Для того чтобы осветить тему канонического архетипа отечественной государственности как некоей изначальной сакральной матрицы социального бытия, которой, как определенному эталону, следовало древнерусское общество в лице его верховных классов, обратимся к работе А.В. Петрова «От язычества к Святой Руси. Новгородские усобицы. К изучению древнерусского вечевого уклада». Речь в этой замечательной книге идет о становлении новгородского «республиканского» строя.
Сейчас в исторической науке принята несколько упрощенная схема, по которой Русь Владимирская развивалась со времен Андрея Боголюбского как монархическое государство, Русь Галицкая — как классическая средневековая олигархия, Русь же Новгородскую рассматривают исключительно как светоч национальной демократии, отдавая дань сегодняшнему поветрию на все «демократическое».
В книге А.В. Петрова убедительно показано, что Новгородская вечевая республика в самый начальный, да и зрелый период своего существования не имела ничего общего с сегодняшним расхожим представлением о демократии.
Более того, вопреки распространенному ошибочному мнению о прогрессивности республиканского строя в целом, автор показывает, что специфический вечевой уклад Новгорода представлял собой устойчивую общеславянскую архаику построения «классического» языческого социума. В нем не исключалась и очень важная, «монаршая» роль князя — предводителя дружины и верховного правителя, не лишенного сакрального отношения к себе со стороны подданных, роль жречества (впоследствии — духовное лидерство власти архиепископа) и власть полноправных членов новгородской общины, выраженная вечем и персонифицированная в образе посадника.
Очень похожее классическое построение древнеславянского общества можно найти у арабских авторов IX–X веков, когда они описывают древних вятичей (Вантит). Здесь мы тоже видим сакрального владыку на троне, который имеет много жен и чья функция заключается в самой персонификации верховной власти, имеющей неземной, по воззрениям язычников, источник. Рядом с верховным князем обязательно находится воевода, предводитель дружины. Высока в древнеславянском сообществе и роль волхвов и кудесников. Уже в то время у всех славян существуют также зачатки вечевого строя, т. е. совета полноправных общинников. Любопытно, что этот же архетип построения древнего социума нашел себе выражение и в древней Хазарии.
Новгородская вечевая республика нам интересна прежде всего тем, что эти древние институты развивались там и в более позднее время, приспосабливаясь к новым реалиям христианского социума, что для Руси стало явлением необычным.
Обратимся непосредственно к мыслям А.В. Петрова. Он, в частности, пишет: «…строй древнерусских вечевых собраний свою первоначальную санкцию получил в рамках дохристианского сознания и нес на себе его отпечаток. Важнейший признак русского средневекового права — неделимость верховной власти, нераздельность действий ее форм восходит к «одиначеству» вечевой эпохи, предполагавшему как христианскую, так и языческую трактовку. Вечевое «одиначество» имело не только политический, но и религиозный смысл, которое Христианство стремилось переработать в своем духе». Нетрудно заметить, что именно в этом «одиначестве» и за этой постоянной вечевой фрондой, столь досаждавшей князьям и царям Московским, уже крылись те принципы единоличной власти Самодержца, которые будут раскрыты и поняты соборным русским сознанием позднее и зафиксированы в Грамоте 1613 года.
Новгород интересен исследователю архетипических устоев древнерусского социума еще и своей своеобразной дуальной системой бытия. Разделенные рекой Волхов, Софийская и Торговая стороны города являлись вечными политическими соперниками вечевых собраний. Что же крылось за этим соперничеством?
А.В. Петров приводит в своей работе на этот счет мысли замечательного русского этнографа А.М. Золотарева, доказавшего универсальность дуальной системы как первичной формы социальной организации человечества. В частности, А.М. Золотарев писал: «(дуальные) роды четко разграничены один от другого, не признают между собой родства и, несмотря на постоянные обменные браки, смотрят друг на друга как на чужаков. Отсюда постоянное соперничество между родами… В то же самое время первоначальные роды связаны между собой тесными брачными взаимоотношениями, совместной защитой от общих врагов. Отсюда — взаимность и общность многих функций: исполнение похоронного обряда над человеком противоположного рода, взаимная инициация мальчиков, обмен пищей во время различных церемоний; два вождя, представляющие первоначальные роды, во главе племени; наконец, каждое племя осознает себя как некое двуединство, как органическое соединение двух различных и в то же время тесно связанных родов».
