Поскольку успех — это символ, выделяющий индивида из массы в глазах публики, он есть продукт системы, создающей массу. Могут показаться противоречием слова о том, что стремление к успеху является также одной из важных сил, порождающих массовую культуру. Однако истинные взаимосвязи всегда являются диалектическими. Если массовое общество взращивает стремление к успеху, то в равной степени справедливо будет сказать, что образ успеха становится одной из связующих сил в массовом обществе.
Средства массовой информации — не единственная сила, которая создает массового человека, то есть человека с отсутствием общественной идентичности. Массовые развлечения и массовое производство тоже являются составляющими системы. Насколько особенным может чувствовать себя человек, сидящий за рулем «форда» или «шевроле»? На дорогах миллионы этих машин. Стремясь преодолеть этот недостаток, некоторые предприимчивые индивиды стараются стать первыми обладателями новейших моделей. Поскольку мы вынуждены покупать идентичные продукты и жить в идентичных домах, то эти важные сферы самовыражения оказываются для нас закрыты. Мало того, массовое производство требует, чтобы мы занимались одной и той же деятельностью. Человек может быть одним из двадцати секретарей в офисе, одним из сотни продавцов в гипермаркете, одним из тысячи рабочих на фабрике; мы — массовые люди, нас можно заменить, не нарушая процесса.
Массовые развлечения оказываются еще более коварными, поскольку вторгаются в нашу частную жизнь. Как телезрители мы абсолютно анонимны. Мы сидим в полумраке, глядя на изображение, и даже купив билет, мы не имеем никакой связи с исполнителем. Мы лишены возможности выразить свою реакцию, наградить исполнителя аплодисментами или отказать ему в этом. Мы — великая армия безвестных зрителей, которая не принимается в расчет иначе как в численном выражении. Единственной отдушиной для нашего эго становится отождествление с успешными индивидами, купающимися в лучах прожекторов.
Кроме стремления к успеху, массовое общество также прививает людям одержимость властью. Стремление к успеху развивается из потребности получить признание, достичь идентичности, даже если она носит публичный характер, и почувствовать свою значимость. Стремление к власти происходит из потребности преодолеть внутреннее чувство беспомощности и компенсировать внутреннее чувство отчаяния. Для человека существует два аспекта власти. Первый — богатство, второй — авторитет. Оба способны наделить их обладателя чувством власти, которое служит созданию псевдоиндивидуальности, сходной с той, что отличает успешного человека. Кажется, будто богатство и власть дают возможность самовыражения, которой лишены люди, ограниченные в средствах или люди невысокого положения.
Однако самовыражение предполагает наличие у человека «Я», которое можно выразить. Ни богатство, ни авторитет не могут создать «Я» там, где его нет. Я далеко не единственный психиатр, которому приходилось лечить богатых людей с серьезнейшими эмоциональными расстройствами, от которых страдали и они сами, и их семьи. Многие из них чувствуют себя виноватыми в связи с обладанием большим состоянием, которое часто оказывается, вопреки распространенному мнению, непосильной ношей. Власть может оказаться еще большей обузой, поскольку накладывает на ее обладателя обязательство сохранять вид и поддерживать положение, которые противоречат его чувствам и желаниям. Стоящий у власти человек убежден, что должен хранить верность системе, давшей ему эту власть, не обращая внимания на тот факт, что это может разрушить целостность его личности.
Деструктивное влияние стремления к успеху часто проявляется тогда, когда успех уже достигнут. Не так давно я лечил бизнесмена, который после нескольких лет усилий достиг успеха, о котором мечтал. Он обратился ко мне по поводу депрессии. Успех не принес ему ожидаемого удовольствия или чувства раскрепощения. Еще один пример — случай актрисы, приложившей максимум усилий для достижения признания. Когда успех наконец пришел к ней, у нее развилась депрессия. Подобные случаи настолько распространены, что я пришел к выводу: депрессия развивается, когда происходит крушение иллюзий. В упомянутых случаях иллюзией была вера в то, что успех принесет счастье или будет способствовать удовольствию.
Поскольку ценностями массового общества являются успех и власть, разделяющий эти ценности индивид становится массовым человеком и теряет свою подлинную индивидуальность. Он не представляет себя вне толпы, поскольку его основной интерес — возвыситься над ней. В то же время для него чрезвычайно важно быть принятым толпой. Он отказывается от индивидуализации, свойственной истинной личности в пользу конформизма. Происходит переориентация его поведения от удовольствия в сторону престижа, теперь он становится искателем статуса и покорителем вершин социальной лестницы. Что еще хуже, эти ценности проникают в его семейную жизнь. Они становятся критериями, с помощью которых он оценивает собственных детей, которые должны им соответствовать, становясь одновременно и угождающими, и выдающимися.
