Существуют две версии причин провала этой резидентуры. Первая — разведчиков выдал арестованный в СССР, как агент финских спецслужб, начальник пункта разведывательных переправ 4-го отдела штаба Ленинградского ВО Утрианен. Он, дескать, и выдал финской контрразведке ряд агентов РУ в Хельсинки, которые и вывели на резидентуру.
Вторая версия кажется более обстоятельной и похожей на истину. Резидентура вела свою деятельность всего семь месяцев, и уже на первом этапе своей работы стала активно использовать бывших членов КПФ, к тому же находящихся под оперативным контролем финских спецслужб. Один лишь факт, позволяющий свидетельствовать, что причиной провала стало нарушение всех мыслимых правил конспирации — руководителем группы в Выборге был назначен финский коммунист, да к тому же в 1927 году осужденный «за государственную измену». Провалу также способствовала и агентура, которую политической полиции удалось внедрить в нелегальные ячейки компартии, откуда эта агентура, вероятно, и перетекла в резидентуру советской военной разведки. Значительные нарушения имелись и в организации приема и передачи информации: нередко встречи с агентурой проводились на частной квартире советского военного апаше[793]. Все это и стало причиной для громкого провала советской военной разведки в Финляндии.
Легальная резидентура РУ РККА в Финляндии не предупредила разведчиков-нелегалов о случившемся провале. Вскоре начались аресты. Положение дел усугубилось тем, что в работе советской военной разведки в Финляндии были серьезные проблемы в вопросах конспирации — отчего нелегальный резидент и ряд его помощников считали вполне возможным устраивать конспиративные встречи с агентурой на частной квартире военного атташе СССР[794].
В декабре 1933 года французской полицией была разгромлена нелегальная резидентура 4-го Управления Штаба РККА в Париже. Под арестом оказались нелегальный резидент Вениамин Беркович и большая группа агентов. Аресты во французской столице повлекли за собой провалы агентурной сети советской военной разведки в Англии, США и Германии.
Практически в это же время прошли аресты и задержания легальных и нелегальных сотрудников 4-го Управления Штаба РККА в Латвии, Турции, Эстонии, Италии, Румынии, Маньчжурии и Польше. Каждый из этих провалов вызвал шумную кампанию в западной прессе, на которую пришлось обратить внимание и советскому высшему руководству.
29 марта 1934 года вопрос «О кампании за границей, о советском шпионаже» был поставлен в Политбюро ЦК ВКП(б). С главным докладом выступил сам Сталин, после обмена мнениями приняли решение: «…а) поручить тов. Крестинскому сегодня же подготовить текст опровержения ТАСС для опубликования в печати; б) поручить тов. Ворошилову подробно ознакомиться с вопросом и доложить Политбюро». Руководство НКО СССР, изучив положение дел в Разведуправлении РККА, пришло к мнению, что «…последние два года военную разведку преследуют неудачи, и все это связано с серьезными провалами в агентурной работе»[795]. Для кардинального выправления ситуации требовалось значительно укрепить руководящее звено военной разведки опытными и авторитетными сотрудниками.
Более обстоятельный «разбор полетов» поручили провести ОО ОГПУ. Вскоре на имя Сталина поступила докладная записка на 10 страницах: с фактами, датами и фамилиями проваленных сотрудников и агентов. Вывод был краток: «Тщательное изучение причин провалов, приведших к разгрому-крупнейших резидентур, показало, что все они являются следствием засоренности предателями; подбора зарубежных кадров из элементов сомнительных по своему прошлому и связям; несоблюдения правил конспирации; недостаточности руководства зарубежной работой со стороны самого 4-го Управления РККА, что, несомненно, способствовало проникновению большого количества дезориентирующих нас материалов». Записку подписал заместитель председателя ОГПУ Г.Г. Ягода[796].
Для исправления дел в военной разведке была организована межведомственная комиссия, в которую вошли Я.К. Берзин и А.Х. Артузов. Было принято решение о постоянном согласовании своих действий за рубежом, одновременно решили разработать и обсудить общий план разведывательной работы за границей, обмениваться опытом и информацией, сигнализировать о возможных промахах и провалах в работе агентуры и оперативного состава, а также провести проверку всех лиц, направляемых на работу за кордон. Было выдвинуто и предложение об усилении военной разведки проверенными и надежными работниками, в том числе и ее руководящего состава. С этой целью в штатном расписании ввели новую должность 1-го заместителя начальника 4-го Управления.
