В труде Томпсона «Формирование рабочего класса Англии» (1963) сказано: «Класс есть образование “экономическое”, но также и “культурное” — невозможно дать теоретического приоритета ни одному аспекту над другим». История становления рабочего класса показала, что структура общества складывается из социокультурных общностей.
Было также установлено, что классы образуются, стягивая людей на единой основе, лишь в действии, а именно — в классовой борьбе. Важный факт: классовая борьба предшествует возникновению класса, а не наоборот.
В Англии вполне классовая борьба началась в XVIII в. Но даже и в XIX в. это было борьбой крестьянской общины против нового класса «патронов», отступивших от традиционных понятий справедливости.
В основательном обзоре сказано: «Группу, мобилизованную вокруг общего интереса и обладающую единством действия, нужно производить, создавать путем постоянной целенаправленной работы — социально-культурной и в то же время политической — как через конструирование представлений о группе, так и через репрезентирующие ее институции (от «групп давления», возникающих ad hoc, до ассоциаций, обществ и партий)».
Подобные группы, «представляющие» общность (актив), в разных сферах формируются по-разному. Но именно эти группы видны обществу, и их образ — язык, поведение, ценности и интересы, образ действий — приписывается стоящим за их спиной общностям. Если такая группа не образуется, то общность не видна, а значит, ее как социального явления не существует, ибо она не имеет канонического образа «самой себя» и не может обрести самосознания. Она остается, перефразируя Маркса, «общностью в себе».
Таким образом, в-третьих, общность не только должна иметь актив, который формирует ее самосознание, представляет ее обществу и организует ее общественную деятельность (например, борьбу за ее интересы и идеалы). Общность еще должна быть постоянно в поле зрения общества, о ней должны говорить и ее установки должны обсуждать граждане. «То, что не присутствует в СМИ, не существует».
3. Процесс дезинтеграции общества
Рассмотреть этот процесс надо, чтобы представлять себе варианты «сборки». Она требует знания о внутренних связях общностей, характере поломок и разрушений. В технике такое знание достигается анализом аварий или при экспериментах, в обществе — при изучении социальных катастроф как «незапланированных экспериментов».
Первым объектом демонтажа общностей, еще во время перестройки, стал народ (нация). Это привело к повреждению или разрушению многих связей, соединявших граждан в народ помимо этнических. В результате сразу же началась деградация внутренних связей каждой отдельной общности (профессиональной, культурной, возрастной). Совокупность общностей как элементов общества потеряла «внешний скелет», которым для нее служил народ (нация). Была утрачена скрепляющая народ система связей «горизонтального товарищества», которые пронизывали всеобщности — и как часть их «внутреннего скелета», и как каналы их связей с другими общностями.
Прежде всего демонтажу были подвергнуты профессиональные общности, игравшие ключевую роль в поддержании политического порядка. Для советского строя таковыми были, например, промышленные рабочие («рабочий класс»), интеллигенция, офицерство, правоохранительные органы.
Грубо говоря, для распада любой социокультурной общности достаточно разрушить три скрепляющие ее структуры:
— когнитивную (понятийный аппарат, картину мира и самосознание)
— информационную (каналы передачи сообщений внутри общности и с внешней средой)
— нормативную (правовые и нравственные нормы и правила социальных отношений в общности и в обществе в целом).
Когнитивная структура, соединяющая население в общество, была разрушена на удивление быстро. Социолог пишет (2012): «Общество постепенно отучили размышлять. Эта усиливающаяся тенденция принимается без возражения и им самим, так как осознание происшедшего приводит к глубокому психологическому дискомфорту. Массовое сознание инстинктивно отторгает какой-либо анализ происходящего в России».
