Как видно из этой книги, не существует какой-то одной причины, определяющей успех или провал той или иной системы образования. Вместо этого существует целая сеть взаимосвязанных факторов (педагогических, политических и культурных), которые по-разному влияют на образование в разных ситуациях. И все же мне хотелось бы назвать три важных элемента проводившейся в Финляндии с начала семидесятых политики в области образования, которые, судя по всему, могут работать и в других культурах. Первый фактор — это отчетливое представление о том, каким должно быть школьное образование. В основе финской реформы образования лежало уверенное стремление к тому, чтобы построить хорошую систему базовых школ для каждого ребенка, финансируемых государством и управляемых на местах. Эта общая цель так прочно укоренилась в финской политике и государственном секторе, что оставалась совершенно неизменной при смене правящих партий и передаче министерских портфелей. С начала семидесятых, когда была введена система peruskoulu, в Финляндии сменилось 20 правительств и почти 30 министров образования, руководивших реформами финской образовательной системы. Но приверженность цели создания системы общих базовых школ для всех сохранялась всегда. Некоторые даже называют эту цель финской мечтой. Другим нациям, намеревающимся преобразовать свою систему образования, из этого стоит сделать вывод, что лучше иметь свою собственную мечту, чем заимствовать чужую.
Второй заслуживающий внимания и обсуждаемый в этой книге аспект перемен в финском образовании касается отношения финнов к поступавшим из других стран советам по поводу сложившейся финской системы и ее реформирования. При строительстве независимой Финляндии, начавшемся в 1917 году, образцами для нее во многом послужили соседние страны, особенно Швеция. Государство всеобщего благосостояния, система здравоохранения, базовое образование — все это примеры идей, заимствованных у нашего западного соседа. Впоследствии финская политика в области образования отчасти направлялась наднациональными учреждениями, особенно ОЭСР (к которой Финляндия присоединилась в 1969 году) и Евросоюзом (в который Финляндия вступила в 1995 году).
Но в этой книге я постараюсь показать, что, несмотря на международное влияние и заимствование идей у других, в ходе строительства существующей сегодня системы образования Финляндия в конечном итоге выработала свой собственный путь. Я называю его «финским путем», потому что он отличается от глобального движения за реформирование образования, преобладавшего в политике большинства стран, реформировавших свои системы образования за последние два десятка лет. Финский путь перемен предполагает сохранение лучших традиций и практикуемых в настоящее время подходов и объединение их с новшествами, заимствуемыми из других источников. Поощрение взаимного доверия, увеличение автономии и терпимость к разнообразию — вот лишь некоторые из примеров новых идей, внедренных ныне в финских школах. Многие из применяющихся сегодня в Финляндии педагогических концепций и новшеств современной финской системы образования изначально были заимствованы у других стран, часто из Великобритании, Канады и США. Сюда относятся образцы школьных программ из Англии, Калифорнии и Онтарио, метод совместного обучения из США и Израиля, оценка портфолио из США, преподавание математики и естественных наук из Англии, США и Австралии и руководство образованием, проникнутое духом взаимопомощи, из Канады, а также многое другое. В то же время сама финская мечта об образовании «сделана в Финляндии» и представляет собой нечто собственно финское, а не позаимствованное у кого-либо другого.
Третий аспект обсуждаемых перемен касается методичного развития интересных и исполненных взаимного уважения условий для работы учителей и руководства финских школ. В этой книге поднимается важный вопрос, всплывающий почти всегда, когда обсуждается реформирование систем образования: как привлечь цвет молодежи к работе в школе? Опыт Финляндии, описанный в третьей главе, указывает на то, что для этого недостаточно внедрить мирового уровня программы подготовки учителей или много платить учителям. В Финляндии действительно внедрили такие программы и действительно много платят учителям. Но главная особенность Финляндии состоит в том, что финские учителя имеют возможность широко и свободно применять свои профессиональные знания в школах. Они сами ведают учебными программами, оцениванием достижений учащихся, совершенствованием школ и связями с населением. Многие люди во многих странах идут в учителя, считая своей миссией развитие общества и передачу культуры, но в распоряжении финских учителей, в отличие от учителей из многих других стран, имеется достаточно возможностей и полномочий для успешной реализации этой миссии.
