Вопреки всем этим соображениям многим трудно принять любовь просто как привязанность. Нам хочется думать о любви как о приятной и благополучной привязанности или даже как об идеальной привязанности мужчины и женщины. Многие используют это слово исключительно в том идеальном значении, какое самая горячая смертная любовь способна пережить только как мгновение. Больше того, наше желание счастья, одобрения, принятия и теплых чувств побуждает нас считать любовь ответом или удовлетворением всех этих потребностей.
В результате наш интерес сужается и обращается только к одному виду любви — прочной, приносящей глубокое удовлетворение от привязанности, которая иногда возникает между мужчиной и женщиной. Но это так же мило и нереалистично, как солнечные часы в саду, на которых написано: «Работают, только когда светит солнце». Более трезвый взгляд должен напомнить нам, что мы ежедневно проживаем 24 часа, а они могут быть не только солнечными, но и пасмурными, и что мы стареем даже во сне. Некоторые отрезки нашей жизни напоминают яркие солнечные часы, но мы лучше поймем любовь, если будем учитывать все прожитые часы — от самых тусклых и болезненных привязанностей до самых богатых общих чувств.
Реалистическое мышление, таким образом, предполагает, что не бывает совершенных переживаний и опыта; ни один человек не вырастает без недостатков. Идеал — абсолютно адаптировавшийся человек — это вымысел, что-то такое, к чему мы стремимся, но чего никогда не достигнем. Во всех нас есть определенные младенческие привязанности, которые всегда остаются с нами, от которых мы не избавляемся, когда становимся взрослыми, — ни с возрастом, ни с жизненным опытом, ни даже с мудростью. И эти привязанности находят способ выразить себя в нашей взрослой любви.
К счастью, существуют силы, которые сводят нас вместе, вопреки нашему несовершенству. Мы не можем ждать, пока станем идеально подходить друг другу. И одно из наиболее мощных притяжений, которое побуждает развитие привязанностей, это сексуальное влечение.
4. СЕКС С ЛЮБОВЬЮ И БЕЗ НЕЕ
Первое, что мы отмечаем в любом человеке, — мужчина это или женщина. И никогда об этом не забываем! Имя, номер телефона, профессия, политические взгляды — все это может ускользнуть из памяти, но пол индивида — никогда. Это мы знаем, даже если буквально больше ничего о человеке не знаем. Когда ребенок рождается, первый вопрос, который мы задаем: «Мальчик или девочка?»
Все, что так глубоко укореняется в нашем восприятии, привычках и памяти, должно быть важным. Однако еще несколько десятилетий назад пол публично не обсуждался. Даже сегодня, хотя наше отношение значительно либерализовалось, цензура по-прежнему контролирует основные средства масс-медиа в отношении секса.
Природа этой цензуры меняется от одного общества к другому. В Европе многие кинофильмы делаются в трех версиях: стандартная европейская, несколько более вольная для Латинской Америки и очень строгая для Соединенных Штатов. Внутри этих различий существуют и другие. Например, в иностранных фильмах гораздо больше обнаженных тел, чем в американских, но гораздо меньше поцелуев.
Чем шире пропасть между культурами, тем заметней отличия в отношении к сексу. Пока Вторая мировая война не превратила острова Тихого океана в поле сражений и тем самым пустила их по западной культурной орбите, острова эти были раем для антропологов. Наше общество относительно мало влияло на них, и сексуальная практика на некоторых из этих островов поразительно отличалась от нашей. Когда впервые была опубликована книга Маргарет Мид «Достижение совершеннолетия в Самоа»[3], читатели Соединенных Штатов узнали, что подросткам, мальчикам и девочкам, не только не запрещают заниматься сексом, напротив, их побуждают это делать. Такое поведение одобряется. В то время в нашей стране родители седели не от возраста, а из-за тревоги по поводу сексуального поведения своих детей-подроетков.
