Гектор увидел, что профессор Корморан застыл и собрался сбежать, однако вскоре лицо его порозовело от удовольствия, и он вскричал:
— То, что мы видим здесь, доказывает, что любовь — универсальное понятие! Даже у панд она есть! Ведь что такое любовь, как не смесь привязанности и сексуального инстинкта?!
В этот момент по толпе прокатился гул, потому что Хи снова вступил в близкие отношения с Ха, чему она с удовольствием подчинялась, время от времени бросая на него через плечо нежные взгляды.
Профессор был вне себя от радости:
— Смотрите, как они счастливы, как это не похоже на обыкновенное совокупление животных! Они открывают для себя сочетание желания и нежности.
— Как интересно! А кто вы такой?
— Я Честер Джи Корморан, профессор естественных наук, а это мой близкий друг доктор Гектор, психиатр. Оба мы специалисты в области любви.
Молодая азиатка, похоже, была в экстазе: пытаясь отыскать двух англоговорящих людей в толпе китайцев, она наткнулась на экспертов!
— Но почему это происходит сейчас и именно с этими двумя пандами? — недоумевала она. — Есть этому какое-то объяснение?
Тут к ним подошли Вайла и Нот, которых очень заинтересовала камера. Они стали рядом с Гектором и профессором, широко улыбаясь в объектив.
— Вы их знаете? — спросила журналистка.
— Это наши ассистентки, мы вместе проводим исследование, — ответил профессор.
— Из университета Бантей Сариарамай, — уточнил Гектор.
Профессор Корморан пустился в подробные объяснения: в мозгу млекопитающих имеются необходимые для любви ингредиенты, примерно как музыкальные инструменты в шкафу, однако нужен дирижер, чтобы заиграл оркестр.
Журналистка выглядела заинтересованной. Как всегда, когда говоришь с девушками о любви, подумал Гектор.
Вдруг посреди толпы китайцев он заметил голову Жан-Марселя, который явно кого-то искал. Он повернулся к профессору Корморану, чтобы сообщить ему об этом открытии, но тот исчез вместе с Нот.
— Скажите пару слов в заключение, — попросила журналистка.
— Sabay! — воскликнула Вайла.
Гектор понял, что по-кхмерски это означает «все в порядке». Однако у него возникли сомнения на этот счет.
Репортаж о Хи и Ха прошел по всем телеканалам мира. Естественно, с эпизодом, когда они целовали друг другу мордочки, а не когда Хи обрабатывал Ха, потому что телевизионные новости — странная штука: вам спокойно показывают стрельбу или искромсанные человеческие тела, но ни за что не пропустят на экран двух панд, занимающихся любовью. За несколькими секундами пылкого заявления профессора Корморана последовала картинка с пандами, а его слова о любви и музыкальных инструментах прозвучали в переводе на множество языков. При этом рядом с профессором можно было увидеть кивающего Гектора и улыбающиеся личики Вайлы и Нот.
Клара как раз смотрела CNN, чтобы попрактиковаться в английском, когда пошел этот репортаж. Первое, что ей бросилось в глаза, — счастье, написанное на Гекторовом лице. Потом ей показалось, что стоящая вплотную к нему Вайла обняла его за талию.
Клара почувствовала, как электрический разряд прошил ее с головы до пят.
— Вот придурок! — воскликнул Гюнтер.
Он сидел на диване рядом с ней, потому что, как ни печально это признавать, у них была связь. Теперь вам будет понятнее причина Клариной грусти на острове.
У вас, наверное, сложится плохое мнение о Кларе — девушка спит с шефом, карьера через постель и тому подобное, — однако это вовсе не так. Кларина карьера была в полном порядке, еще до того как она влюбилась в Гюнтера, так что притворяться не требовалось. Ладно, скажете вы, но она все же выбрала большого альфа-самца, то есть все женщины одним миром мазаны. Так вот нет, совсем нет, это тоже неверно, потому что Гюнтер в роли могущественного шефа не производил на Клару никакого впечатления. И потом, подумайте сами, ведь сначала Клара влюбилась в Гектора, а психиатры редко выступают в амплуа больших начальников — в их профессии не нужно ни подчиняться, ни командовать. Кстати, это одна из причин, по которым Гектор ее выбрал.
— Черт возьми! — воскликнул Гюнтер. — Мы его все-таки упустили. Еще каких-то несколько секунд, и… Да что с тобой? Ты плачешь?
— Вовсе нет, — возразила Клара, резко поднявшись.