Не повторяет ли данный архетип древности наше разделение и соперничество с частью русского народа, неожиданно ставшего называть себя украинцами? Сходство просто разительное!
Следующим этапом развития государственных институтов в Новгороде были уставы Ярослава Мудрого. По сути, актом монаршей воли и вопреки родовой аристократии Ярослав, утверждая вечевую республику на фундаменте равноправия свободных мужей, делал эту общину главным контрагентом княжеской власти в новгородско-княжеских отношениях. Тем самым он принимал на себя обязательство апеллировать именно к этому целому, а не править посредством аристократической верхушки. Обязательство князя мыслить Новгород как единое целое без предпочтения отдельных его составных, сословных или административных элементов стало весьма актуальным в XIII веке в связи с процессами внутригородской консолидации. Безусловно, своими действиями князь Ярослав укреплял личную власть в борьбе с родовой аристократией. В его планы нисколько не входило стать формальной фигурой республиканского строя. Действительно, он способствовал определенной консолидации и солидаризации разных новгородских сословий в условиях, когда перед лицом княжеской власти они оказывались равны. Любопытно, что именно эта социальная матрица получит свое дальнейшее теоретическое развитие в работах замечательного русского мыслителя И.Л. Солоневича и свою окончательную теоретическую формулу — в его труде «Народная Монархия».
Вообще историки отмечают, что в домонгольской Руси сложилась, и причем повсеместно, устойчивая матрица общественно-государственного устройства. Тройственная форма Верховной власти характеризовалась следующей структурой: князь, боярская дума, вече. И если на юго-западе единой Руси над вечем преобладала боярская рада, то на северо-востоке — князь. В Новгороде долгое время существовало устойчивое равновесие трех начал, пока не возобладало вече. Однако надо помнить слова русского историка А.Е. Преснякова, согласно которому «ни о единоличной, ни о коллективной государственной верховной власти древнерусских князей говорить не приходится, если не злоупотреблять словами». Г.В. Вернадский утверждал, что не только в Новгороде и во Пскове, но и по всей Руси именно вече держало в своих руках «дела высшей политики» земель-волостей. Верховная власть на Руси существовала в рамках довольно древнего «тройственного союза», не укладывающегося в рамки современных политико-юридических определений, в виде князя, веча и епископа.
Повторюсь: говоря о позднем периоде существования независимой Новгородской республики, ученые раньше, да и теперь злоупотребляют термином «демократия», искажая для современников облик истинной Новгородской державности, или «державства», выражаясь официальным языком XVI века. Именно так называл новгородское политико-территориальное образование в своих письмах Царь Иоанн Грозный. Если в Новгороде в XIV–XV веках и была демократия, то для нее мы вправе употреблять термин «теократическая демократия». Летописные списки главных должностных лиц Новгородского державства (а не Государства, так как государственная полнота власти принадлежала Царям Московским и всея Руси) содержат списки пяти высших категорий сановников: князья, посадники, тысяцкие, архиепископы и архимандриты. Последние особенно интересны уже в силу того, что эта важная политическая и властная должность всегда выпадает из внимания ученых. Новгородские архимандриты играли весьма важную роль в системе боярской республики. Дело в том, что архимандрит монастыря и архимандрит Новгородский — две разные должности по объему власти и функциям, и титулы эти совпадают лишь формально. Архимандрит монастыря есть настоятель пасомой им братии, архимандрит всея Новгорода есть важнейший сановник в социально-государственной структуре. Сейчас не время и не место углубляться в дальнейшие изыскания на этот счет. Отметим лишь, что наряду с архиепископом в верховных властных структурах есть и еще одно духовное лицо — архимандрит.
