Внешняя политика России в условиях глобальной неопределенности. Монография
Под редакцией П.А. Цыганкова
«Мир невозможен, война маловероятна»
Рэймон Арон. Большой Раскол. – Париж, 1948
«Paix impossible, guerre improbable»
Raymond Aron. Le Grand schisme. – Paris, Gallimard, 1948, 1er partie, chapitre 1.
Печатается по решению ученого совета факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова
Рецензенты:
Н.М. Мухарямов, д-р полит, наук, проф.,
В.В. Штоль, д-р полит, наук, проф.
Предисловие редактора
Глобальная неопределенность и внешняя политика россии
П.А. Цыганков
© Цыганков П.А. 2015
Глобальное противоречие нынешнего этапа мирового развития состоит в резком обострении межгосударственной конкуренции в самых различных сферах, которое происходит на фоне роста объективной потребности в согласованных, кооперативных действиях всех участников международных отношений, в первую очередь, великих держав. Сопряжение кризисных явлений в таких областях, как экономика, политика, дипломатия, культура и даже спорт, генерирует ощущение неопределенности и тревоги за национальную и международную безопасность, за будущее человеческой цивилизации в целом.
Неопределенность – постоянный спутник внешней политики. В одном из эпизодов описываемой Фукидидом Пелопонесской войны автор вкладывает в уста афинян утверждение, согласно которому их действия были продиктованы, в числе прочего, силой обстоятельств и страхом перед персами[1]. По мнению Жюля Камбона, в мире нет другой профессии, в которой успех настолько же зависел бы «от игры случая» как в дипломатии[2]. Современные исследовали внешней политики также подчеркивают ее зависимость от изменений, происходящих в международной среде[3].
Фундаментальной чертой таких изменений становится нарастание числа событий, затрагивающих сами основы мирового развития. Их масштабность и глубина заставляет исследователей международных отношений пересматривать многие теории и аналитические инструменты. Известный американский политолог Дж. Розенау уже в 1990 году обозначил новизну возникшей в международных отношениях ситуации, как «турбулентность». Представляя собой совокупность экономических, социальных и политических потрясений, «турбулентность» ведет к возрастанию рисков для внешнеполитической деятельности государств[4]. Однако, по мнению Розенау, наличие условий турбулентности может рассматриваться как желательное, ибо в долговременной перспективе массовая политическая активизация индивидов, являясь проявлением возрастающей роли субъективного фактора, способствует демократизации мирового развития[5].
Означает ли это, что должны быть оправданы и даже признаны желательными такие потрясения в современной мировой политике, как непрекращающаяся бойня в Сирии, хаотизация всего Ближнего Востока, активизация индивидов, пополняющих ряды головорезов ИГИЛ, наконец, современная ситуация на Украине, где «активисты» с энтузиазмом рушат памятники и преследуют инакомыслящих? Политика США и их союзников создает устойчивое впечатление, что руководство стран «коллективного Запада» склонно к утвердительному ответу на данный вопрос. Правда, в основе их действий лежат мотивы, имеющие мало общего с демократизацией. Главная цель – сохранение любой ценой собственной мировой гегемонии и, в этом контексте, ослабление и изоляция России, сдерживание Китая, недопущение дальнейшего роста влияния стран БРИКС, подавление несогласных по всему миру. Для этого хороши все средства – от экономических санкций и политических провокаций до создания военных угроз международной безопасности.
Все это необычайно увеличивает степень неопределенности международных отношений, которая становится глобальной. Стремительность, с которой усложнялась среда внешней политики, способствовала тому, что уже к середине 1990-х гг. некоторые западные международники стали характеризовать ее в терминах теории игр – как переходную от ситуации риска к ситуации сомнения. Как пишет М.Николсон, в ситуации риска еще существует серьезная объективная основа предвидения возможных вариантов развития событий, но в ситуации сомнения она утрачивается[6]. Это означает, что проблема принятия внешнеполитического решения значительно усложнилась, в силу роста степени непредсказуемости его последствий. На этом фоне доминирующей темой международных исследований становится кризис глобальной внешнеполитической среды. Ученые подчеркивают, что международная система, как в историческом, так и сущностном плане, превращается в самую нестабильную из всех политических систем[7].
Помимо объективных обстоятельств, это в значительной большей мере, чем прежде, объясняется таким субъективным фактором, как политика США – страны, которую профессор политики и международных отношений Принстонского университета назвал «благородным гигантом»[8] – и ее ближайших союзников.
