Социальное взаимодействие в современной городской среде разворачивается между отправителями и получателями знаков, между производителями и потребителями на уровне тотального манипулирования кодами и значениями. Так, революционные бунты в области манипулирования кодами, которые соотносятся с появлением нью-йоркских граффити в 1970-е годы, были связаны с ломкой структур кодов, кодированных отличий с помощью отличия абсолютного, некодифицируемого, при столкновении с которым система сама по себе распадается. В систему социальных взаимодействий стали все чаще включаться охота на электронные коды, значимость кодов доступа, сбои в банковской кодировке (Германия, начало 2010 года). Фактически это уже символические конфликты в недрах семиократии.
Новые принципы иерархии и субординации в межгрупповом взаимодействии нашли свое отражение на уровне характера взаимодействия исполнителей и руководителей, руководителей среднего звена и топ-менеджмента. Динамическое развитие компьютерных сетей способствовало развитию демократического и унифицированного стиля общения, обеспечивая возможность профессионального взаимодействия специалистов в едином времени и в едином компьютерном пространстве. Это привело к тому, что «технология разрушила иерархию»: «Люди, связанные между собой проводами, проявляют меньше почтительности к тем, кто стоит на более высоких ступенях служебной лестницы, и не стесняются прямо, а то и резко высказывать свое мнение»[101]. На фоне того, что затраты на создание, умелое обращение и передачу информации существенно сократились, крупные организации распадаются, получает распространение аутсорсинг, связанный с привлечением внешних ресурсов, компании уменьшаются, специализируются.
Экономика, основанная на информационных ресурсах, предопределила развитие трех форм построения современной организации, детерминировавших процессы межгруппового взаимодействия: внутренняя сетевая структура, виртуальная корпорация, экономическая сеть. «Компании с внутренней сетью, виртуальные организации и экономические сети пользуются одной и той же логикой Века информации, сводящейся к тому, что идеи, знания, обработка информации и другие нематериальные активы – человеческий, структурный и потребительский капитал – способны создавать богатство намного быстрее и дешевле, чем традиционные физические и финансовые ресурсы»[102].
В условиях глобальной, универсальной семиократической анонимности иначе ставится вопрос целей межгруппового взаимодействия, порождая новый тип неопределенности целеполагания. Это больше не вопрос попыток оценить средства, это вопрос рассмотрения того, какая из многих привлекательных целей, лежащих в пределах досягаемости, является приоритетной, учитывая количество имеющихся в распоряжении средств, актуализуя потребность в установлении приоритетов. Межгрупповое взаимодействие в этой ситуации как в персонифицированной, так и в электронной форме представляет огромный набор возможностей свободы «стать кем-то», и в то же время такая изменчивость возможностей предопределяет состояние незавершенности, неполноты, неопределенности. Выбор среди множества возможностей межгруппового взаимодействия – это одна из главных проблем современности. На этот вопрос, однако, Античность давала иной ответ, отстаивая разделение функций и деятельности сословий, при этом главным принципом такого разделения в своем фундаментальном труде «Государство» Платон считает справедливость как совместной деятельности и как социального взаимодействия в целом: «…государство мы признали справедливым, когда имеющиеся в нем три различных по своей природе сословия делают каждое свое дело. А рассудительным, мужественным и мудрым мы признали государство вследствие соответствующего состояния и свойств представителей этих же самых сословий»[103].
На фоне внедрения в повседневность новых средств коммуникаций произошло существенное изменение феномена справедливости и характера человеческих взаимодействий. Их масштабы и формы стали всецело определяться средствами коммуникаций, сообщениями. Содержание и характер сообщений как средства коммуникации стало оказывать существенное влияние на масштабы и форму человеческой ассоциации и человеческого действия.
Осознание изменения характера человеческих взаимодействий под влиянием новых средств коммуникации произошло постепенно. Так, по мнению исследователей, внедрение книгопечатных принципов «гомогенизировало» французскую нацию: «Французы стали похожи друг на друга от севера до юга. Книгопечатный принцип единообразия, непрерывности и линейности переборол сложности древнего феодального и устного общества. Революция была совершена новыми литераторами и юристами»[104]. Произошедшие изменения в структуре межличностных и межгрупповых взаимодействий ярко иллюстрируют приписываемые Наполеону Бонапарту слова: «Трех враждебно настроенных газет следует бояться больше, чем тысячи штыков».
В современном обществе средство коммуникации выступает как культурная матрица человеческих взаимодействий. Так, новейший подход к изучению средств коммуникации принимает во внимание не только «содержание», но также само средство как таковое и ту культурную матрицу, в которой это конкретное средство функционирует. При этом технологии действуют не на уровне мнений или понятий, они способствуют изменению чувственных пропорций, или образцов восприятия, «субъективной культуры» в последовательном порядке и без сопротивления. В процессе воздействия средств коммуникации или новых технологий человек зачастую утрачивает непосредственный характер восприятия реальности, увеличивается удельный вес реакций на мнение, сформулированное в СМИ, на образы, предлагаемые в литературе и рекламе. Процесс социального познания приобретает черты вторичного познания.
Внедрение в повседневность новых средств коммуникаций привело к ускорению человеческих взаимодействий в современную эпоху, выраженному в совпадении действия и ответной реакции, обусловило их интегральность и глобализацию. Развитие сетевых и виртуальных взаимодействий привело к увеличению амплитуды контактов и роли моральных норм пользователей в сети. В этих условиях межгрупповое взаимодействие в системе социальной стабильности определяется осознанием человеком своей ответственности, поскольку он становится сопричастным с последствиями каждого своего действия. Роль современных средств коммуникации в системе социальной стабильности была объективно оценена Папой Пием XII, который 17 февраля 1950 года сказал: «Не будет преувеличением сказать, что будущее современного общества и стабильность его внутренней жизни зависят в значительной степени от сохранения равновесия между мощью технических средств коммуникации и способностью человека к индивидуальной реакции»[105].
Обращаясь к истокам межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности, целесообразно рассмотреть социально-философский опыт анализа возникновения социальных групп и их взаимодействия. Согласно Платону, образование социальных групп детерминировано разделением труда сообразно потребностям и природным задаткам, эти же принципы лежат в основе сложения государства как формы межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности: «Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства…»[106]. Очерчивая социальную структуру общества, Платон выделял такие сословия (социальные группы), как правители, ремесленники, земледельцы, стражи (войны). Особые качества предписывалось иметь представителям сословия стражей (воинов), отмечалась несовместимость их дела с другими занятиями. Философ подчеркивал особую важность деловых и нравственных качеств у людей, стоящих на страже законов и государства, указывал на необходимость в первую очередь их «мусического» воспитания, направленного на преобразование душевных качеств воспитуемого, а уже потом – гимнастического, ориентированного на телесное развитие.
При этом характер межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности, способствовавшей росту и благоустройству государства, связывался с предоставлением всем сословиям возможности «иметь свою долю в общем процветании, соответственно их природным данным»[107]. Нарушение принципа разделения труда между сословиями и возможность мобильности членов различных сословий рассматривалось Платоном как угроза социальной стабильности: «Значит, вмешательство этих трех сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое – величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением»[108].
