Помимо серьезных провалов в деле объединения интересов черных и белых, городских рабочих и сельских фермеров, имелся еще и соблазн избирательной политики – все это сошлось, чтобы покончить с популистским движением. Однажды заключив союз с Демократической партией во имя поддержки кандидатуры Уильяма Дженнингса Брайана на президентских выборах 1896 г., популисты утонули в море политики демократов. Груз стремления к победе на выборах заставил популистов заключать сделки с основными политическими партиями в городах. Если бы демократы выиграли, то популизм подвергся бы поглощению, если бы проиграли – распаду. Электоральная политика выводила наверх политических маклеров, а не аграриев-радикалов.
Среди радикальных популистов были те, кто это осознавал. Они видели, что слияние с демократами в попытке «победить» приведет к потере того, в чем они нуждались, а именно к поражению независимого политического движения. Они говорили о том, что широко разрекламированная идея свободной чеканки серебряных монет по существу ничего не изменит в капиталистической системе. Один техасский радикал заявил, что выпуск серебряных монет «не затронет все те условия, которые стали основой несправедливой концентрации богатства».
Г. Д. Ллойд отметил как-то, что выдвижение У. Дж. Брайана в качестве кандидата было частично оплачено Маркусом Дейли (представлявшим компанию «Анаконда коппер») и Уильямом Рэндолфом Хёрстом[131] (представлявшим интересы компаний, владевших серебряными рудниками на Западе). Он насквозь видел риторику Брайана, распалявшего 20-тысячную толпу на съезде демократов. («Мы обращались с воззваниями, а их с презрением отвергали; мы просили, а на наши просьбы не обращали внимания; мы умоляли, а они насмехались над нашими бедами. Мы больше не умоляем, не просим и не взываем. Мы бросаем вызов!») Ллойд с горечью писал: «Бедняги подбрасывают шляпы в воздух в поддержку тех, кто обещает вывести их из дебрей по денежной тропе… Там люди будут 40 лет блуждать по валютным лабиринтам, как последние 40 лет блуждали вокруг да около законопроекта о тарифах».
На выборах 1896 г., во время которых популистов переманили на сторону демократов, кандидат от Демократической партии Брайан проиграл Уильяму Маккинли, поддержанному корпорациями и прессой. Это стало первым случаем массированного использования денег в избирательной кампании. В стане демократов, похоже, не хотели терпеть и намека на популизм, и люди истеблишмента зарядили все пушки, чтобы убедиться в том, что так и будет.
Это было время консолидации системы после поры протеста и бунтарства, как часто случается в Соединенных Штатах в период выборов. На Юге черное население держали под контролем. Индейцев окончательно изгоняли с западных равнин. Однажды холодным зимним днем 1890 г. солдаты армии США напали на лагерь индейцев на ручье Вундед-Ни (Южная Дакота) и уничтожили 300 мужчин, женщин и детей. Это событие стало кульминацией продолжавшегося 400 лет насилия, эпоха которого началась еще при Колумбе, окончательно закрепив владение континентом за белыми. Но лишь за некоторыми из них, потому что к 1896 г. стало ясно, что государство готово громить забастовки рабочих, делая это по возможности законными средствами, а при необходимости – силовыми методами. Там, где развивалось угрожающе массовое движение, двухпартийная система проявляла готовность направлять свои отряды, чтобы окружить такое движение и лишить его жизнеспособности.
Как всегда, патриотизм использовался в качестве метода, который мог утопить классовое недовольство в потоке призывов к общенациональному единству. Проявив редко выставляемую напоказ связь между деньгами и флагом, У. Маккинли заявил: «…этот год станет годом патриотизма и служения стране. Я рад осознавать, что народ по всей стране искренне предан одному флагу, славному звездно-полосатому знамени, что народ этой страны готов хранить ее финансовую честь так же свято, как он хранит честь флага».
Высшим актом проявления патриотизма была бы война. Через два года после того, как У. Маккинли стал президентом, Соединенные Штаты объявили войну Испании.
Теодор Рузвельт в 1897 г. написал своему другу: «Строго конфиденциально… я должен приветствовать практически любую войну, так как считаю, что наша страна нуждается в таковой».
В 1890 г., когда произошла бойня на ручье Вундед-Ни, Бюро переписи населения официально объявило о том, что освоение территорий внутреннего фронтира завершено. Капиталистическая система с ее естественной тенденцией к экспансии уже начала поглядывать за пределы страны. Жестокая депрессия, начавшаяся в 1893 г., укрепила представителей политической и финансовой элиты США в мысли, что открытие заграничных рынков для американских товаров может облегчить решение проблемы снижения покупательной способности населения внутри Соединенных Штатов и предотвратить возможность возникновения экономических кризисов, подобных кризису 90-х годов XIX в., приведшему к классовой войне.
