Особое беспокойство Трейчке высказывал, сравнивая молодую немецкую нацию с английской и французской, в которых, как он полагал, инородческая примесь не задевает прочно укорененных национально-культурных традиций. Германия же подвержена влиянию в силу недостаточной оформленности национального стиля и национального инстинкта и пока еще проходит стадию становления и возрождения немецкого государства. Меньшинства, игнорирующие этот процесс и не желающие быть немцами, рискуют противопоставить себя основной нации. И Трейчке призывал евреев к терпимости по отношению к немецкому народу и прекращению непочтительности ко всему немецкому, исходящей от некоторых торговых и литературных кругов.
Почти дословно повторяет Трейчке русский мыслитель М.Н.Катков: «Государство не может требовать, чтобы все его подданные исповедовали одну веру, оно также не может требовать, чтобы все его подданные были философами одной школы и имели одинаковые мнения о достоинствах культуры. Быть честными русскими гражданами и не иметь иного патриотизма, кроме русского, — вот весь ваш долг перед русской национальностью».
Как известно, взаимная нетерпимость и безответственность национальных лидеров немцев и евреев довела до жесточайших репрессий и бесконечной цепи взаимных оскорблений и укоренившихся на многие десятилетия конфликтных интерпретаций совместной истории. Если бы еврейская диаспора угадала становление немецкой государственности и всплеск немецкой национальной пассионарности, конфликт с государствообразующей нацией мог быть нивелирован на дальних подступах к опасной черте. Но аналогичное требование может быть отнесено и к немцам, которые не дали евреям возможности быть в полной мере немцами, не выстроили национальной иерархии и не оставили социальной ниши этническим меньшинствам.
Значимость национальных меньшинств в европейском политическом театре позабывается по причине существования барьеров, возведенных принципами либеральной политкорректности. Между тем, весь ХХ век насыщен событиями, которые вовлекали меньшинства в конфликты как наиболее значимый и активный компонент самых масштабных межгосударственных и внутригосударственных столкновений. Достаточно привести пример революции в России (вместе с предшествующим периодом революционной борьбы во главе с инородцами-разночинцами) и краха СССР (подготовленного партийными этнономенклатурами).
При том что в Российской Империи крупнейшей составляющей населения были русские — по переписи 1897 г. в России насчитывалось около 84 млн русских (56 млн великороссов, 22 млн малороссов, 5,9 млн белорусов) — весьма существенную роль могли сыграть и сыграли этнические меньшинства — 8 млн поляков, 5 млн евреев, 3,7 млн татар, 2 млн финнов, 1,8 млн немцев, 1,7 млн литовцев, 1,4 млн латышей, 1,4 млн грузин, 1,2 млн армян, 1,1 млн молдаван, 1 млн эстонцев. Именно из этих этнических общностей рекрутировались революционные армии, свалившие Империю и оторвавшие от нее несколько земель, обособившихся в качестве самостийных государств. Прибавим сюда роковую роль чехословацкого корпуса, нанесшего тяжелейший удар в спину сил реставрации и контрреволюции.
В Османской империи на рубеже веков жили 14 миллионов мусульман (турок, курдов и арабов), не менее 4 млн православных (греков, армян, болгар), 215 тыс. иудеев, 120 тыс. католиков. Империя раскололась по религиозному признаку, а внутри религиозных групп — еще и по этническому. Национальные меньшинства сыграли в этом расколе главенствующую роль.
Еще более зыбкой была ситуация в габсбургской Австро-Венгрии, где в 1910 г. проживало 12 млн немцев, 10 млн мадьяр, 6,5 миллионов чехов, 5 млн поляков, 4 млн украинцев, 3,2 млн румын, 2,9 млн хорватов, 2,3 млн евреев, 2 млн словаков, 2 млн сербов, 1,2 млн словенцев и 0,8 млн итальянцев. Не удивительно, что эта империя рассыпалась на мелкие составляющие. Упорное подавление славянства не могло обойтись без последствий.
Германская империя на рубеже ХIХ и ХХ веков включала достаточно незначительные группы меньшинств — 3 млн поляков, 200 тыс. франкофонов, примерно по 100 тыс. датчан, мазуров, литовцев, чехов, кашубов и сербов. Доминирование немцев позволило Германии сохранить имперское ядро и собрать нацию даже после поражения в войне.
После Первой мировой войны возникли новые границы и новые национальные меньшинства.
Самым значительным меньшинством в Восточной Европе стали евреи — больше 8 млн: 3,3 млн жили в Польше, 3,2 млн — в СССР (1,7 млн — на Украине, 600 тыс. — в Белоруссии и 900 тыс. — в остальных частях Советского Союза), 700 тыс. — в Румынии, 600 тыс. — в Венгрии, 350 тыс. — в Чехословакии. Неудивительно, что «еврейский вопрос» оказался фактором напряженности и повлиял на судьбу Европы.
