Утрата «чувства вектора», т. е. понимания фундаментальной важности выбора направления по сравнению со скалярными параметрами движения (быстрее, экономичнее и т. п.), привела к потере способности разумно выбирать критерии. Верный критерий — обязательное условие выбора такого варианта решения, которое отвечает интересам более высокого уровня.
Например, по отношению к политикам и чиновникам едва ли не главной похвалой стало — компетентный. Разве это может быть критерием? Компетентность — скалярная величина, это способность хорошо делать порученное дело, а уж какое это дело (вектор), в чьих оно интересах — совсем другой вопрос.
Больше скажу: если дело нам во вред, то желательно, чтобы исполнитель его был некомпетентным. Если, например, меня преследует убийца, я бы предпочел, чтобы это был косорукий балбес, а не профессионал. Так что признак компетентности надо брать со знаком «плюс» только после того, как мы убедились, что политик будет действовать на пользу именно нам, а не тем, кто потрошит наши карманы и высасывает кровь. Вообще, на вопрос о том, кому можно вверять власть, вряд ли есть лучший ответ, чем дал Сталин: «Тому, кто очень сильно любит свой народ». Это фундаментальный показатель, а все остальное — вторично, менее важно, будет подправлено и дополнено помощниками.
Отсутствие формализованного изложения проблем, цели, задач и средств их решения перед тем, как предпринять действия, кардинально изменяющие судьбу целых народов, было столь важным отказом всей методологической основы познания общественных процессов и проектирования будущего, что без анализа причин такого срыва никаких шансов на эффективное строительство новой системы нет.
Приложение Исследование элиты (1996)
«Основная, или нулевая гипотеза [исследования] состоит в том, что программирующая функция осуществляется элитой неэффективно.
Правомерно выдвинуть и контргипотезу: определенная группа российской элиты очень квалифицированно осуществляет программирование и практическое руководство страной, а тот хаос, который наблюдается в жизни России, — хаос запланированный, он нужен этой группе для достижения своих стратегических целей, например, овладения большими "кусками" государственной собственности. Разумеется, проверка такой гипотезы выходит за рамки настоящего исследования, однако вряд ли можно ожидать, что эта гипотеза имеет под собой реальное основание… Можно, напротив, предполагать, что как раз состояние элиты и предопределяло возникновение таких катастроф…
Представления элиты о настоящем и будущем России нечетки, аморфны, плохо структурированы. У элиты нет многомерного представления о социальной ситуации, обычно ее члены «замкнуты» на одной сфере жизни или одной проблеме, которые связаны или с их профессиональной деятельностью, или с их текущим интересом.
В настоящем России элита чаще всего выделяет те явления и проблемы, которые лежат на поверхности, выражены в событиях, и не обращает внимания на причины событий, коренные проблемы российской современности. Поскольку элита не глубоко проникает в настоящее, она имеет весьма схематичное представление и о будущем. Будущее представлено в сознании как воплощение какой-то идеи, схемы. Кроме того, это будущее очень похоже на настоящее, по крайней мере в том, что оно основано на идее. Главное — найти идею и воплотить ее. Организация жизни во всей сложности, по-видимому, не является главным, по мнению элиты…
Образ будущего не только не ясен, но и не четок, лишен красок и не привлекателен. Катастрофическое и неясное будущее — вот гипотетическое представление о сознании элиты. Можно предположить, что качество рефлексии значительной части элиты не лучше качества ее представлений о настоящем и будущем».
Бабаева Л.В., Таршис Е.Я., Резниненко Л.A. Элита России: о настоящем и будущем страны // СОЦИС, 1996, № 4.