Она убежала в ванную, а Гюнтер начал страдать. Потому что он был очень влюблен в Клару, хотел начать с ней жизнь сначала, а теперь снова осознал, что все не так просто. Отправляя Гектора в погоню за профессором Кормораном, он отчасти надеялся, что это поможет им с Кларой сблизиться, однако стоило поглядеть на ее реакцию при виде Гектора в компании хорошенькой азиатки, как делалось ясно, что ничего еще не решено.
В ванной Клара вытирала глаза и называла себя идиоткой. Ведь это она изменила Гектору (она едва не призналась ему на острове, но не хватило смелости), тогда почему ей так больно видеть его с другой женщиной? И если она не решилась все рассказать из боязни сделать его несчастным, почему ей невыносимо видеть его счастливое лицо?
Может, она все еще любит Гектора? Или просто ревнует? Является ли ревность доказательством любви? Или все гораздо проще и, глядя на телевизионную картинку, она вдруг почувствовала, что может потерять Гектора навсегда? Она знала это, когда начиналась ее связь с Гюнтером, но, как уже говорилось, между знанием и чувством — большая разница, и главную роль играет как раз чувство.
У нее возникло острое желание поговорить с Гектором прямо сейчас, сию секунду. В дверь постучали.
— Клара? Я приготовил тебе коктейль.
Вот болван неотесанный, подумала Клара и тут же упрекнула себя в несправедливости, потому что знала, как сильно влюблен в нее Гюнтер. Сразу-то она этого не заметила, но теперь поняла, что он влюбился в нее до безумия, и тут же стала меньше его любить. О-ля-ля! Какая сложная штука эта любовь!
Гектор снова встречается с приятелем
Это какой-то чокнутый город, — сказал Жан-Марсель.
Он обедал с Гектором и Вайлой на верхушке башни в форме ракеты, в ресторане с круговым окном, который медленно вращался вокруг своей оси, так что за время обеда можно было несколько раз увидеть всю округу и казалось, будто летишь на самолете или воздушном шаре. Город раскинулся во все стороны, насколько хватало глаз, и повсюду, словно гигантские деревья, высились башни, а по реке, которая текла у их подножия, плавали туда-сюда баржи, груженные стройматериалами. Китайцы строили все больше зданий и делали все меньше детей.
Вайла никогда не выезжала за пределы маленького городка, где самым высоким домом была почта, построенная много лет назад соотечественниками Гектора, и ей было очень интересно в этом новом городе, который Жан-Марсель находил чокнутым.
Гектор искренне обрадовался, встретив Жан-Марселя, потому что экскурсия в опасное место и разминированный храм по-настоящему сдружили их.
— Что вы делаете в Шанхае? — спросил Гектор.
— Бизнес, как обычно, — ответил Жан-Марсель. — Во всех этих растущих, как грибы, башнях нужно устанавливать телефонные станции и уйму всяких мелких устройств, чтобы обеспечить хорошую связь для сотовых телефонов, которые как раз продает моя компания.
— Чистое везение, что мы здесь встретились, — заметил Гектор.
— Ну да, сегодня утром весь город обсуждал этих панд, они появлялись на всех китайских каналах, а у меня не было никаких дел, вот я и решил на них поглядеть. Черт, она ничего не поняла!
Официантка принесла два огромных кувшина пива, тогда как Гектор и Жан-Марсель заказали всего лишь по кружке. Вайла нахмурилась. Гектор заметил, что ей не нравится, когда он много пьет, и счел это еще одним доказательством любви. Сама она вообще ничего не пила, поскольку двух глотков вина хватало, чтобы ее щеки покраснели и она уснула. Гектор вспомнил, что все дело в одном ферменте, которого часто недостает азиатам. Из-за этого алкоголь очень сильно действует на них. Правда, некоторых это не пугает, как, например, сидевших за их спиной японцев, которые храбро противостояли дефициту упомянутого фермента, опустошая графин за графином.
Гектор был по-прежнему обеспокоен. Он так и не смог принять антидот, если таковой вообще существует, и чувствовал, что чем дольше они с Вайлой будут тянуть, тем менее эффективным станет лекарство, потому что пережитые вместе минуты счастья непременно оставят несмываемые следы в душе. Тут Вайла улыбнулась ему, и он снова почувствовал накатившую волну счастья.
— Ваша подруга действительно очаровательна, — сказал Жан-Марсель. — Она немного знает английский?
— Ни слова, — ответил Гектор.
— А вы кхмерский?
— Ни в коей мере.
Эта информация ввергла Жан-Марселя в задумчивость, потому что связь между мужчиной и женщиной, не способными сказать друг другу ни одного слова, заставляет подумать сами знаете о чем, и эти мысли отнюдь не всегда ошибочны.
