Кто такие пророки
Постойте, постойте, но ведь и люди, которых мы привыкли называть пророками, тоже знают будущее, потому что изменяют точку обзора! В отличие от человека обыкновенного, то есть обывателя, занятого проблемами материального и только материального мира, они способны воспринимать время гораздо более полно, то есть во всем его объеме, — а там нет деления на наши удобные для восприятия вчера, сегодня и завтра. Даже для отдельно существующего сознания полное время охватывает всю пашу шкалу «до рождения» и всю шкалу «после смерти». Как это происходит — вопрос другой. «Как» в целом для каждого сознания выглядит по-разному. Шаманы, например, используют исступленное состояние, с плясками и криками, все убыстряющийся и убыстряющийся ритм, который позволяет обыденному сознанию отступить на второй план. Маги достигают того же самого чтением медитативных текстов — заклинаний — и строго держатся особых ритуалов, призывая в помощники, как им кажется, потусторонние существа. Йоги достигают всего вышеуказанного при помощи физических упражнении и очищения сознания до абсолютного нуля. А пророки и контактеры «проникают» за пределы «сегодня» в силу особых психических особенностей, которыми одарены от природы, и — что немаловажно — из-за веры, доведенной до абсолюта. Причем, в отличие от трех названных до них категорий людей, живущих в полном объеме времени, они могут ощущать ту полноту только эпизодически, когда на них «накатывает». Ближе всего этот способ восприятия времени к болезни под названием эпилепсия. Врачи, которые занимаются изучением этого недуга, стремятся излечить внешние проявления болезни — приступы с судорогами и пеной изо рта, но по сути эпилепсия не совсем болезнь, она — способ другого ощущения мира и времени. Это то, во что выродилось изначальное умение человека воспринимать пространство и время в полном объеме. Бездны, которые при этом открываются нашему взору, так не согласуются со всем человеческим опытом, что сознание пытается сразу временную дырку заштопать — результат: судорожный припадок.
Так, значит, пророки — эпилептики? Часто — да, это люди, склонные к таким припадкам, люди, получившие, как принято говорить, тяжелую психическую травму, то есть однажды выпавшие из времени или из того, что мы воспринимаем как время в виде периодичности и поступательного движения от вчера к завтра. Причем свои видения будущего или прошлого они трактуют каждый, исходя из собственного опыта и верований.
Имена таких особых людей известны нам начиная с далекого прошлого. Собственно говоря, вся книга книг Библии переполнена именами пророков и их пророчествами. Если присмотреться к этим людям древности повнимательнее, всех их объединит одна черта — исступленная вера в своего иудейского бога, вера, и которой наше рацио не участвует, и ко всему прочему особый образ жизни: без излишеств. Именно в этом состоянии людям являются «ангелы», которые и руководят их действиями и открывают «будущее». Одни пророки воспринимают эти прорывы в целостное время как голоса, другие — как картинки, третьи — во всей полноте ощущений, вплоть до подъема с Земли на ангельских транспортных средствах. Иезекииль, например, на которого любят ссылаться уфологи, верящие в инопланетных пришельцев, получает свои откровения, поднимаясь в небо на «колеснице бога».
