А теперь придется сказать нечто, что, скорее всего, сильно удивит большинство читателей: почти во всех случаях ранних разводов именно рождение ребенка и было тем событием, которое послужило причиной кризиса в отношениях супругов и позднее привело к разводу. Принято считать, что рождение ребенка (или нового ребенка) должно укрепить, так сказать, «цементировать» семью. К сожалению, на самом деле как раз младенец в качестве «цемента» абсолютно не пригоден! Скорее наоборот: ребенок — это то испытание, которое проверяет на прочность не только любовь супругов друг к другу и надежность их отношений, но, прежде всего, их психическую выносливость. Почему, мы расскажем об этом ниже.
Рождение ребенка радикально меняет жизнь родителей, особенно если речь идет о первенце. И перемены эти гораздо более значительны, чем можно предположить. К тому же супруги нередко переоценивают свою готовность к лишениям, которых требует младенец, и больше всего страдают в этом случае молодые родители, которые, не успев еще сполна насладиться собственной свободой от собственных родителей, попадают в новую зависимость — от новорожденного. Это приводит к внутреннему протесту, раздражительности, желанию освободиться от тяжести нагрузок, а значит, к конфликтам, ссорам, недовольству друг другом и самой жизнью. А поскольку родительская любовь и совесть защищают ребенка и он не может стать непосредственным объектом их агрессивности, то недовольство легко перекладывается на партнера. В результате раздражительность, чувство, что тебя используют, сознательные и бессознательные обвинения приводят к ухудшению атмосферы отношений. Отцы на это чаще всего реагируют отделением от семьи, и ко всем тяготам и разочарованиям матери прибавляется еще и «предательство» мужа: и это именно тогда, когда она так нуждается в его помощи и поддержке! Итак, любимый супруг оказывается эгоистом, изменником, черствым человеком, плохим другом и плохим отцом, а жена, в свою очередь, из нежной, любимой и любящей женщины превращается в постоянно ругающуюся, критикующую, раздражительную персону, которая, судя по всему, окончательно растеряла свои тепло и радость жизни. Теперь полный разрыв становится лишь вопросом времени.
Все это конечно же не проходит для ребенка бесследно. Как уже было сказано, родительская совесть защищает его от непосредственных проявлений их ярости. Но это касается лишь сознательной агрессивности (следует напомнить, слова «агрессия» или «агрессивность» употребляются нами не в обиходном, а в психологическом значении). Психоанализу известно множество способов удовлетворения агрессивных влечений без необходимости себе в них признаться. Например, бессознательная агрессивность по отношению к младенцу может выражаться в качестве неловкого с ним обращения, ошибочных действий, непонимания или чаще всего в различных весьма сомнительных «педагогических» теориях («Ребенку следует дать накричатся, это развивает легкие!», «Пусть не думает, что он здесь главный!» и т. п.). Но чаще всего мать просто не в состоянии создать той спокойной, расслабленной атмосферы, которая требуется новорожденному, чтобы насладиться — в основе своей довольно щекотливым («эротическим») — актом сосания. Плач ребенка обычно воспринимается как сигнал либо голода, либо грязных пеленок. А может, он просто неловко лежит? Или ему не хватает защищенности тепла материнского тела? А как часто — из «педагогических» соображений — взрослые отнимают у него пустышку! Конечно, проявления агрессивности в отношениях родителей и детей настолько обычны, что их можно считать «нормальным» жизненным явлением и здесь все зависит от их накала и интенсивности. Когда вы просто не в состоянии выносить лишения, налагаемые на вас ребенком (вы потеряли свою независимость, карьера осталась в стороне, у вас нет покоя и ни минуты свободного времени), то единичные конфликты становятся выражением самой сути отношений, что, в свою очередь, искажает представление ребенка не только о матери, но и о себе самом, а также зарождает в нем общее недоверие к миру.
Но это не все. Рождение ребенка у каждой женщины и каждого мужчины сопровождается бессознательными фантазиями, которые и определяют их дальнейшее отношение к малышу. Здесь огромную роль играют душевные реакции, связанные с собственной сексуальностью (поскольку появление детей на свет вообще-то имеет «некоторое» отношение к сексу!), а также с переживаниями собственного детства. И эти реакции могут сильно обременить чувства родителей к ребенку, друг к другу и к себе самим.
