(Таблица составлена (частью исчислена) по двум таблицам Зингера, 1934 г., стр. 85 и 87.)
Таблица эта показывает огромный рост за неполных пять лет и числа рабочих, и числа служащих, причем рост числа рабочих относительно (но не абсолютно) гораздо значительнее, чем рост числа служащих, так что — как легко исчислить из приведенной таблицы — процент рабочих в составе всего рабочего класса (рабочих и служащих) значительно вырос: с 38,8 в 1926 году до 43,5 в 1931 году.
Еще явственнее процесс роста всего еврейского рабочего класса и особенно значительного роста числа еврейских рабочих наблюдался в этот период в районах старой оседлости евреев — на Украине и в Белоруссии:
(См. предыдущую сноску.).
Здесь прирост числа рабочих уже не только относительно, но и абсолютно значительнее, чем прирост числа служащих, и процент рабочих в составе еврейского пролетариата поднялся на Украине с 42,4 до 50,8, в Белоруссии даже с 49,9 до 59,9 %.
Процесс этот нашел свое выражение на Украине и в Белоруссии и в очень резкой перегруппировке еврейского пролетариата между различными отраслями хозяйственной деятельности: в значительном усилении в общей массе еврейского труда тех отраслей хозяйства, в которых работают по преимуществу рабочие (промышленность и строительство), и в уменьшении роли тех отраслей хозяйства, в которых работают преимущественно или почти исключительно служащие (учреждения и торговля). Но в первой половине 30-ых годов в этом развитии произошел резкий перелом, и доля первых отраслей хозяйства вскоре опять сократилась, доля вторых значительно возросла. Оба этих противоположных процесса развития наглядно иллюстрируются следующей таблицей:
(Для 1926 и 1931 годов см. Зингер, 1934 г., стр. 88; для 1939 г. см. Зингер, 1941 г., стр. 62 с перерасчетом для устранения влияния включенных на этот раз у Зингера данных о рабочих и служащих в сельском хозяйстве.).
Для еврейских рабочих и служащих по всему Советскому Союзу у нас нет соответственных данных. Зингер упоминает, правда, что соотношение между числом еврейских рабочих и числом еврейских служащих во всей стране приблизительно равнялось в 1939 году отношению 3 к 4 (Зингер, 1941 г., стр. 50.), т. е. что рабочие составляли несколько меньше 43 % еврейского рабочего класса. Это означает совершенно незначительное сокращение доли рабочих в составе еврейского рабочего класса по сравнению с 1931 годом (43,5 %; см. выше). Тот же автор сообщает, будто в 1939 году общее число евреев-рабочих в крупной промышленности и на строительстве достигло «приблизительно 700 000» (Зингер, 1941 г., стр. 60.). Но в своей новейшей работе тот же автор говорит уже более осторожно о 600 000–650.000 рабочих-евреев в промышленности и на строительстве (Зингер, 1941 г., стр. 39.). Если принять эту последнюю цифру, то число служащих-евреев должно быть определено в 800 000 или несколько выше и общее число рабочих и служащих евреев почти в полтора миллиона, а общее количество еврейского самодеятельного населения около двух миллионов, т. е. около 2/3 всего еврейского населения, — цифра для населения по преимуществу городского типа очень мало вероятная.
Новейшими данными Зингера можно пользоваться поэтому лишь с большой осторожностью. Но при всей осторожности из них всё же, по-видимому, можно сделать некоторые выводы.
По-видимому, не вызывает сомнений, что на Украине и в Белоруссии, где по-прежнему сосредоточена была основная масса еврейского населения, доля рабочих в составе еврейского рабочего класса за 30-ые годы заметно сократилась. Но в то же время в Советском Союзе в целом доля эта осталась почти неизменной. А это было возможно лишь при продолжающемся усилении доли рабочих в составе еврейского рабочего класса в тех частях Советского Союза, где еврейское население еще недавно было очень незначительно, но куда в 20-ые и 30-ые годы направился миграционный поток из областей бывшей «черты еврейской оседлости». Здесь мы наблюдаем то же явление, которое так отчетливо сказалось в развитии рабочего класса Америки: иммигранты заполняют ряды лиц физического труда, часто тяжелого труда; в среде более прочно осевшего рабочего населения начинается процесс перехода в другие слои, более свободные от тяжести физического труда.
