могут найти другую работу. Генеральный прокурор Устинов пошутил, что из офицеров, которые за год совершили преступления, можно уже образовать два полка (обвинительный приговор был вынесен 16 тыс. военным) [268].
Технику уничтожает ржавчина, флот находится в группе риска, прежде всего подводные лодки. Из 22 тыс. танков 9 тыс. нуждаются в ремонте. Самолеты-истребители требуют модернизации, но если она будет осуществляться в таком же темпе, то на нее понадобится сорок лет. Военные заводы производят в основном товар для зарубежных стран, таких как Китай. Конечно, высокотехнологическая продукция является исключением, а с конвейера сходят старые добрые машины советского образца [269].
От летчиков больше не требуются «летные часы», которые они должны были регулярно проводить в воздухе для подтверждения своей квалификации, так же, как от моряков — определенное количество рейсов. В результате ни те ни другие не готовы к серьезным боевым действиям.
У хранителей атомного потенциала России тоже не все спокойно, хотя в стратегических ядерных силах служат наиболее подготовленные офицеры. Системы автоматической безопасности надежны, об этом свидетельствуют даже американские аналитики [270].
А вот в бухгалтерии — полный бардак. Депутат украинского парламента Сергей Зинченко [271], принимая участие в работе комиссии по передаче украинского ядерного оружия в Россию, не мог поверить своим глазам, когда дело дошло до документов: прибыло на 250 единиц оружия меньше, чем было отправлено. Однако, как утверждает Зинченко, никаких сведений о том, что оружие попало в третьи руки, например в Иран, нет. Он убежден, что боеголовки отсутствуют только на бумаге и на самом деле ничего не пропало [272]. «Никто даже не подумал, что необходимо все пересчитать. Я был в шоке, когда это услышал. Каждая птицеферма подсчитывает количество кур, хотя это гораздо труднее. А ведь здесь речь идет о ядерном оружии», — сетует депутат. Российские же офицеры назвали свидетельство украинца «просто бредом»…
Воспитанное по-советски командование пугается реформ. Создание современной, направленной на борьбу с терроризмом армии повлечет за собой если не устранение, то существенное сокращение бюрократического аппарата, что многим генералам будет стоить погонов. Когда Владимир Путин проводит рабочую встречу с генералами, это больше напоминает выступление проповедника, а не критику.
Уже много лет обещает Путин вернуть России военную мощь. «Слишком рано говорить о конце гонки вооружений. Она, скорее, набирает обороты», — предупредил президент и объявил, что на вооружение поступят новые средства [273]. «Чем сильнее наша армия, тем меньше будет искушение оказывать на нас давление». На самом деле, за два срока полномочий Путина расходы на оборону увеличились в пять раз и за пять лет достигли 25 млрд долларов [274]. В середине 2000 года армия и военная авиация впервые получили в большом количестве современную технику взамен устаревшей советской. Правда, модернизация ядерного вооружения очень быстро остановилась, так как цены на новые ракеты растут как на дрожжах [275]. При этом многие старые ракеты SS-20 [276] отслужили уже в два раза дольше положенного срока и, по словам экспертов, представляют собой потенциальную опасность. Однако засыпать эти «бомбы замедленного действия» нафталином нельзя, ведь как Кремль не хочет считать себя слабее США, так что, по крайней мере, на бумаге, ядерные ракеты служат доказательством статуса великой державы [277].
Расходятся мнения экспертов и по поводу заявления министра обороны о разработке нового ядерного супероружия. Одни находят в его словах потенциальную угрозу, другие же просто считают ложью, как, например, Александр Гольц [278]: «Говорят, что созданы ракеты, способные пробить защитный экран США. Может быть. Но только тот защитный экран, который был создан еще при Рональде Рейгане [279], а не новый, который планирует Джордж Буш [280]».
Сегодня военная машина России представляет меньшую опасность для Запада еще и потому, что в собственной стране армия находится в неопределенном положении. В политике российская армия не играет большой роли. Ключевые посты заняты офицерами и генералами, учившимися в советские времена, и для них активное вмешательство в политику или участие в перевороте немыслимы. Однако в ближайшие несколько лет подрастет новое поколение, которое получит образование после распада Советского Союза. Многие представители этой генерации офицеров чувствуют себя обманутыми и преданными политиками. Среди них преобладает националистическая идеология. Добравшись до уровня командования, они могут поддаться искушению повлиять на политику, если будут и дальше разочарованы поведением господствующей элиты.
СТАЛИНСКАЯ БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
Территория врага начинается прямо за огородом. Линия фронта, ограда высотой три метра, на которой местами проржавел металл, — стена, ограждающая земельный участок Валентины Кондучевой, рассекает мир надвое, как когда-то Берлинская стена. Лицо пенсионерки избороздили глубокие морщины, сделав его похожим на горный кавказский ландшафт. Когда она смотрит в сторону ограды, усталые голубые глаза ее сверкают. «Они словно дикие животные, — еле слышно шепчет старуха, возраст которой сложно определить. — У меня забрали все. Они издеваются над нашими детьми, избивают их».
Валентина Кондучева со своей семьей живет на передовой войны, где уже почти два десятилетия молчит оружие. Большую часть времени, по крайней мере. «Пограничный пост» — это Осетия, ее дом. За стеной, сразу за картофельным полем, живет враг: там начинаются огороды соседей-ингушей. Кондучева не может сказать, когда началась эта война. Такое ощущение, что мира никогда и не было.
Она живет в Чермене — разрозненной деревне в Северной Осетии, в десяти минутах езды от Беслана и трех часах полета от Москвы. Населенный пункт условно разделен на зоны. Блокпосты из бетона с амбразурами по обе стороны деревни держат население в страхе. Резкие команды обрывают лай собак: солдаты в защитной форме с автоматами Калашникова и бронежилетах то и дело проходят по глинистой земле здешних улиц. Марш вопреки ненависти.
В Чермене, в тесном соседстве, живут два кавказских народа, которые иностранцы вряд ли отличат друг от друга: осетины и ингуши. Их не связывает ничего, кроме ненависти. Москва разделяет и властвует. «Без нас они бы давно перерезали друг друга», — твердят в Кремле. «Москва стравливает нас уже несколько поколений», — говорят на Кавказе. Чермен находится в Пригородном районе, который когда-то был частью Ингушетии, но потом Сталин в Москве поставил карандаш на географическую карту и отчертил лоскут земли, который отойдет к Осетии. Раздор, посеянный тогда, цветет до сегодняшнего дня: ингуши и осетины в Чермене ходят в разные школы, делают покупки в разных магазинах и даже почту им доставляют разные почтальоны. Общие у них только проблемы: бедность, безработица, небезопасное будущее.
После трагедии с детьми в Беслане в сентябре 2004 года Москва