8 млн немцев представляли собой вторую по численности группу меньшинств Восточной Европы: 3,2 млн в Чехословакии, 2 млн — в Советском Союзе, 1 млн — в Польше, свыше 700 тыс. — в Румынии и по 500 тыс. — в Венгрии и Югославии. Если прибавить сюда немецкое население Австрии и Франции, то ход европейской истории к войне вполне описывается тенденциями, заложенными этнополитикой. Соответственно, репрессии против немцев в СССР также становятся делом объяснимым и предсказуемым — «немецкий вопрос» представлял собой крупнейшую проблему для государства, готовящегося к войне.
Третьим по значимости в предвоенной истории было русское меньшинство, которое составляло более 6 млн человек — около 1 млн белорусов и 4 млн малороссов и украинцев в Польше, 600 тыс. малороссов и украинцев и 400 тыс. великороссов — в Бессарабии и Буковине, 500 тыс. малороссов и украинцев — в Закарпатской Украине. Не говоря уже о трехмиллионной великорусской эмиграции.
Крупными меньшинствами являлись также мадьяры вне пределов Венгрии (1,5 млн — в Трансильвании, Банате и Крейшланде, 700 тыс. — в южной Словакии и Закарпатской Украине, около 500 тыс. — в Воеводине), 800 тыс. поляков в Советском Союзе, 600 тыс. турок в Болгарии, 500 тыс. албанцев в Косово, 400 тыс. словенцев и хорватов в Италии, Триесте и Герце, 350 тыс. болгар в Добрудже и 200 тыс. греков в Стамбуле. Все это — топливо для внутренних конфликтов и внешней экспансии.
Послевоенная Европа через военную и послевоенную депортацию и передел границ достигла определенного этнического равновесия — удалось отчасти привести в соответствие государственные границы и границы расселения национальностей. Но Восточная и Центральная Европа в силу этнической чересполосицы сохранила неоднородность — прежде всего в СССР, Югославии, Чехословакии. Лишенные единой национальной элиты, деятельного национального ядра, СССР и Югославия рухнули, пережив кошмары гражданской войны и интервенции, которые лишь кажутся менее мучительными, чем прежние потрясения ХХ века, но отличаются от них лишь одним — относительной немногочисленностью жертв прямого вооруженного насилия. Мирное расчленение Чехословакии можно объяснить как общей вялостью этнического самосознания (отмечаемую еще за столетие до того), а также неучастием в этом расчленении внешнего «третьего лишнего», отвлеченного на другие более масштабные задачи. В СССР и Югославии косвенные демографические потери и потери в локальных войнах оказались сравнимыми с прямыми потерями в широкомасштабной войне.
Продуктивный в послевоенной Европе принцип самоопределения сыграл в последующем дурную роль. Рецидивом этого принципа можно считать Международную конвенцию по устранению любой формы расовой дискриминации, принятую в 1966 г. Генеральной сессией ООН. Взяв под защиту «народности», главные политические игроки санкционировали распад колониальных держав не только по административным границам — эти границы тоже оказались поставленными под вопрос в силу ничем не сдерживаемой этнической вражды. Международным пактом о гражданских и политических правах, принятым в том же 1966 году, утверждалась непозволительность препятствий для этнических или языковых меньшинств вести свою культурную жизнь, исповедовать свою религию и пользоваться своим собственным языком. Реализация этого идеологического положения привела к потопу гражданских войн на Африканском континенте, а позднее — к переделу постсоветского пространства и дестабилизации его крупнейшего осколка — Российской Федерации.
После распада СССР образовалась беспрецедентное по численности русское меньшинство, распределенное по бывшим союзным республикам. Численность только великороссов в этой группе оценивается в 25 млн человек. Трудно представить себе стабильный мир со столь нестабильным этническим составом государств. Если 2 млн албанцев бывшей Югославии буквально взорвали европейское пространство, открыв его американским крылатым ракетам и бомбам, то каковы будут последствия русского реванша, русского восстания против повсеместного геноцида? Европейские аналитики стремятся закрыть глаза на репрессии против русского народа и масштабное переселение преимущественно русских, бежавших от нищеты, войны и репрессий из бывших союзных республик в Россию. Численность русских беженцев от расового геноцида — не менее 11 млн человек, что приближается по масштабу к немецкому послевоенному исходу, составившему 11,7 млн беженцев, которые были приняты в ФРГ (7,6 млн до 1950 года и еще около 4 млн между 1950 и 1961), в ГДР (3,7 млн) и в Австрии (400 тыс.).