На передний план вновь выходит геополитика. Не остаются без внимания и традиционная борьба за расширение территориальных границ, примерами которой стали расширение НАТО, восточная экспансия Евросоюза, размещение элементов американской ПРО вблизи российских границ, наконец, украинские события, вызванные стремлением Запада окончательно оторвать Украину от России, «разорвать в клочья» экономику РФ, создать условия для внутренней политической дестабилизации страны и свержения «путинского режима». В дополнение к борьбе за доминирование над пространством в его территориальном измерении – сухопутном, морском и воздушном – растет агрессивность действий США и их союзников на информационном поле, усилия по «перестройке», а по сути – по подрыву основ международного права, роли и значения глобальных и региональных институтов. Ради изоляции и ослабления России Запад и США идут на подрыв глобализации и ее институтов, поскольку они уже не обеспечивают в полной мере гарантий их превосходства. Одним из проявлений этой политики стал скандал вокруг ФИФА, разразившийся как раз накануне выборов его президента Блаттера в начале июня 1015 г.[9]Но дело этим не ограничивается: «У США и ЕС зреют новые планы против стран БРИКС, если верить WikiLeaks. На сайте опубликованы протоколы секретного экономического сговора против Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР. Речь идет о тайном соглашении в торговле услугами, финансах, транспорте и электронной коммерции. Новое объединение TiSA, куда войдут 23 страны ВТО, в частности США, страны ЕС, Турция, Мексика, Австралия, Пакистан и Израиль, WikiLeaks преподносит, как экономический противовес БРИКС»[10].
В таких условиях Россия усиливает восточный и, в целом, незападный вектор своей внешней политики. Происходит дальнейшее сближение России и Китая. В ходе майского визита Путина в Пекин подписано 30 – летнее газовое соглашение с Китаем на 400 миллиардов долларов. В совместном Заявлении двух стран говорится, что они «выступают против любых попыток и способов вмешательства во внутренние дела, за твердое соблюдение основополагающих положений международного права, закрепленных в Уставе ООН, безусловное уважение права партнера на самостоятельный выбор пути развития, сохранение и отстаивание собственных культурно-исторических, нравственных и моральных ценностей»[11]. В отношении Украины говорится о необходимости широкого общенационального диалога, направленного на поиск мирного разрешения конфликта при соблюдении общепризнанных прав и свобод граждан. В документе подчеркивается и неприемлемость диктата санкций, как и «деятельности, направленной на изменение конституционного строя другого государства или его вовлечение в какое-либо многостороннее объединение или союз». В целом отношения двух стран выходят уровень на «всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия»[12].
В июне 2014 года Владимир Путин, Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев подписали в Астане договор о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), который вступит в силу с 1 января 2015 года. «В этом третьем по счету, после ЕврАзЭС и Таможенного союза, интеграционном формате страны-участницы гарантируют свободное перемещение товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, проведение согласованной политики в ключевых отраслях экономики: энергетике, промышленности, сельском хозяйстве и транспорте»[13]. В июле того же года Путин предпринимает «латиноамериканское турне». Это была не просто поездка на очередной VI-й Саммит БРИКС, но и проявление нового этапа наступательной внешней политики России, чему способствовала уже сама повестка Саммита, в ходе которого были приняты ключевые решения, связанные с «разворотом объединения к практике» согласованной общей международной политике. Достигнуты договоренности о создании общего банка развития с устанвным капиталом в 50 млрд долл.; подчеркнута приоритетность создания механизмов взаимных расчетов в национальных валютах; формирования коллективного страхового фонда с совокупными резервами в 100 млрд долл.; создания биржевого союза и альтернативных западным рейтинговых агентств БРИКС. Кроме того, участниками Саммита были поставлены развития информационного сотрудничества в целях кибербезопасности, системы взаимной коммуникационной и транспортной связи. Россия и Никарагуа заключили соглашение о помощи РФ в строительстве альтернативного Панамскому Большого межокеанского канала и спецсоглашение о разрешении боевым кораблям и самолетам РФ осуществлять патрулирование берегов Никарагу в целях обеспечения безопасности его строительства. Аргентине подписано соглашение о сотрудничестве по использованию атомной энергии в мирных целях, об участии «Росатома» в тендере на сооружение третьего энергоблока АЭС «Атуча». В обеих странах ожидается положительное решение о размещении российских станций сбора измерений «ГЛОНАСС» (в чем ранее России было отказано Америкой). В Гаване подписано российско-кубинское соглашение о возвращении в пользование РФ радиолокационного центра в Лурдесе, о списании Кубе 32 млрд долл, долга и о взаимных инвестиционных проектах[14].
