Немало проблем было и внутри самого освободительного движения. Согласно «Новому летописцу», казанская рать воеводы Ивана Биркина, некогда стоявшего у истоков создания ополчения, еще по дороге в Ярославль «творила пакости» по городам и уездам. В Ярославле Биркин затеял новую «смуту», желая пробиться на руководящую роль, но, не достигнув успеха, покинул Ярославль с большей частью своих людей. Из казанцев к ополчению примкнули только татарский голова Лукьян Мясной и стрелецкий голова Постник Неелов с небольшими отрядами служилых татар и стрельцов. С уходом Биркина «смуты» и ссоры не прекратились. Вероятно, с главенствующим положением Пожарского не могли смириться более знатные участники ополчения. И только приезд в Ярославль ростовского митрополита Кирилла разрядил обстановку. Владыка сам решал споры между «начальниками», пастырски увещевал участников ополчения и сумел восстановить прежнее единство.
Опасность угрожала Пожарскому и с другой стороны — на его жизнь готовил покушение Заруцкий. Для исполнения этого замысла им были посланы в Ярославль два казака — Обрезка и Стенька. Непонятно, на что рассчитывали убийцы — покушение было совершено Стенькой при большом стечении народа, в съезжей избе. Казак попытался ударить воеводу ножом, но в толчее промахнулся и попал в ногу стоявшему рядом казаку Роману. Стенька был схвачен и выдал своих сообщников — смолян Ивана Доводчикова, стрельца Шанду и других. «Новый летописец» сообщает, что князь Дмитрий Михайлович не дал убить злоумышленников, и их заключили в тюрьмы.
После этого случая враждебные отношения между Вторым ополчением и подмосковными таборами выявились с полной отчетливостью. Присяга Лжедмитрию III оттолкнула от Трубецкого и Заруцкого тех немногих дворян, которые еще оставались под Москвой. В Ярославль приехали из таборов «многие» стольники, стряпчие, дети боярские, подьячие и торговые люди.
В то же время власти Троице-Сергиева монастыря предпринимали усилия для примирения враждующих движений. О той значительной роли, которую сыграл в событиях Смутного времени Троице-Сергиев монастырь, следует сказать особо, но прежде подведем некоторые итоги.
Второе ополчение, зародившееся в сентябре 1611 г. в Нижнем Новгороде, вскоре после распада Первого ополчения, было обязано своими успехами нескольким факторам. Во-первых, это единодушное объединение всех сословий и общественных слоев Нижнего Новгорода ради освобождения государства от иноземных захватчиков. Во-вторых, важно и то, что подобное единодушие проявили соседние города Среднего и Верхнего Поволжья, Поморья и даже Сибири, оказавшие нижегородцам существенную поддержку. В-третьих, руководители ополчения Пожарский и Минин проявили себя мудрыми и дальновидными деятелями, способными мыслить и тактически, и стратегически. Их организаторская и военная деятельность была успешной. Этому способствовали и личная честность и ответственность Пожарского и Минина, которые никогда не использовали имевшейся у них власти для личных выгод или «во зло» кому-либо. На пути от Нижнего до Ярославля и во время ярославского «стояния» новое освободительное движение увеличивалось численно, росла его казна и повышался авторитет, все новые и новые земли признавали над собой власть ополчения и оно приобретало значение общероссийского. Враждебные ополчению силы — разбойничьи шайки поляков, казаков и русских «воров» — изгонялись с территорий, подконтрольных ополчению, а на севере удавалось сдерживать агрессивные устремления шведов. Второе ополчение четко обозначило свою политическую программу, которая в то время была единственно верной, — борьба против иноземного вторжения и отказ от кандидатуры королевича Владислава, резкое осуждение любых самозванческих авантюр, созыв Земского собора и общероссийский выбор нового государя (при этом не исключалась и кандидатура иноземного принца). Эта позиция привлекала ко Второму ополчению всех тех, кто мечтал о восстановлении мира и порядка, устал от войны и болел душой за судьбу Отечества, и отталкивала от нового движения врагов России, авантюристов и изменников, которые в борьбе за власть и богатство были готовы на любую «шатость», «смуту» и предательство национальных интересов государства.
Обитель святого Сергия в годы смуты
23 сентября 1608 г. под стенами Троице-Сергиева монастыря появилось войско тушинского гетмана Яна Петра Сапеги. Началась длительная осада монастыря, ставшая одной из героических страниц в истории Смутного времени. Эти события подробно описаны монастырским келарем Авраамием Палицыным, составившим «Сказание», посвященное троицкой осаде. Палицын, хотя и не находился в это время в монастыре, черпал свои сведения из уст непосредственных участников событий.