"Лидеры бизнеса: взгляд в будущее"
Парадоксальный результат нашего исследования состоит в том, что бизнесмены не готовы к построению моделей. Лишь 20% респондентов были согласны обсуждать возможные модели развития, экономической и политической ситуации в России на ближайшие 10-15 лет. Лидеры отечественного бизнеса избегали конечных суждений по этому поводу…
Таким образом, предрасположенность его лидеров жить и действовать в ситуации "здесь и сейчас", с одной стороны, и неопределенность существования российского бизнеса — с другой, обусловили психологический отказ от построения моделей будущего России у большинства наших респондентов…
Около половины респондентов-бизнесменов настаивали на естественности и необратимости происходящих перемен в России. "Этот процесс, — считает Д. Сухиненко, президент РИНАКО, — революционный. Но мы наблюдаем и трансформацию. Я думаю, окончание этого процесса увидят наши дети… Благодаря происходящим изменениям все только лучше жить стали. Ненависть пропала. Ненависть к жизни. У всех людей появился смысл в жизни, просто человеческий смысл. Это не только деньги. Просто каждый может заниматься тем, чем он хочет, ни перед кем не отчитываясь. Я считаю, что Россия — самая свободная страна. Есть люди, которые не могут жить на свободе. Как после рабовладельческого строя — вырвались на свободу и не знают, что делать"…
Более 60% лидеров бизнеса, несмотря на деятельностный "психологический тип", настаивали на необходимости естественных моделей развития общества без усиленного вмешательства государства. "Социализм, который мы пытались строить, — отмечает М. Массарский, — был искусственной системой с очень малым числом внутренних степеней свободы. Он требовал слишком большой энергии управления, с чем государство объективно не могло справиться. Цивилизованный мир живет в системе отношений, основанной на двух базовых принципах: частной собственности и конкуренции. Все остальное — вторично… Сегодня в России мы вернулись на стадию капитализма. Я использую этот термин от слова «капитал» (когда капитализируется труд, интеллект, личностный потенциал). И в этом смысле сейчас — эпоха возрождения, эпоха индивидуализма, эпоха ставки на личность и раскованную личность, в частности".
"Почему мы должны всем управлять, — присоединяется к М. Массарскому П. Зрелов. — Если мы будем больше ориентироваться на естественные процессы в обществе и поддерживать наиболее эффективные из них, мы двинемся вперед более значительными темпами"».
Бабаева Л.В., Чирикова А.Е. Бизнес-элита России: образ мировоззрения и типы поведения // СОЦИС, 1995, № 4.
Лекция 10 Мера. Часть первая
Овладение числом и мерой — одно из важнейших завоеваний человека. Согласно мифу, Прометей был наказан Зевсом именно за то, что он передал человеку огонь и число, чем сделал его почти равным богам.
В числе, как и в слове, заложены множественные смыслы. Порой кажется, что это — исключительно холодные, рассудочные, рациональные смыслы. Но это не так. Изначально числа были нагружены глубоким мистическим и религиозным содержанием. Не будем уж углубляться в «число зверя» и вообще в кабаллистику. Мистический смысл числа и счета укоренен не только в иудейской и христианской культуре, это — общее явление. Пастух хоть в пустыне, хоть в тундре, никогда не сказал бы, сколько у него овец или оленей, хотя знал их всех «в лицо».
Число, как и слово, было изначально связано с вещью. Последователи религиозной секты Пифагора считали, что в числе выражена сущность, природа вещи. Через число только и может быть понят мир. Философ и богослов XV века Николай Кузанский сказал: «Там, где терпит неудачу язык математики, человеческий дух ничего уже не сможет понять и узнать».
Для нашей темы важно, что число, в отличие от слова, обладает авторитетом точности и беспристрастности. Сила «языка чисел» в том, что он кажется максимально достоверным, он не может лгать (особенно если человек спрячется за моделью и компьютером). Это снимает с тех, кто оперирует числами, множество ограничений, дает им такую свободу, с которой не сравнится никакая «свобода слова». Поэтому число часто служит инструментом манипуляции. В обществоведении это проявляется очень наглядно.
Умение мысленно оперировать с числами и величинами — интеллектуальное умение, которое осваивается с трудом и развивается на протяжении жизни человека. У людей с разным типом и уровнем образования и опыта, разной культуры, понимание сути чисел и умение правильно обращаться с ними сильно различаются. Эта неоднозначность отношения к внешне одному и тому же инструменту мышления усложняет применение этого инструмента к изучению и объяснению общественных явлений. Когда экономисты или политики оперируют с числами, очень часто теряешься в догадках: они жулики или невежды?