Например, возьмем мать, настолько переполненную младенцем, что в настоящее время для нее ничто в мире, в том числе муж, не представляет особого эмоционального значения. А как при этом должен чувствовать себя супруг? Способен ли он понять свою жену и отнестись к ситуации с тем великодушием, которое позволило бы ему не принять ее отчуждения лично на свой личный счет? Скажем так, если отец способен частично идентифицировать себя с младенцем, то есть представить себя на его месте и посильно принимать участие в уходе за ним, то это будет способствовать удачному развитию отношений. Однако такая способность в большой степени зависит от тех переживаний, которые в свое время, в детстве, выпали на его собственную долю. Есть также матери, которые рассматривают свое дитя как часть самой себя, считают, что ребенок принадлежит ей одной и это никого касается, в том числе и самого отца ребенка. В том и в другом случае отец оказывается исключенным из интимных отношений «мать — дитя». Есть отцы, которые не в состоянии с этим согласиться и они начинают бороться за свое место, другие же просто ретируются и отдаляются от семьи. Но существуют и отцы, для которых теперь существует только ребенок, а мать в ответ чувствует себя ограбленной — как личность, как жена, как женщина. Другие отцы в заботе жены о ребенке бессознательно видят повторение той ситуации, которую, может быть, они пережили в детстве, когда мать целиком посвящала себя уходу за новорожденными братом или сестрой. Жена (путем переноса[7] чувств из детства) становится матерью, которая отнимает у него привычную любовь и отдает ее новому пришельцу. Эти фантазии переноса могут дополнительно провоцироваться тем обстоятельством, что многие женщины первое время после родов не испытывают прежних сексуальных потребностей. Бывает, что забота жены о младенце обостряет в отце ненасыщенную потребность в близости матери из его собственного детства. В таких случаях любовь отца к ребенку омрачается огромной бессознательной ревностью и жена становится объектом той агрессивности, которая когда-то была направлена на мать.
Отец чувствует себя ущемленным не только по причине отказа жены от сексуальности или из-за исключения его из идиллического союза «мать — дитя», но и сам младенец, который успокаивается только на груди у матери, заставляет отца испытать чувство беспомощности и бессилия. Подобные переживания «импотенции» вызывают скрытую ярость или подавленность, что заставляет мужа отдалиться, целиком уступив ребенка жене. А реальная ситуация тем временем все больше ухудшается: отец теряет контакт с ребенком, не знакомится с его привычками и особенностями, младенец, в свою очередь, тоже не сближается с отцом, в результате чего отношения его с матерью, которая является «экспертом» во всех областях, становятся все теснее.
Мать же в свою очередь, несомненно страдая от того, что вся нагрузка ложится теперь только на нее, бессознательно наслаждается беспомощностью отца — наконец-то она, дающая жизнь и больше всех любимая младенцем, может почувствовать себя привилегированной в этом мужском мире.
Тем временем, сама того не сознавая, она предпринимает все, чтобы это так и осталось: ведь то, что ложится тяжелыми заботами на ее плечи, одновременно приносит ей ощущение собственной значимости и власти.
Все это еще больше осложняет супружеские отношения. Для отца младенец становится соперником или он не в достаточной мере отвечает на его любовь, как бы говоря ему, ты, мол, недостаточно хорош для меня, а для матери сложившаяся ситуация становится символом ненавистной женской доли, кризиса брака, виною отхода от нее мужа. А младенец не только даже не думает вознаграждать ее за все потери, он, наоборот, только кричит и требует все больше и больше забот. Почти неизбежным следствием супружеского кризиса становится компенсационная концентрация матери на ребенке, а это значит, что от последнего — конечно же бессознательно — ожидается не только какая-то особая благодарность, но и удовлетворение желаний и запросов матери. А среди них есть и такие, как признание и оценка ее заслуг, освобождение от груза забот и тревог, эротика и т. п., что может быть удовлетворено лишь взрослым окружением. Итак, в качестве заменителя партнера младенец конечно же не годится, а значит, мать испытывает все больше разочарований, что в свою очередь, ведет к обострению скрытой агрессивности в и без того довольно амбивалентных (противоречивых) отношениях с ребенком.