Под стенами монастыря собралось войско в 30 тысяч человек. Помимо сапежинцев, здесь были и отчаянные «лисовчики» знаменитого полковника Александра Лисовского, численностью до 5 тысяч конников. Вскоре Сапега отправил часть своего войска в соседние города и области, вследствие чего численность его уменьшилась до 10 тысяч. Впрочем, это число не было постоянным, к осаждавшим подходили новые отряды, другие из-под Троицы отправлялись в замосковные города — Троицкий лагерь Сапеги стал одним из опорных центров польско-литовских и казачьих разбойничьих шаек, грабивших и убивавших во имя «царя Дмитрия». Под монастырем были поставлены укрепления — «туры», выставлена артиллерия. Нападавшие чередовали артиллерийские обстрелы с приступами, но встречали твердое сопротивление.
В осажденном монастыре собралось до двух с половиной тысяч дворян, стрельцов, казаков и монахов, способных держать в руках оружие. Помимо них в монастыре находились крестьяне окрестных селений со своими семьями и монастырские слуги — «и толика теснота бысть во обители, яко не бе места праздна (свободного. — С.Ш.), — пишет Авраамий Палицын, — и жены чада рождаху пред всеми человеки. И не бе никому с срамотою своею нигде же съкрытися».
Во главе обороны встали воеводы окольничий князь Григорий Борисович Роща-Долгоруков, Алексей Иванович Голохвастов. Духовными лидерами обороны был архимандрит Иосиф и монастырские власти — «соборные старцы». Воеводы расставили воинских людей по стенам и башням, определили место для артиллерии и назначили при ней командиров, выделили отряды для вылазки[46]. Организация обороны сопровождалась принесением присяги на гробе святого Сергия Радонежского. Духовное единение среди осажденных сыграло важнейшую роль в «крепкостоятельстве» обители. На протяжении всей обороны осажденные неоднократно видели чудесные знамения, укреплявшие их веру и мужество. Являлся защитникам обители и се основатель — преподобный Сергий Радонежский, почитавшийся как покровитель и заступник русских людей в годы тяжких испытаний.
Наряду со служилыми людьми активное участие в обороне приняли и монахи. Одни сражались на стенах и ходили на вылазки, некоторые из них даже начальствовали над воинскими отрядами, другие готовили пищу для ратных людей, третьи молились и укрепляли воинский дух в осажденных. Сапега и Лисовский писали братии монастыря: «А вы беззаконники… забыли есте… царя Дмитриа Ивановича, князю Василию Шуйскому доброхотствуете и учите во граде Троицком воинство и народ весь сопротив стояти государя царя Дмитрия Ивановича и его позорити и псовати неподобно, и царицу Марину Юрьевну и нас…» Сапега и Лисовский грозили «сидельцам» смертью, но троицкие власти отвечали им грамотами, в которых выражали твердую волю к сопротивлению: «Да весте (знайте. — С.Ш.) ваше темное державство, гордии начальницы Сапега и Лисовский и прочаа ваша дружина, вскую (напрасно. — С.Ш.) нас прельщаете, христово стадо православных христиан, богоборцы, мерзость запустениа; да весте, яко и десяти лет христианское отроча (дитя. — С.Ш.) в Троицком Сергиеве монастыре посмеется вашему безумству и совету…» Таков был боевой дух осажденных, однако и за долгое время осады он, к несчастью, не раз омрачался раздорами. Но, несмотря на эти конфликты и тяготы, защитники Святой Троицы были едины в своем стремлении положить жизнь на эту общерусскую святыню, и совершили этот великий подвиг, пожертвовав своими жизнями, — большинство защитников Троице-Сергиева монастыря погибли во время осады.
Поначалу Сапега и Лисовский пытались захватить монастырь во время решительного штурма, но, потерпев неудачу, приступили к долговременной осаде и приказали готовить подкопы. Против подкопов осажденные делали вылазки, и в ноябре 1608 г. во время жестокого боя уничтожили вражеские укрепления, взорвали подкоп и захватили пушки. Эта победа далась дорогой ценой — 174 защитника монастыря были убиты и 66 ранены. Отличился в этом «деле» отряд старца Нифонта Змеева, состоявший из 30 монахов и 200 воинов. Новые ожесточенные бои развернулись в декабре и унесли жизни 325 защитников монастыря. Силы «троицких сидельцев» постепенно таяли, а помощи ждать было неоткуда. Сапежинцы начали охоту на тех, кого посылали из монастыря за водой (в обители замерз водопровод) и дровами, и положение осажденных резко ухудшилось. Внутри монастыря сожгли большинство деревянных построек, забили весь скот и многих боевых лошадей. Начались повальные болезни от голода и холода.
