— Дауд, иди за мной. Тут очень опасно! Неверный шаг — и полетишь вниз, костей не соберешь! Так, хорошо; внимательно смотри под ноги, не споткнись, — словно малому дитю говорил старый негр европейцу.
— А теперь, Дауд, давай поползем. Да потихоньку, не торопись. Только так, лежа, можно приблизиться к обрыву.
И вот все трое медленно подползают к краю обрыва.
Если бы на месте человека, которого Такеленг почтительно называл Даудом, был кто-либо другой, то не исключено, что он бы в ужасе отпрянул или замер в смертельном испуге, увидев страшную, разверзшуюся под ними глубокую пропасть, на дне которой бурлил кипящий котел.
Но путешественник, уже много лет скитавшийся по горам, лесам и дебрям Африки, привык ко всякого рода неожиданностям. Опасности не раз подстерегали его в пути, и неоднократно он смотрел смерти прямо в глаза.
— Да, Такеленг, то, что мне говорили о Моей оа Тунье, превзошло все мои ожидания! Какая первозданная красота, слов не нахожу! — говорит путешественник.
Дауд видит, как потоки, разделенные островами на краю скалистого обрыва, скатываются вниз и с большой высоты падают на дно пропасти, где царит хаос из кипящих вод, брызг и пены. А над пропастью маячит белое облако, и от него поднимается вверх на большую высоту гигантский столб не то пара, не то дыма. Несомненно, это один из тех пяти столбов, которые он видел раньше. Нижняя часть столба опоясана двумя дугами радуг, так ярко расцвеченных, словно они вытканы из блестящих волокон разноцветного шелка.
Очарованный путешественник долго не может оторвать глаз от феерического зрелища. Он настолько подавлен и потрясен, что действительно не мог сразу найти слов для описания увиденного. Об этом свидетельствуют скупые строки в его дневнике: «…перед нами открылось чудесное, необыкновенное зрелище величественного водопада. Пытаться описать его словами — безнадежное занятие. Моей оа Тунья так необыкновенна, что всегда должна казаться чудом…»
И только в Англии, в следующем, 1856 году, все еще находясь под впечатлением увиденного, он более подробно описал водопад в своей книге «Путешествия и исследования миссионера в Южной Африке», изданной во многих странах и прославившей его имя.
Читатель теперь уже, очевидно, узнал этого человека. Да, это был знаменитый путешественник Давид Ливингстон. В 1841 году он прибыл в Африку в качестве миссионера, чтобы проповедовать слово божие и обращать язычников-негров в «истинно правильную» христову веру. Однако, увлекшись путешествиями по Африке, стал географом-натуралистом, а миссионерские дела отошли на задний план.
Ливингстоном было сделано в Африке много важных географических открытий. Он первым из европейцев побывал во многих частях континента, на неведомых до того реках, озерах, в незнакомых районах. Однажды от местных жителей-негров он узнал, что в южной части материка течет большая река. «С того времени все сильнее и сильнее овладевала мною надежда на открытие водного пути к совершенно еще не обследованной и густонаселенной области…» — писал он.
Открыть неизвестную до того большую реку, с тем чтобы, использовав ее как судоходный путь, принести темным африканским народам европейскую культуру, ликвидировать позорную торговлю людьми, ввозить товары, медикаменты, все необходимое, — таковы были благородные замыслы Ливингстона.
Неутомимый исследователь, подлинный друг черных людей наивно верил во все это. Но как же он ошибался! Вторжение белых в Африку принесло народам не культуру и свободу, а порабощение, несчастье, гибель.
И Ливингстон с огромной энергией, не щадя себя, совершает большие путешествия в глубь Африканского континента. Верными спутниками в бесконечных его походах были друзья-негры.
В поисках «большой реки» Ливингстон шел от одной реки к другой.
Спутники-негры недоумевали. «Что, тебе мало воды в этой реке? — спрашивали они исследователя. — Мы пьем из нее воду и довольны. Неужели ты такой жадный на воду?»
Так, путешествуя по Южной Африке, Ливингстон и попал на реку Замбези — самую большую водную артерию этой части Африканского материка.
Некоторые биографы Ливингстона утверждают, и, очевидно, не без основания, что он был пристрастен к рекам, но не любил водопады; они часто мешали ему во время путешествий по рекам и часто являлись непреодолимым препятствием, которое нужно было обходить.