Может ли Финляндия послужить образцом для реформирования образования в других странах? Многих восхищает тот факт, что финнам удалось превратить свою систему образования из элитарной, никому не известной и неэффективной в образцово эгалитарную и эффективную (Schleicher, 2006). Финляндия — одна из немногих стран ОЭСР (в которую входят 34 страны), где, судя по международным показателям и результатам тестов, показывающих уровень достижений учащихся, удалось существенно повысить эффективность образования. Кроме того, многих зарубежных гостей особенно удивляет, что профессия учителя стала для финской молодежи самой престижной (даже более престижной, чем профессии врача и юриста) и что конкурс на специальность учителя младших классов в финских университетах — один из самых высоких. Все эти аспекты финской системы образования анализируются в дальнейших разделах книги.
Однако есть и те, кто, учитывая специфику Финляндии, сомневается, что ее пример имеет серьезное отношение к системам образования других стран. Самые обычные их аргументы состоят в том, что, поскольку Финляндия такая особенная, США, Англии, Австралии, Франции и другим намного более крупным странам едва ли есть чему у нее поучиться, или что Финляндия «слишком отличается от стран Северной Америки, чтобы служить образцом для реформирования их систем образования в целом», как пишет Майкл Фуллан (Fullan, 2010: xiv). Те, кто обсуждает уместность использования Финляндии как образца при реформировании образования, часто подчеркивают два момента.
Во-первых, Финляндия довольно однородна в культурном и этническом плане, а значит, сильно отличается от таких стран, как США. Это справедливо, но то же самое относится, например, к Японии, Шанхаю и Корее. Доля финских граждан, родившихся в других странах, в 2010 году составляла 4,7 %, а доля граждан, для которых финский язык не родной, — около 10 % (Statistics Finland, 2011). Существенно, что Финляндия — трехъязычная страна и в ней три государственных языка: финский, шведский и саамский. Крупнейшие языковые и этнические меньшинства — русское, эстонское и сомалийское. Начиная с середины девяностых диверсификация финского общества была самой быстрой в Европе. В середине восьмидесятых, когда я начинал работать учителем в Хельсинки, в классах, у которых я преподавал, лишь изредка встречались ученики, выглядевшие или говорившие не так, как другие. За первое десятилетие XXI века число финских граждан, родившихся за границей, увеличилось почти втрое. Современная Финляндия уже далеко не столь однородна, хотя она, разумеется, и не может сравниться по этнической мультикультурности с такими странами, как США или Канада.
Во-вторых, считается, что Финляндия слишком мала, чтобы быть подходящим образцом для реформирования многих других систем образования, например в странах Северной Америки. Но убедительно обосновать это не так-то просто. Обсуждая роль размера систем образования в их реформировании, необходимо отметить, что многие субъекты федераций, штаты, провинции, земли и регионы обладают значительной степенью автономии в области управления образованием и работой школ. Это относится, в частности, к США, Канаде, Австралии и Германии. Численность населения Финляндии составляет сегодня 5,5 миллиона. Финляндия близка по этому показателю к американскому штату Миннесота или австралийскому штату Виктория и лишь ненамного больше, чем канадская провинция Альберта или французский регион Нор — Па-де-Кале. Более того, численность населения 30 американских штатов более или менее сравнима с численностью населения Финляндии. К этим штатам относятся Мэриленд, Колорадо, Орегон и Коннектикут, а также такие сравнительно небольшие по населению штаты как Вашингтон, Индиана и Массачусетс. Из австралийских штатов только в Новом Южном Уэльсе численность населения немного больше, чем в Финляндии, во всех остальных она меньше. Из регионов Франции только Иль-де-Франс превышает Финляндию по численности населения. Из провинций Канады только Онтарио по населению (и по площади) существенно больше Финляндии, а все остальные сравнимы с ней. Если эти административные единицы в праве проводить свою собственную политику в области образования, реформируя его по своему усмотрению, то опыт системы образования такой страны, как Финляндия, должен быть для них особенно интересным и имеет к ним самое непосредственное отношение. Из вышеупомянутых стран только во Франции практикуется централизованное управление образованием, поэтому в устах французских политиков аргумент о нецелесообразности следования при реформировании их собственной системы образования образцам систем меньшего размера может быть уместен.
