105
Возможную анатомическую аналогию с постулируемым мной поведением инфантильной сексуальной функции содержит открытие Байера, что внутренние половые органы (матка) новорожденных, как правило, больше, чем у детей старшего возраста. Однако мнение по поводу такой инволюции после рождения, которую Хальбан установил и в отношении других частей генитального аппарата, окончательно не сложилось. Согласно Хальбану, этот процесс обратного развития после нескольких недель внеутробной жизни оканчивается. В свою очередь авторы, рассматривающие интерстициальную часть половой железы как орган, определяющий пол, в результате анатомических исследований пришли к выводу о существовании инфантильной сексуальности и сексуального латентного периода. Я приведу цитату из упомянутой книги Липшютца о пубертатной железе: «Гораздо более будет соответствовать фактам, если сказать, что созревание половых признаков, как оно происходит в пубертате, основывается лишь на существенно ускоренном протекании процессов, которые начались значительно раньше, – по нашему мнению, еще в эмбриональной жизни». «То, что до сих пор просто называлось пубертатом, вероятно, представляет собой только вторую большую фазу пубертата, которая начинается в середине второго десятилетия… Детский возраст от рождения до начала второй большой фазы можно было бы назвать ‘промежуточной фазой пубертата’». Это подчеркнутое в реферате Ференци согласование анатомических данных с психологическим наблюдением нарушается лишь указанием на то, что «первый кульминационный пункт» развития сексуального органа приходится на ранний эмбриональный период, тогда как ранний расцвет детской сексуальной жизни следует отнести к третьему и четвертому году жизни. Полного совпадения во времени анатомического формирования и психического развития, конечно, не требуется. Данные исследования были проведены на половой железе человека. Поскольку у животных латентного периода в психологическом смысле не бывает, было бы важно знать, можно ли выявить и у других высших животных такие же анатомические данные, на основании которых авторы предполагают наличие двух кульминационных пунктов сексуального развития.
Название «сексуальный латентный период» я также заимствую у В. Флисса.
В обсуждаемом здесь случае сублимация сил сексуального влечения осуществляется путем реактивного образования. В целом, однако, сублимацию и реактивное образование в понятийном отношении можно отделять друг от друга как два различных процесса. Сублимация может также происходить благодаря другим и более простым механизмам.
Уже здесь проявляется то, что сохраняет свое значение в течение всей жизни: сексуальное удовлетворение представляет собой наилучшее снотворное средство. Большинство случаев нервной бессонницы объясняется сексуальной неудовлетворенностью. Известно, что бессовестные няньки усыпляют плачущих детей поглаживанием их гениталий.
Некий доктор Галант в 1919 году опубликовал исповедь одной взрослой девушки, которая не отказалась от этой детской формы сексуальной деятельности, и описывает удовлетворение от сосания как совершенно аналогичное сексуальному удовлетворению, в частности от поцелуя возлюбленного. «Не все поцелуи похожи на сосание; нет, нет, далеко не все! Невозможно описать, как приятно становится во всем теле от сосания; просто уносишься из этого мира, становишься совершенно удовлетворенной и безмятежно счастливой. Это удивительное чувство; не хочется ничего, кроме покоя, который не должен нарушаться. Это несказанно прекрасно: не чувствуешь ни боли, ни страданий и, ах, уносишься в другой мир».
Впрочем, X. Эллис определил термин «аутоэротический» несколько иначе – в смысле возбуждения, вызванного не извне, а происходящего изнутри. Для психоанализа значение имеет не происхождение, а отношение к объекту.
Впрочем, X. Эллис определил термин «аутоэротический» несколько иначе – в смысле возбуждения, вызванного не извне, а происходящего изнутри. Для психоанализа значение имеет не происхождение, а отношение к объекту.
Дальнейшие рассуждения и другие наблюдения заставляют приписать свойство эрогенности всем частям тела и внутренним органам.
В биологических рассуждениях едва ли возможно избежать обращения к телеологическому образу мышления, хотя известно, что в отдельных случаях нельзя быть застрахованным от ошибки.
