродуцировали элементы факта, травмировавшего больного. Позже, в полемике с Freud, Janet пишет, что речь идет об очень редких исключениях и что в основном истерические симптомы неспецифичны и совершенно лишены психологического смысла.
Помимо всяких других соображений, следует признать теоретическую слабость позиции, которая допускает два совершенно различных вида процессов в основе образования невротических симптомов, из числа которых некоторые могут быть описаны психологически, поскольку конфликт может быть сведен к симптому, который его выражает, а другие не могут быть описаны, потому что симптомы не имеют никакой видимой связи с содержанием конфликта. Гораздо более логична теория Freud, согласно которой в тех случаях, когда симптом сам по себе, по-видимому, не имеет смысла, это объясняется исключительно тем фактом, что мы этот смысл еще не раскрыли.
Ф. В. Бассин утверждает, что Freud изобрел особый способ интуитивного распознавания и что он вводит с самого начала в психоаналитический метод безграничную свободу толкования, которая лишает метод всякой объективности. Это возражение много раз выдвигалось против психоанализа. Мы вернемся к нему позже.
Здесь мы напомним то, что всегда повторяли сам Freud и все те, кто имел личный опыт психоаналитического исследования. Предполагаемая свобода интерпретации на самом деле не существует. Психоаналитический метод имеет свою принудительность для того, кто им пользуется, допуская, однако, что в этой области, как и во всякой другой, возможны ошибки. Самая большая опасность в применении психоаналитического метода заключается не в том, что можно увидеть больше, чем нужно, а скорее в том. чего можно не увидеть.
Общий принцип символичности невротических симптомов находит теоретическое оправдание в системе Freud даже при абстрагировании от конкретных доказательств, которые можно непосредственно получить из данных психоаналитического опыта. Симптом не только напоминает о конфликте, который его вызвал, он выражает в известном смысле этот конфликт и попытки разрешить последний (попытки компромиссные, недостаточные и, естественно, не приводящие к действительному разрешению конфликта).
Ф. В. Бассин не упоминает о работе «Hemmung, Symptom und Angst». Там он нашел бы это понятие развитым и объясненным. Проф. Бассин посвящает несколько страниц и второму аргументу — бессознательному характеру конфликта. Здесь он также вносит много предостережений; он говорит прежде всего, что психоаналитическая трактовка механизмов действия бессознательных влечений вызывает те же возражения. Но он допускает, что неосознаваемые переживания могут выражаться в поведении и налагать определенный отпечаток на динамику психических, физиологических и клинических процессов. Это допущение имеет большое значение. Проф. Бассин справедливо думает, что такое положение может быть подтверждено рядом исследований, независимых от психоаналитического опыта, ссылаясь, с одной стороны, на многочисленные работы по гипнозу, с другой — на исследования грузинской психологической школы Узнадзе.
Эти ссылки мне представляются очень важными, потому что, как уже говорилось, я пришел к психоанализу от экспериментальной психологии и потому особенно чувствителен к возможности экспериментально проверить в лаборатории определенные процессы, с которыми психоаналитический опыт постоянно встречается в сложных клинических ситуациях.
Должен признаться, что некоторые психоаналитики считают такую экспериментальную проверку бесполезной, потому что они полностью опираются на свой аналитический опыт. Но такая позиция всегда делала трудным общение между психоаналитиками и психологами, которые, не владея этим опытом, не пользуются им. Я же считаю, что было бы хорошо найти внешние доказательства (возможно, экспериментальные, такие, которые можно повторять и точно проверять по своему желанию) тех процессов, с которыми имеет дело психоаналитик, которые он наблюдает и использует.
Выдающиеся психоаналитики делали это еще в начале столетия. Что касается меня, то в моих «Legons de psychanalyse» (1933, 1934) и «Trattato di psicoanalisi» (1949) продолжается развитие этих доказательств, причем я широко использую (в отношении влечения к действию, ставшему бессознательным) эксперименты с постгипнотиче- ским внушением, на которые указывает проф. Бассин, эксперименты, в которых я лично участвовал.
Мне бы хотелось заметить Ф. В. Бассину, что если бы он сделал опыты с применением постгипнотических внушений, пользуясь внушениями, неприемлемыми для данных испытуемых, т. е. такими, которые встречают в личности испытуемого особую самозащиту и внутреннее препятствие при выполнении, он имел бы возможность доказать экспериментальным путем (т. е. независимо от произвольного, по его мнению, утверждения психоаналитиков) прямую связь между симптомами и бессознательным конфликтом. В противоположность тому, что мы видим при наличии внушений, которые не встречают особых субъективных препятствий, постгипнотическое внушение, вызывающее внутреннее препятствие, не приводит к выполнению действия, когда испытуемый пробуждается или когда заканчивается установленный экспериментатором срок. Оно вызывает также (это наблюдал и Jones) конфликтную ситуацию, для большинства бессознательную, так как испытуемый не сознает действующего в нем импульса и не понимает его происхождения. Эта конфликтная ситуация заканчивается нелепым неоправданным поведением, сопровождающимся чувством тревоги. Все это представляет собой настоящий экспериментальный симптом, напоминающий симптомы при неврозах навязчивых идей, или фобий. Конфликт выражается в данном случае в симптоме, который является очень специфичным и имеет определенное символическое значение. Если Бассин рассматривает опыты, имеющие общее с постгипнотическими внушениями, как достаточное доказательство влияния, которое может оказать влечение, ставшее бессознательным, на поведение индивида, он должен рассматривать эксперименты с неприемлемыми внушениями как достаточное экспериментальное доказательство того, каким образом в бессознательном конфликте данный симптом обнаруживается в виде намека, как это утверждает психоанализ.