Нельзя возлагать вину за такое состояние дел на людей, управляющих системой. Телевизионный продюсер не может нести ответственность за превращение нас в массовых людей. Проблема не в плохом качестве телевизионных программ. Порочна сама система, с ее стремлением привлечь наибольшее число людей и готовностью потворствовать ради этого самым низким вкусам и эмоциям.
Мы вливаемся в массы, когда начинаем идентифицировать себя с системой, принимая ее ценности. При этом нам нелегко бывает отделить себя от системы, ибо она внедряется в каждый аспект нашей культуры. Мы должны покупать те или иные товары массового производства. Мы должны время от времени читать газеты, хотя лично я нахожу, что они мало способствуют моему здоровью и благополучию. И если уж мы не в силах отказаться от радио- или телеприемника, мы должны по крайней мере тщательнее подходить к своему выбору программ. Мы должны быть разборчивыми, если хотим избежать промывания мозгов всепроникающей пропагандой и рекламой, которые обрушиваются на нас в интересах системы. Мы сможем сделать это лишь в том случае, если защитим свою подлинную индивидуальность и не позволим соблазнить себя наградами, которыми система одаривает тех, кто достиг успеха.
Система предоставляет энергичному индивиду возможность стать одним из актеров драмы, а не оставаться частью невидимой и неслышимой аудитории. Кто-то должен вести шоу или по крайней мере создавать впечатление ведущего. Те, кто поднялся на вершину иерархии власти, считаются достигшими успеха. Иерархии существуют в любой сфере человеческой деятельности: в бизнесе, политике, искусстве и так далее. Кроме того, в каждом секторе той или иной сферы тоже есть своя иерархия. Любой вид организованной деятельности создает иерархию власти. Б любой иерархии, будь она крупной или мелкой, человек, находящийся на вершине и сосредоточивший в руках больше власти, считается успешным с точки зрения тех, кто находится ниже на этой лестнице.
И все же на самом деле шоу не ведет никто; никто не обладает реальной властью. Те, кто наверху, в той же степени являются частью системы, что и находящиеся в самом низу тотемного столба. Вышестоящих можно заменить с той же легкостью, как и любого из их подчиненных. Их нельзя отнести к творческим людям, чья работа несет в себе отпечаток их индивидуальности. Их функция, подобно функции массового человека, — продолжать шоу, поддерживать систему в рабочем состоянии, следить за работой машины. Конечно наверху это происходит иначе, но разница лишь в степени власти, а не удовольствия. Человек наверху может удовлетворять свое эго тем, что он выделяется из массы, но это оказывается возможным не в силу его индивидуальности. Он стоит на плечах людей, поддержка которых необходима для сохранения высокого положения. Он не отличается от остальных. Он массовый человек, освещенный на какое-то время лучом прожектора. Он полностью отдан борьбе за власть и разобщен как со своим телом, так и с его ориентацией на удовольствие.
Подлинная индивидуальность
В предыдущем разделе я очертил некоторые социологические факторы, участвующие в развитии массового человека. К счастью, ни одного человека нельзя считать в полной мере массовым. В каждом из нас сохраняется определенная доля индивидуальности, которую не удалось уничтожить системе. Каждый способен в той или иной мере испытывать удовольствие и следовательно — отделять личностно значимое от пропаганды в интересах системы. Без чувства удовольствия подобная дифференциация была бы невозможна.
Для нас непривычно думать об удовольствии как о фундаменте индивидуальности. В общественном сознании индивидуален лишь тот человек, который выделяется из толпы. Однако публика не знает человека, она знакома только с его имиджем. Многократно увеличенный средствами массовой информации, имидж выглядит выразительным и впечатляющим. Мы часто оказываемся шокированы, узнав, насколько реальный человек не похож на свой имидж. Знаменитый писатель оказывается стеснительным человеком, неспособным поддержать разговор. Любимая всеми актриса вне сцены проявляет замкнутость и черствость. Если мы не позволяем себе оказаться ослепленными имиджем, то скоро понимаем, что в личной жизни таких людей чего-то не хватает. Нередко их успех оказывается компенсацией отсутствия смысла в личной жизни. Как индивидуальности они не производят на нас особого впечатления.