Созерцая величественный водопад, Ливингстон с горечью подумал, что его мечта открыть большую судоходную реку, которую можно было бы использовать для сообщения с внутренними районами страны, не полностью осуществилась. Водопад разрывал ее на части. Он несколько успокоился, узнав, что на остальном протяжении Замбези свободна от больших порогов и водопадов.
Грандиозному водопаду на Замбези Ливингстон дал имя Виктория. Сделал он это в честь царствовавшей в то время королевы Англии. Местное же население не признает этого и по-прежнему называет водопад Моей оа Тунья, что в переводе означает «Гремящий дым». Менее распространено другое наименование — Чонгуэ — Радуга. У арабов, очевидно испытывавших мистический страх перед удивительным природным феноменом, водопад известен под названием «Конец света».
А теперь о самом водопаде. Собственно, он, так же как и Игуаса, состоит из многих водопадов, а пять из них — самые большие и главные. Каждый имеет свое название.
Тот, что ближе к южному берегу, называется «Водопадом Дьявола», за ним следует «Главный водопад», рядом с ним находится «Радужный», а самый крайний — «Восточный». Падают они с высоты 90–120 метров в глубокую и узкую трещину в земной коре, которая вдруг разверзается на пути течения реки Замбези.
Водопады — разнообразны: одни ниспадают в виде завесы, другие, разбиваясь о выступающие скалы, образуют серии каскадов и водоскатов.
В сезон дождей, ранней весной, водопады ведут себя особенно бурно: в это время по реке Замбези проходит огромное количество паводочных вод. С сентября по декабрь длится бездождный период, воды в реке значительно меньше, водопады более спокойны.
Исключительное зрелище представляют собой водопады в тихое безветренное время. Огромные массы мельчайшей водяной пыли, собираясь в облака, высоко поднимаются в небо пятью столбами. Их далеко видно, за 20–25 километров отсюда. А грохот падающих в расселину вод, слышим за несколько километров.
Из облаков над водопадами на землю ниспадает мелкий дождь. Он орошает окрестности водопада, поэтому здесь все покрыто пышной растительностью. Обширный массив леса у водопада так и называется — «Дождевой лес».
Неудивительно, что пассажиры, проезжающие на поезде или в автомашинах по мосту, устроенному ниже водопадов через узкое ущелье, иной раз получают на свои головы хорошие порции дождя. Получить такое своеобразное приветствие от водопадов летом очень приятно, — жарко!
Воздух настолько насыщен водяной пылью, что в ясные дни над водопадом обязательно сияют радуги. Они играют даже ночью, при ярком лунном свете.
Из узкой расселины, куда падают воды Замбези, имеется лишь один тесный выход, туда и устремляются воды. Ниже они текут по дну глубокого и узкого зигзагообразного каньона Батока, где глубина потока достигает 20–30 метров.
Красив, очень красив водопад Виктория! Пожалуй, самое лучшее его описание принадлежит перу охотника и натуралиста Джеймса Чепмана — современника Давида Ливингстона; приводим из него выдержку:
«Мы стояли перед чудесным творением, в котором сочеталось удивительное разнообразие столь грандиозных и красивейших явлений, что они внушали одновременно ужас, восхищение и подлинную радость… Глубокая пропасть выбрасывала кверху, в небо, огромные плотные облака мельчайших брызг и водяной пыли, а лучи опускавшегося солнца играли в двух-трех изумительных радугах, перекидывая их яркие дуги сначала в глубину ущелья, а затем поднимая их все выше и выше. Радуги здесь такие живые и яркие, каких вы никогда не увидите на небе. Нижняя была столь ослепляющей, что на нее почти нельзя было смотреть. Поднимаясь кверху, радуги достигли облаков над водопадом. Созерцая водопады, вы видите тысячи красивейших явлений, не поддающихся описанию… Множество струй пара, быстро устремлявшихся вверх, проходя через широкие живые полосы радуг, так удивительно походили на языки пламени, что я даже поверил в это. Поток со скалистого гребня стремительно падал в глубь пропасти, напоминая гигантские складки из белоснежной драпировки, а внезапно возникавшие на краю черных скал водные космы блестели на солнце словно бриллиантовые нити. Картина разительно менялась, чтобы повториться вновь…»
Неподалеку от водопада стоит памятник Ливингстону. Его имя присвоено расположенному поблизости городу, где имеется музей. Здесь хранится много экспонатов, связанных с жизнью великого путешественника.