Все эти шумовые, световые эффекты, которые он описывает, конечно, сходны с посадкой и взлетом инопланетного судна. Но они могут быть и порождением самого сознания, которое коллапсирует и создает эти эффекты, переходя на другую стадию восприятия. Но как же, он ведь попадает на «небо» и общается с «богом»? Давайте договоримся: никакого «бога» не существует. Существует только наше собственное сознание, заключенное и телесную оболочку. Поскольку эта оболочка наделена не самыми полноценными органами чувств, то есть способна получать информацию из того места, где она пребывает, далеко не в полном объеме, то и сознание не может это место воспринимать целостно. Поэтому в мире человека пространство и время воспринимаются как две разные категории, хотя, скорее всего, это две части единого целого. Время есть пространство и пространство есть время, а точнее существует своего рода «пространство-время», которое в материальном мире распадается на две составляющие. Нашему сознанию так проще, только и всего. Неразвитый человеческий мозг, занятый проблемами выживания в диком мире, воспринимал пространство и не воспринимал времени. А характеристики пространства были понятны: движение возможно в этом пространстве только по направлениям в плоскости и объеме, то есть по трехмерной модели, как видимый мир. Время у этих людей вообще не «шло», оно пребывало в «сейчас». Позднее оно стало восприниматься как некая протяженность, и, поскольку самым понятным образом протяженности в пространстве была река, время стали ассоциировать с течением реки, то есть «вчера», «сегодня» и «завтра» в этой модели выглядит как «выше по течению», «здесь», «ниже по течению». И на этом образе древности сложилось сугубо человеческое восприятие времени, отделенное от пространства, но с характеристиками пространственного восприятия, хотя, по сути, люди живут во времени как в одномерном мире. Каждое сознание — это точка на линии времени, и именно поэтому для точки не существует целостного мира. Точка способна хорошо видеть и ощущать только свое «здесь», которое понимает как «сейчас», а прошлое и будущее лежат за пределами ее ощущений. Более развитая «точка» способна существовать в «двумерном» времени, тогда она может «перемещаться», чаще всего случайно, но ей трудно удерживать свое расположение во времени, и она возвращается в свое «сейчас». А для еще более развитой «точки» параметры ощущаемого времени аналогичны параметрам ощущаемого пространства, и для нее время не похоже на линию, а похоже на плоскость, поэтому она легко задерживается в любом из положений «времени-линии» и может попадать в некоторые места плоскости времени за пределами «времени-линии», то есть во «время-плоскость», которое мы воспринимаем как «другие миры». И какие-то очень высокоорганизованные точки-сознания способны воспринять время как объем, занимая любое положение внутри пространственно-временного куба. Далее — моделей поведения и восприятия точки можно привести множество, но они уже совсем отличны от человеческого восприятия, а относятся к математической реальности. Только обычный человек не способен подняться даже на второй уровень осознания времени, так что прошлое и будущее для него переживаются лишь как воспоминания и планы, причем он не понимает и своего «сейчас», потому что отчеты его органов чувств всегда запаздывают, отражая события. Лишь в редкие моменты, когда под угрозой находится сама жизнь, мы способны «перескочить» на иное восприятие времени. Тогда-то оно и может для нас, только в индивидуальном порядке, сжиматься или растягиваться. Эти случаи хорошо описаны как в медицинской, так и в «аномальной» литературе.
Один из аномальщиков, Е. Голомзин, приводит два факта из собственной биографии.
«Заканчивался обычный рабочий день, — вспоминает он. — Нужно было идти на дорогу, где меня должна была забрать «дежурка». Решив сократить путь, я не пошел по серпантину горизонтов, а спустился вниз напрямик по уступам и в ожидании машины сел на обочине дороги. Спустя некоторое время я заметил, как метрах в трехстах от меня поперек дороги встал самосвал и перегородил ее.
«Очевидно, оцепление, — подумал я. — Будут взрывать».
Я был совершенно спокоен, так как находился далеко вне зоны оцепления и, следовательно, от места взрыва. Внезапно, к моему великому изумлению, показалась «дежурка» и остановилась по ту сторону самосвала. До меня с ужасом начало доходить, что оцеплено то место, где я сидел, и, судя по расстоянию до оцепления — около трехсот метров, — находился где-то в эпицентре будущего взрыва. Не успел я осмыслить ситуацию, как прямо за спиной оглушительно рявкнуло, раздался душераздирающий визг рикошета каменных осколков, и в небо выплюнуло порцию дробленой породы.
Время для меня вдруг приостановилось, а все происходящее далее напоминало собой замедленное кино. Я судорожно повернулся, задрал голову вверх и оцепенел. В небе прямо надо мной расцветало что-то вроде праздничного салюта. Мерные обломки неестественно медленно поднялись в воздух, потом начали расползаться в стороны, образуя грибообразную шапку. «А ведь это алевролит», — совершенно ни к месту, профессионально определил я название взорванной породы и продолжал завороженно наблюдать за происходящим. Крупные куски породы грациозно вращались в воздухе, от них время от времени откалывались более мелкие осколки, которые расползались в стороны и постепенно отставали от своих крупногабаритных собратьев. Зрелище было неописуемое.