В зависимости от предубеждений читателей в этой области самоанские откровения зачаровывали или отталкивали, но возникало и множество вопросов. Что происходит с незаконнорожденными детьми? Какой брак может возникнуть на основе такого общества? В какой степени распространен промискуитет, насколько сексуально свободна женщина? Читателей поразило, что в результате ранних отношений дети почти никогда не рождаются, а неверность в браке на Самоа практически неизвестна. Многие примитивные племена находят добрачную сексуальную деятельность приемлемой как для девочек, так и для мальчиков, но неверность в браке карают смертью, которой иногда предшествуют самые изощренные пытки. В древние времена нарушителей супружеской верности забивали камнями насмерть.
Каждое общество пытается по-своему справиться с мощными сексуальными порывами.
К незаконнорожденности проявляется особое табу, которое не разделяется культурами, даже близкими к нашей. Самый большой позор на долю женщины выпадает в случае рождения внебрачного ребенка. Это считается настоящей катастрофой. Однако в соседнем Пуэрто-Рико до последнего времени, а в некоторых частях острова и сегодня дети очень часто рождаются вне брака, и общество выработало разумный и человечный подход в отношении такого события.
Несколько лет назад в больнице святого Луки я осматривал младенца, забота о котором требовала некоторых перемен, и не мог понять, кто родители ребенка. Двое из присутствующих были очень молоды: мальчик и девочка в самом начале подросткового возраста, а третий — взрослый мужчина. Казалось, никто из них не может быть родителем младенца. Наконец, я спросил их, и мужчина ответил:
— Я дедушка. Вернее, не дедушка, а отец.
Это лишь усилило мое непонимание, и тогда он объяснил, что отцом ребенка является мальчик, его сын. Девочка — мать младенца, но не жена мальчика.
— Они слишком молоды, чтобы пожениться, — серьезно говорил отец-дедушка. — Мы не позволили им пожениться, но они живут с нами, и мы заботимся о младенце.
В этом не было никакого стыда. Очевидно, мальчик и девочка были слишком молоды для брака, но биологически достаточно созрели, чтобы иметь ребенка. Глава семейства взял на себя ответственность за всех троих, и в результате всем участвующим это приносит пользу. Такова была распространенная практика в Пуэрто-Рико, причем многие дети даже не знали, кто их биологические родители. Но родительская забота и родительская любовь у них была. Их не преследовала печать позора, и никакого вреда не причинялось ни им, ни их слишком молодым родителям.
Такая организация возможна в больших семьях, представленных сразу несколькими поколениями. Подобные семьи распространены в Пуэрто-Рико и в других культурах. Да и в нашей культуре совсем недавно тоже существовали
такие семьи, однако мы вряд ли можем вспомнить время, когда незаконнорожденный ребенок не считался позором.
Что же это за могучая сила, с которой приходится считаться каждой культуре на протяжении всей истории? Что такое секс, ведущий к такому количеству и разнообразию методов подавления, цензуры и табу?
Конечно, мы понимаем, что нам нужно не просто значение слова. Словарь в этом отношении поможет нам не больше, чем в таких словах, как красота, истина или любовь. Все это не просто слова. В них, скорее, природа концептов, поэтому их значение нужно устанавливать во всем теоретическом контексте их использования.
Зигмунд Фрейд определял секс как использование тела для получения удовольствия. Это определение включается в общую структуру учения Фрейда о важности ранней физической жизни ребенка. Фрейд видел в младенческой вегетативной деятельности: еде, сне, выделениях — первое удовлетворение, получаемое ребенком.
Эти телесные радости, которые предшествуют более поздним генитальным сексуальным удовольствиям, тесно с ними связаны, и потому с практической точки зрения их можно рассматривать вместе. По существу, это означает, что все сенсорные удовольствия, которыми мы наслаждаемся, настолько сходны с сексуальными, что их можно называть одним и тем же словом.
Это будет означать, что женщина, примеряющая меховое манто, длинными ласкательными движениями проводящая рукой по поверхности меха, наслаждающаяся его текстурой, испытывающая наслаждение каждым нервом кончиков пальцев, испытывает сексуальную реакцию. Ребенок, приканчивающий шоколадное пирожное и прижимающийся лицом к тарелке, чтобы подобрать последние сладкие крошки, роскошествует в чисто физическом, а следовательно — в сексуальном наслаждении.
