class="p1">Учитывая идеологию, которая двигала Полом Рейтером и его многочисленными коллегами, неудивительно, что демократия стала в Комиссии большим лодырем. По его мнению, европейская наднациональная организация должна была стать избранной сферой деятельности технических сотрудников, сферой, предназначенной для специалистов, задуманной для того, чтобы они могли выйти из подчиненной роли и взять на себя ответственность за власть. Так что Рейтер и Монне с самого начала прекрасно знали о дефиците демократии в их модели.
Более того, они и не пытались скрывать этого в своих комментариях: «Независимый и, если мы осмелимся сказать, аполитичный характер Высшего руководящего органа был особо отмечен. Некоторые увидели прямую угрозу духу демократии, другие выступили с ужасными обвинениями в технократии». (Revue française de science politique, 1951). «Но действия Сообщества затрагивают слишком много технических вопросов, чтобы служить поводом для постоянной политической дискуссии». (Le Monde, 1955). Интересно, что с немецкой стороны Вальтер Хальштейн, первый президент Европейской комиссии (1958–1967 гг.), вращался в тех же кругах и на самом деле ему не были чужды идеи Школы в Урьяже, он активно содействовал политике «третьего пути» в Европе. Так, 21–25 июня 1938 года он представлял Третий рейх на переговорах с Муссолини, направленных на создание правовой базы фашистской «новой Европы». В этом проекте тоже планировалось упразднить границы и создать значительные транспортные пути, которые вызывали бы чувство европейской общности и способствовали бы свободной торговле…
Этот честный профессор права позже был зачислен лейтенантом вермахта на Атлантический фронт, где попал в плен к американцам. Они перевоспитали его для своей службы, как и многих других его соотечественников, во время интернирования в «демократическом исправительном лагере» в Форт-Гетти. Жан Монне был тем, кто позже рекомендовал его канцлеру Конраду Аденауэру.
В контексте послевоенной обстановки этот идеологический выбор можно понять. Наиболее здравомыслящие круги консерваторов того времени отличались отчаянным антипарламентаризмом. Третья республика с ее хронической нестабильностью и чередой скандалов в конце концов привела Францию к поражению. Немецкий народ, загипнотизированный Гитлером, проголосовал за то, чтобы он пришел к власти и привел Германию к гибели. Демократия для них была подозрительна. Страх и ненависть к коммунизму, обусловившие опасения по отношению к мощным европейским коммунистическим партиям, и расчетливая американская пропаганда, распространяемая с начала холодной войны, сделали свое дело: придали враждебному подходу к национальным государствам и свободному самовыражению народов видимость легитимности. Но контекст не может оправдать все.
Отход от демократии, или Метод Жана Монне
Чтобы понять, как верховенство экономики и технократии повлияло на основные европейские институты, ненадолго вернемся к тому, что было названо методом Жана Монне.
Первый этап заключался в создании органов, обладающих наднациональными полномочиями и полностью независимых от национальных правительств, но специализирующихся в конкретных областях: управления угольной и сталелитейной промышленностью (ЕОУС), управления использованием ядерной энергии (ЕВРАТОМ), управления общим рынком (ЕЭС) и т. д. Создание этих организаций неслучайно вдохновлялось американскими независимыми агентствами. В конце концов, Монне долго работал в тесном сотрудничестве с правительствами Соединенных Штатов после Первой мировой войны. А после 1945 года США поддерживали Комитет борьбы за Соединенные Штаты Европы под председательством Жана Монне через фонд Форда и Американский комитет за единую Европу.
Если Жан Монне всегда обеспечивал свою независимость и отказывался от любой прямой финансовой поддержки, то этого нельзя было сказать о многих других сторонниках европейской интеграции, о чем свидетельствуют рассекреченные официальные документы ЦРУ, обнаруженные, в частности, лондонской газетой The Telegraph в сентябре 2000 года [38]. Джозеф Ретингер, президент Европейского движения, французский министр Робер Шуман и премьер-министр Бельгии Поль-Анри Спаак также упоминаются в этих документах, представленных научным сотрудником Джорджтаунского университета Джошуа Полом [39]. Начиная с 1950 года и снова по просьбе Вашингтона, Монне наметил план создания вооруженных сил Европы, включая перевооруженную Германию. Дин Ачесон, занимавший в то время пост государственного секретаря США, прямо потребовал немедленного восстановления немецкой армии: «Я хочу, чтобы немцы надели военную форму к осени 1951 года!» – заявил он Жану Монне на заседании НАТО в сентябре 1950 года. Управление этими силами должно было быть возложено на Европейское оборонное сообщество (ЕОС). Но французы отказались от проекта, который предусматривал передачу вооруженных сил непосредственно под американское командование через развивающееся НАТО, и идея была похоронена, пока в июле 2018 года президент Франции Эммануэль Макрон вновь не запустил идею о европейских силах вмешательства.
Сегодня мы знаем, насколько этот период повлиял на длительный сдвиг Европы в сторону американских социально-культурных, экономических, политических и правовых стандартов. Главный вектор задавал Жан Монне, тесно сотрудничавший со своим закадычным другом Джоном Фостером Даллесом, госсекретарем администрации Эйзенхауэра (1953–1959 гг.) и бывшим поверенным в делах Третьего рейха в качестве юриста. Более того, его брат Аллен, первый босс ЦРУ, был великим обработчиком нацистских офицеров во время холодной войны.
Второй этап заключался в передаче национального отраслевого опыта наднациональным структурам. Вначале ничего не говорилось о посягательстве на суверенные полномочия (армия, валюта, налоги и т. д.). Но сегодня процесс передачи идет полным ходом. Европейский Центральный банк, который исключает любой политический контроль, управляет валютой, бюджеты контролируются на европейском уровне, а оборона осуществляется в соответствии с обязательствами, обусловленными НАТО для государств-членов. Эти положения были закреплены Лиссабонским договором в 2009 году.
Третий и последний этап означает предоставление права законодательной инициативы без возможности демократического контроля. Юрисдикционный надзор был поручен автономному наднациональному судебному органу. В отсутствие конституции, которая единственная могла бы ограничить его власть, этот суд способен навязать эффективное и постоянное верховенство европейских статутов над любым национальным законодательством. Вот таким образом Суд Европейского союза постепенно присвоил себе конституционную функцию.
Перманентный государственный переворот в системе правосудия
Благодаря Жану Монне Европейский суд имеет право подтверждать и легитимизировать деятельность различных органов Союза по учреждению стандартов. Все, что требовалось, это способность определить сферы своей компетенции, другими словами, решить для себя, какой объем полномочий входит в сферу европейского права, попадает под его юрисдикцию. Так кооптированные судьи конституировали Европу в обход европейских народов.
Таким образом, Европейский суд стал инструментом, который уничтожил национальные суверенитеты. Уже в 1963 году он выдвинул принцип прямого применения европейских стандартов, то есть способность избранных и неизбираемых европейских институтов принимать законы, навязываемые непосредственно государствам-членам. Это было сделано, не предоставив права голоса национальным демократическим представителям, при этом их народы не имели ни малейшего представления о том, что происходит. Год спустя, так и не посоветовавшись с европейскими народами, он благословил принцип «абсолютного верховенства европейского права» [40] над предшествующими и даже последующими национальными законами, включая любые противоречащие национальные конституционные законы.
Каковы масштабы