Сразу были ослаблены или ликвидированы многие механизмы, сплачивающие общности. Например, такие простые укорененные социальные формы сплочения, как общее собрание трудового коллектива (аналог сельского схода в городской среде). Были повреждены инструменты системной памяти общностей — необходимого средства для их сплочения. Политическим инструментом разрушения самосознания профессиональных общностей стало резкое обеднение населения. Директор Центра социологических исследований РАГС В.Э. Бойков писал в 1995 г.: «В настоящее время жизненные трудности, обрушившиеся на основную массу населения и придушившие людей, вызывают в российском обществе социальную депрессию, разъединяют граждан и тем самым в какой-то мере предупреждают взрыв социального недовольства».
Так политический режим с помощью пауперизации приобрел «социальную терпимость» граждан ценой распада общества.
В социологии отложилась летопись разрушения главных общностей посредством их неожиданной пауперизации. Такое состояние общества стабилизировалось. Общие выводы подтверждены социологами и в 2009 г.: «В настоящее время формы социального неравенства структурализованы, фактически закреплены институционально, ибо касаются распределения власти, собственности, дохода, других общественных отношений».
Самосознание социокультурных общностей разрушалось и «культурными» средствами — в ходе кампании СМИ, которую вполне можно назвать операцией информационно-психологической войны. О.А. Кармадонов в большой работе (2010) показал, как «советское общество и советские люди описывались в терминах социальной тератологии — парадигмы социального уродства, которая, якобы, адекватно отображает реалии».
Основные профессиональные общности были выведены в «социальную тень», а упоминания о них были крайне негативными. Помимо нанесенного им удара реформы (обеднение), СМИ разрушили их самосознание, надев на каждую общность трудящихся «образ зла». Рассмотрим кратко примеры.
Рабочие
Первый удар по этой общности состоял в ее дискредитации. О выведении в тень рабочих (уже в 1985 г.) сказано: «Драматичны трансформации с группой рабочих — в референтной точке 1984 года они занимают максимальные показатели по обоим количественным критериям. Частота упоминания — 26 % и объем внимания — 35 % относительно обследованных групп…
В 1985 году резко снижаются частота упоминания и объем внимания к рабочим — до 3 и 2 % соответственно… Был период почти полного забвения — с 1999 по 2006 год индексы по обоим параметрам не поднимались выше 0,3 %…
Работают символы и символический капитал. Утратив его, рабочий класс как бы «перестал существовать», перешел из состояния организованного социального тела в статус дисперсной и дискретной общности, вновь превратившись в “класс в себе” — эксплуатируемую группу людей, продающих свою мускульную силу, озабоченных выживанием, практически не покидающих область социальной тени, т. е., лишенных санкционированного поощрения в виде общественного внимания».
Второй удар нанесла приватизация промышленных предприятий. В 1990-е гг. страна пережила деиндустриализацию, а рабочий класс, соответственно, деклассирование. В короткий срок контингент рабочих России лишился статуса и сократился вдвое.
Была прекращена общественная деятельность рабочих как трудового коллектива — были ликвидированы его полномочия в участии в управлении предприятием. Социологи пишут: «Произошло практически полное отчуждение рабочих от участия в управлении на уровне предприятий, выключение из общественно-политической жизни в масштабах общества… Российские работодатели демонстрировали буквально иррациональную нетерпимость к участию рабочих в управлении. Происходит “разрушение статуса социальной группы”».
Был полностью разрушен «актив» рабочих — «кадровые рабочие», составлявшие рабочую элиту предприятия. Они были группой, представляющей рабочих в обществе и государстве, хранительницей социальных и культурных норм. В 1990 г. в России из общей численности рабочих высококвалифицированных было 38 %, а в 2007-м — всего лишь 5 % (для сравнения, в США этот показатель составлял 47 %).
В настоящее время «рабочий класс» существует лишь латентно, не представляя собой социальную и политическую силу. Рабочие вновь стали группой-в-себе. порознь они в России есть, а общность — демонтирована.
Процессы дезинтеграции других общностей (крестьян, интеллигенции, офицерства и др.), в принципе, протекали сходным образом. Коротко отметим изменения в трех больших общностях.
