его высшее исторически возможное качество и состояние. Великое это прекрасные, грандиозные, потрясающие воображение столицы (исторический образец — Рим), колоссальные, подчиняющие природу и заставляющие ее служить людям проекты, космические полеты, произведения высшего искусства, научные открытия, качественно преобразующие жизнь людей, всеобщие образование и здравоохранение. Мы хотим, чтобы было великое? Тогда нужно, чтобы у власти было
majestas, суверенитет.
Величие есть эстетическое и психологическое проявление суверенитета. Логически же суверенитет есть свойство государственной власти, образуемое тремя атрибутами: абсолютность, постоянство и неделимость. Рассмотрим подробно эти атрибуты.
Абсолютность это неограниченность действия государственной власти в каких-либо сферах общественной жизни. Т. е. постулат абсолютности это то же самое, что этатизм. Это означает изначально полностью этатистский характер концепции суверенитета.
Постоянство это непрерывность и неизменность власти в течение неопределенно долгого срока. Государственная власть действует, не прерываясь хронологически. У нее нет перерывов «на обед» и т. п. Может показаться, что это излишний и несерьезный тезис, но это не так. Контекстом создания теории суверенитета была монархия, в системе которой очень серьезным является вопрос о том, что происходит с властью, когда монарх, например, внезапно умер. Монарх в государстве монотеистической цивилизации это очень непростое понятие, это не должность, как ошибочно может представляться современным людям. Христианский монарх это человек, в котором — в теле которого, буквально — заключена божественно санкционированная, генетически передаваемая государственная власть (бог дает власть народу над его землей через род монарха). Вот почему физическая жизнь монарха, а также его подлинность — политически важные факторы в этой системе. Ответ Бодена на проблему прерывности жизни монарха означает, что власть суверена (монархическая власть) больше, чем жизнь конкретного представителя монархического рода, и не приостанавливается с его физической смертью.
Неизменность власти это одинаковость степени ее силы в решении различных вопросов. Т. е. в решении разных по степени значимости вопросов, важного и не важного, власть имеет одну и ту же силу (она константна как скорость света). Поэтому если после решения вступить в войну (определяющего жизнь целой страны на несколько лет) монарх повелевает починить фонарь в саду, к починке фонаря следует отнестись как к приказу о мобилизации.
Неделимость — самый политически важный момент суверенитета. Неделимость это принадлежность всех полномочий государственной власти одному лицу. Это означает, что государственная власть не делится, не распределяется между лицами или органами — т. е. невозможно «разделение властей». Либо государственная власть суверенна, и тогда она неделима, либо она разделена — и тогда, по Бодену, она не суверенна. Конечно, в организационном смысле власть делегируется монархом множеству лиц и органов, чиновникам, судьям и т. д., но каждый из них осуществляет власть, которая принадлежит только монарху, т. е. монарх может в любой момент по какому-либо вопросу воспользоваться принадлежащей ему властью сам и принять решение лично.
Неделимость суверенной власти у основателя самой теории суверенитета образует до сих пор актуальную концептуальную проблему совместимости суверенитета и принципа разделения властей, согласно которому устроены большинство современных государств.
Завершающим уровнем теории суверенитета является его обусловленность народом, точнее, естественным и божественным правом. Источником суверенитета, по Бодену, является народ. Предельно раздельно: суверенная власть принадлежит одному лицу (монарху), а народ является источником этой власти. Что это значит? Это значит, что суверенитет встраивается в комплексную иерархию права, изнутри которой он окончательно обосновывается. Выражается это в следующем.
Высший, исторически предельный смысл государственной власти это право народа на занимаемую им землю. В рамках продолжающейся у Бодена христианской традиции это право дается богом. Т. е. считается, что то, что происходит и сохраняется в истории, санкционируется богом (провидением). Земля закрепляется за занимающим или завоевавшим ее народом, если это исторически состоялось. А далее право народа на эту землю осуществляется через род тех вождей, при которых закрепление произошло. Опосредование родом монархов права народа на землю и есть их власть, передаваемая в роду по естественному праву наследования. А поскольку эта власть играет лишь роль средства, чему предшествующим моментом является божественное право народа на землю, то получается, что источник власти это народ (полностью цепочка такова: бог — народ — род монархов — монарх).
Описанным образом суверенитет обретает концептуальную полноту — он встраивается в систему естественного и божественного права. Это означает еще одно обстоятельство. Суверенная власть абсолютна только на уровне волеустановленного права. На уровнях божественного и естественного она ограничена: суверен обязан соблюдать естественное и божественное. Это не означает подчинение суверена церковной власти — церковь это общественный институт, а в обществе не может быть института и вообще какой-либо силы, которой подчинен суверен. Критерием соблюдения монархом высшего права является здесь не церковь, а народ, признающий монарха, и бог, в лице провидения допускающий и исторически продолжающий царствование его рода.
Итак, в изложенном виде концепция суверенитета становится обоснованием государственной монархической власти как наивозможно высшей политической силы, которая образует у имеющего эту силу народа историческую возможность достижения величия. Этим окончательно дезавуируется христианская концепция приоритета духовной власти.
Общим смыслом и исторически важным результатом этатизма является понимание государства как института. Помните, мы говорили о предпосылке этого понимания в концепции республики у Цицерона. У Макиавелли и Бодена это понимание окончательно сменяет античное отождествление государства и общества и становится актуальным во всей последующей истории, вплоть до современности.
Последнее замечание. Этатизм по его сути можно отождествить с тоталитаризмом в его подлинном значении. Иными словами, если отринуть не научные, чисто пропагандистские трактовки, то можно утверждать: этатизм это тоталитаризм. В этом нет ничего страшного и «насильственного». Ведь смысл тоталитаризма с совершенной ясностью прослеживается просто на уровне термина: тоталитаризм (от total — всеобщий) это всеохватывающее, т. е. подчиняющее все сферы общества действие государства. Т. е. это принцип, в рамках которого все общественные явления и процессы регулируются государством — иными словами, это принцип приоритета государства. А это и есть ни что иное как этатизм.
Лекция 7. Классические естественно-правовые учения 17 в
7.1. Классическое понятие естественного права в учении Г. Гроция.
7.2. Классификация права Г. Гроция.
7.3. Общественно-договорная теория Т. Гоббса.
7.4. Общественно-договорная теория и принцип разделения властей Дж. Локка.
17 век является рубежным в истории, с него начинается Новое время и, по сути, вся современная цивилизация. В генезисе правовых теорий этот век тоже имеет рубежное значение: естественно-правовая концепция достигает классического уровня, а на ее базе возникают определившие последующее политическое развитие общественно-договорные теории. Мы рассмотрим три наиболее значимых учения 17 в.: Г. Гроция, Т. Гоббса и Дж. Локка.
7.1. Классическое понятие естественного права в учении Г. Гроция
В учении Гуго Гроция (начало 17 в.)