Не отвлечет ли заграничная авантюра частично ту бунтарскую энергию, которая воплощалась в забастовках и движениях протеста, на внешнего врага? Не объединит ли она народ с правительством и вооруженными силами, вместо того чтобы отдалить их друг от друга? Возможно, это не было продуманным планом, вызревшим у большинства представителей элиты, а являлось результатом естественного развития двух составляющих – капитализма и национализма.
Идея заграничной экспансии была не нова. Еще до войны с Мексикой, которая расширила границы Соединенных Штатов до Тихоокеанского побережья, существовала доктрина Монро с ее южной направленностью, в сторону Карибского моря и далее. Провозглашенная в 1823 г., когда страны Испанской Америки добились независимости от метрополии, эта доктрина явно демонстрировала народам Европы, что США рассматривают Латинскую Америку в качестве своей сферы влияния. Вскоре после этого некоторые американцы обратили свои взоры к Тихому океану, в частности к Гавайям, Японии и огромным рынкам Китая.
И это были не только размышления: вооруженные силы совершили несколько вылазок за границей. В списке государственного департамента США под названием «Случаи использования Вооруженных сил США за рубежом в 1798–1945 гг.». (этот документ был представлен госсекретарем Дином Раском сенатскому Комитету Конгресса США в 1962 г. в качестве перечня прецедентов применения вооруженных сил против Кубы) собраны свидетельства о 103 фактах вмешательства в дела других государств в 1798–1895 гг. Вот несколько примеров из этого списка с точным описанием событий, как это сделал госдепартамент:
1852–1853. Аргентина. Морские пехотинцы высадились и оставались в Буэнос-Айресе Защита американских интересов во время революции.
1853. Никарагуа. Защита жизни американцев и американских интересов во время политических беспорядков.
1853–1854. Япония. «Открытие Японии» и экспедиция Перри[132]. [Госдепартамент не сообщает подробности, но для того чтобы заставить Японию открыть свои порты для Соединенных Штатов, были использованы военные корабли.]
1853–1854. Архипелаг Рюкю и острова Бонин. Коммодор Перри во время трех посещений, до похода в Японию и в период ожидания ответа от японских властей провел военно-морские учения, дважды высадил десант и обеспечил концессию на бункеровку угля от правителя города Наха на острове Окинава. Он также провел учения на островах Бонин. Все это было сделано для обеспечения удобства коммерции.
1854. Никарагуа. Сан-Хуан-дель-Норте [Грейтаун был разрушен в отместку за оскорбление американского посланника в Никарагуа].
1855. Уругвай. Военно-морские силы Соединенных Штатов и европейских государств высадили десант для защиты американских интересов во время попытки революции в Монтевидео.
1859. Китай. Защита американских интересов в Шанхае.
1860. Ангола, Португальская Западная Африка. Защита жизни и собственности американцев в Киссембо, когда местные жители устроили беспорядки.
1893. Гавайи. Вмешательство якобы для защиты жизни и собственности американцев, а в действительности с целью поддержки временного правительства Сэнфорда Б. Доула. Эта акция была дезавуирована Соединенными Штатами.
1894. Никарагуа. Защита американских интересов в городе Блуфилдс после революции.
Таким образом, к 90-м гг. XIX в. имелся богатый опыт «прощупывания почвы» и прямых интервенций за рубежом. Идеология экспансии была широко распространена среди представителей высших военных, политических и предпринимательских кругов, а также среди части лидеров фермерского движения, которые полагали, что иностранные рынки будут полезны аграриям.
Капитан Военно-морского флота США А. Т. Мэхэн[133], популярный пропагандист экспансионизма, оказал очень большое влияние на Теодора Рузвельта и других американских лидеров. Он считал, что в мире будут господствовать страны, обладающие мощным военным флотом. Мэхэн полагал: «Пора американцам обратить свои взгляды за пределы собственной страны». Сенатор Генри Кэбот Лодж от штата Массачусетс писал в одной журнальной статье: «В интересах нашей коммерции… мы должны построить канал в Никарагуа, а для его защиты и ради нашего торгового господства на Тихом океане нам следует контролировать Гавайские острова и сохранять наше влияние в Самоа… а когда же канал в Никарагуа будет построен, возникает необходимость… в острове Куба… Великие державы быстро вбирают в себя ради собственной экспансии в будущем и безопасности в настоящем все незаселенные территории. Это делается ради цивилизации и прогресса человеческой расы. Являясь одной из величайших стран на Земле, Соединенные Штаты не должны выходить из походного строя».