Отнимали ли евреи землю у крестьян? Еврейская земледельческая колонизацияДо революции, как известно, еврейское земледелие в России было до крайности затруднено, и подавляющее большинство евреев не имело права владеть землей, ни даже жить вне городов и местечек. Революция — уже Февральская революция 1917 года — упразднила все ограничения, существовавшие в этой области. А когда начавшаяся вскоре ломка старого социального и экономического уклада поставила огромное большинство еврейского населения бывшей черты оседлости перед задачей поисков новых источников существования и новых отраслей для приложения своего труда, проснулась тяга евреев к земледелию, особенно к приместечковому и подгородному земледелию в местах старой оседлости, но наряду с этим и к переселению из городов и местечек и к созданию еврейских земледельческих колоний.
Волна страшных погромов, захлестнувшая в 1918/20 годах на юге и юго-западе районы наибольшего сосредоточения евреев, задержала это развитие и частью привела к разрушению существовавших на юге России еще до революции редких очагов еврейского земледелия. Но с 1921 года процесс перехода евреев к земледельческому труду возобновился и развивался в течение 20-ых годов быстрыми темпами. Об общих размерах еврейского земледелия в этот период дает представление следующая таблица:
(Д. А. Батуринский, «Земельное устроение еврейской бедноты», Москва, изд. Озет, 1929 г., стр. 14–15. — Гектар равняется почти 2 1/2 акрам.).
В целях содействия этому развитию советское правительство в августе 1924 года создало правительственный Комитет по земельному устройству трудящихся евреев (сокращенное название Комзет), развивший во второй половине 20-ых годов энергичную деятельность (Помимо Комзета — правительственного органа — в конце 1924 года было создано для обслуживания нужд евреев-переселенцев и пропаганды идеи еврейского земледелия — в качестве «общественной», т. е. в идее свободной, неофициальной организации — Общество по земельному устройству трудящихся евреев (сокращенное название Озет); фактически большинство Президиума Правления Озета составляли члены Комзета.). В 1926 году, по предложению Комзета, правительство утвердило «план перехода в течение ряда лет на сельское хозяйство 100 000 еврейских семейств»
(Текст этого постановления напечатан в брошюре М. И. Калинина и П. Г. Смидовича, «О земельном устройстве трудящихся евреев в СССР», Москва, изд. Комзет, 1927 г., стр. 55–56.), всего (с членами семьи) около полумиллиона человек, что вместе с имевшимся к этому времени еврейским земледельческим населением довело бы еврейское земледельческое население почти до четверти общего количества евреев в Советском Союзе. План этот, однако, не получил осуществления. Хотя вторая половина 20-ых годов и была периодом значительного развития еврейского земледелия, темпы этого развития отставали от наметок 1925/26 годов. А после перехода страны в конце этого десятилетия к лихорадочно-быстрой индустриализации, сопровождавшейся громадным ростом спроса на рабочую силу в промышленности, строительстве и всех прочих городских отраслях труда, избыточное население еврейских местечек начало быстро таять и тяга евреев к земледелию резко ослабела.
Период усиленного перехода евреев к земледелию совпал с описанным выше периодом подъема антисемитизма и совпадение это в известной степени окрасило аргументацию антисемитов.
Это сказалось не сразу. Первоначальные попытки развития подгородного и приместечкового еврейского земледелия не вызывали реакции со стороны крестьянства. Почти не оказывали в первые годы влияния на крестьянские настроения и попытки создания новых еврейских земледельческих колоний. Правда, еврейские крестьяне иногда встречали к себе в начале известное недоверие со стороны местного коренного крестьянства, но это недоверие быстро рассеивалось. Приведу два свидетельства, относящиеся оба к Украине и Белоруссии:
«При самом начале поселения евреев на земле было со стороны крестьян не столь враждебное, сколь скептическое отношение: «Какие это земледельцы? Сами, вероятно, работать не будут, а займутся спекуляцией». Но эти настроения быстро испарились, когда крестьяне убедились, что еврейские труженики действительно собственными руками в поте лица обрабатывают землю, перенося большие лишения; а еще улучшились отношения, когда увидели, что эти еврейские новички применяют более культурные методы ведения хозяйства» (М. Каменштейн, «Советская власть, еврейское землеустроение и Озет», Москва, изд. Озет, 1928 г., стр. 48.).