См. в этой связи весьма содержательную, но по своим идеям большей частью не имеющую четкой ориентации литературу об онанизме.
В одной работе, которая чрезвычайно углубляет понимание нами значения анальной эротики, Лу Андреас Саломе указала на то, что история первого запрета, предъявленного ребенку, запрета получать удовольствие от анальной функции и ее продуктов, имеет решающее значение для всего его развития. По этому поводу маленькое существо должно впервые почувствовать враждебный его влечениям окружающий мир, научиться отделять свое собственное существо от этого чуждого мира, а затем осуществить первое «вытеснение» своих возможностей получения удовольствия. Отныне «анальное» остается символом всего того, что необходимо отбросить, устранить из жизни. Требуемому позднее отделению анальных процессов от генитальных препятствуют близкие анатомические и функциональные аналогии и отношения между ними. Генитальный аппарат остается по соседству с клоакой, а «у женщины даже лишь позаимствованным».
Необычные технические приемы при занятии онанизмом в более поздние годы, по-видимому, указывают на влияние преодоленного запрещения онанировать.
Почему сознание вины невротиков постоянно, как это еще недавно признал Блейлер, связывается с воспоминаниями о занятии онанизмом, чаще всего в пубертатный период, – этот вопрос ждет своего исчерпывающего аналитического объяснения. Самым грубым и самым важным фактором такой обусловленности является, возможно, тот факт, что онанизм представляет собой осуществление всей инфантильной сексуальности и поэтому способен взять на себя с нею связанное чувство вины.
Ночное недержание мочи (лат.). – Прим. перев.
Хэвлок Эллис в приложении к своему научному трактату «Половое чувство» (1903) привел множество автобиографических сообщений людей, которые впоследствии в основном остались нормальными, об их первых сексуальных побуждениях в детстве и о поводах к ним. Разумеется, эти сообщения страдают тем недостатком, что не содержат сведений о доисторическом периоде половой жизни, скрытом инфантильной амнезией, который может быть дополнен только при помощи психоанализа индивида, ставшего невротиком. Но тем не менее они ценны во многих отношениях, и расспросы подобного рода вынудили меня к упомянутой в тексте модификации моих этиологических предположений.
«Сексуальной жизнью» в изданиях 1905 и 1910 годов. – Прим. перев.
Последние полтора предложения в своей нынешней форме появились в 1915 году. В изданиях 1905 и 1910 годов они звучали следующим образом: «Мы можем предположить, что импульсы жестокости проистекают из независимых от сексуальности источников, но благодаря анастомозу [поперечному соединению] способны вступить в раннюю связь с источниками того и другого. Вместе с тем наблюдение показывает, что между сексуальным развитием и развитием влечений к разглядыванию и жестокости существуют влечения, которые вновь ограничивают утверждаемую независимость обоих влечений». – Прим. перев.
К вышеизложенным положениям об инфантильной сексуальности я пришел в 1905 году в основном благодаря результатам психоаналитического исследования взрослых. В то время непосредственные наблюдения над ребенком не могли быть в полной мере использованы и дали только отдельные указания и ценные подтверждения. С тех пор благодаря анализу отдельных случаев нервных заболеваний в нежном возрасте удалось прийти к непосредственному пониманию инфантильной психосексуальности. Я могу с удовлетворением указать на то, что непосредственное наблюдение полностью подтвердило выводы психоанализа и тем самым дало хорошее доказательство надежности этого метода исследования. Кроме того, «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909) научил кое-чему новому, к чему не были подготовлены психоанализом, например тому, что сексуальная символика, изображение сексуального посредством несексуальных объектов и отношений начинается с первых же лет овладения речью. Далее мое внимание обращали на отсутствие приведенного выше описания, в котором в интересах наглядности различие в понятиях обеих фаз аутоэротизма и объектной любви излагается как разделенное также во времени. Однако из упомянутых анализов (а также из сообщений Белла: см. выше) становится очевидным, что в возрасте от трех до пяти лет дети способны совершать вполне отчетливый, сопровождающийся сильными аффектами выбор объекта.