Эту должность Сталин предложил занять начальнику ИНО ОГПУ. До апреля 1934 года Артузов всего лишь три раза был на приеме у Сталина. Особенно поднялись ставки Артура Христиановича после обсуждения возможных перспектив советско-польских отношений. Дипломаты и представители Коминтерна считали, что Польша уже готова к сближению с Советским Союзом. Лишь начальник внешней разведки говорил об ином развитии событий, скорее всего, польское руководство пойдет на заключение сепаратного мира с фашистской Германией. Дальнейшие события лишь подтвердили это мнение.
19 апреля 1934 года Артур Христианович был вызван в Кремль, где состоялась обстоятельная беседа, длившаяся более двух часов. В сталинском кабинете, кроме Артузова, присутствовали М.И. Гай (начальник ОО ОГПУ), Г.Г. Ягода (заместитель председателя ОГПУ) и Я.К. Берзин (начальник 4-го Управления Штаба РККА). В разговоре также приняли участие Ворошилов и Молотов. Один из вопросов повестки — возможный переход начальника ИНО ОГПУ в военную разведку.
Артузов не желал переходить в военное ведомство. Будучи хорошо осведомлен о непростых взаимоотношениях между военными и чекистами, он отлично понимал, что его приход в Наркомат обороны не будет встречен «долгими и продолжительными аплодисментами». Да и новый пост 1-го заместителя начальника Разведупра РККА не сулил особенных перспектив для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Однако, несмотря на все эти обстоятельства, Артузов все же дал свое согласие на перевод.
Несомненно, определенную роль сыграло его зыбкое положение в ОГПУ. К тому времени Ягоды окончательно утвердился в желании при первой же удобной возможности избавиться от столь ненадежного сотрудника, каким в его глазах был Артузов. Настаивал на переходе в РУ РККА и сам вождь народов. И Артузов дал свое согласие.
26 мая 1934 года было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Вопросы 4-го Управления». В этом документе руководству НКО СССР предлагалось «…устранить недостатки, приведшие к серьезным промахам в агентурной работе», а также в кратчайший срок создать специальную школу для подготовки специалистов по вопросам военной разведки, усилить руководящий аппарат Разведупра новыми сотрудниками («…наиболее стойкими, проверенными работниками»), добиться переноса центра тяжести в работе военной разведки в Польшу, Германию, Финляндию, Румынию, Японию, Англию, Маньчжурию и Китай. Этим постановлением были оглашены и кадровые перестановки в Разведупре. Так Артузов был назначен по совместительству с занимаемой должностью в ОГПУ 1-м заместителем начальника военной разведки. Отныне он две трети своего времени должен был отдавать работе в 4-м Управлении[797].
Сталин, прекрасно осведомленный о шероховатостях во взаимоотношениях Артузова с Ягодой и Слуцким, тем не менее, сохранил за ним пост руководителя внешней разведки ОГПУ-НКВД. Но, оказавшись на службе в РУ РККА, Артур Христианович все больше и больше отходил от дел в Иностранном отделе. Вместе с ним из ИНО ОГПУ в 4-е Управление ушло немало его сторонников. Отныне многие агентурные сообщения, шедшие на ознакомление, подписывались не Артузовым (номинально числившимся начальником ИНО), а его заместителями — Б.Д. Берманом и А.А. Слуцким. Так, Берман подписал агентурные сообщения: 29 июня 1934 года — «О франко-польских отношениях и других вопросах», 5 января 1935 года — «О военных приготовлениях Германии». За его подписью в Кремль ушли и сообщения о перехвате агентурой дипломатических документов: 17 ноября 1934 года — телеграммы французского посла в Берлине, 19 ноября 1934 — письма американского дипломата У. Буллита. На ряде сообщений (отправленных в Секретариат Сталина в январе — мае 1935 года) также стоит и подпись Слуцкого[798].
Проблемы на новом месте службы с головой захватывали Артузова. Уже через месяц 23 июня 1934 года первый заместитель Берзин представил доклад, где изложил свое видение состояния дел в военной разведке, а также предложил ряд изменений в стратегии и тактике ведения разведывательной работы и в штатном расписании 4-го Управления.
