строку
C, в область манипуляции знаками и их местоположением в таблице.
Если весь миф целиком попадает в каждую ячейку строки C, то ячейки представляют примитивный научный инструмент [71] для исследования аналитического материала. Сам этот инструмент можно представить строкой F или ячейкой G5 как инструмент для макроскопического наблюдения за аналитическим материалом. Если вместо мифа используется лишь одна из его составляющих, тогда чтение таблицы представляет собой инструмент, ограничивающий рассмотрение материала – такое видение аналогично микроскопическому исследованию. Движение →А упрощает представленную компоненту, движение →H усложняет ее; в последнем случае она может стать предшественником интерпретации.
Таблица как способ описания инструмента, используемого аналитиком при исследовании пациента, в равной мере является также репрезентацией продуцируемого пациентом материала как инструмента исследования аналитика. Но если аналитик исследует материал (реализацию) чтобы понять, к какой категории таблицы относится репрезентация и соответствующая реализация, то таблица – это не только инструмент, но нередко и его репрезентация [72]. Реализация, на которую направлено его внимание (столбец 4) – это реальность пре-концепции и предчувствия.
Я затронул вопрос манипуляций знаками таблицы. Можно ли сказать, что они согласуются с динамикой реализаций, репрезентированных чтением таблицы? Нетрудно предположить, что имеет место развитие, но соответствуют ли процессы развития, выводимые из наблюдений в консультационной комнате, правилам манипуляции знаками таблицы? Можно сказать, что подобные перемещения обозначают последствия роста или упадка, – я не обсуждаю приобретение и оголение, обусловленные благодарностью и завистью, – но на текущий момент манипуляция символами не должна использоваться для репрезентации развития или ущерба как такового. Этот вопрос может быть пересмотрен после обсуждения вертикальной оси.
В иеговистской версии творения особенностью мифа об изгнании, по-видимому, является конфликт между жаждой познания и желанием божества. В истории о Вавилоне бог также противостоит желанию людей; оно явно нарушает его право занимать небеса. В обоих мифах бог является антропоморфным в стиле, обычном для J-источников. Рай кажется ему несовместимым с поеданием, которое соответствует познанию добра и зла; миф о Вавилоне кажется ему противостоящим языку, поскольку общий язык соответствует способности людей объединяться для строительстве как города, так и башни (последняя открывает путь к божественным небесам). Наказание в мифе о Рае – изгнание из сада; в истории о Вавилоне – нарушение единства языка, каждый фрагмент становится новым языком, после чего возникает смешение и группы разных языков рассеиваются. Тема изгнания, общая для обеих историй, видна и в мифе об Эдипе. Во всех трех мифах подразумевается сексуальность. В Эдеме [73] познание связано с поеданием и с моралью в той же мере, в какой возможно провести различие между добром и злом. В Вавилоне познание явно должно быть отнесено, скорее, к сфере научных, нежели моральных норм, хотя божественное обладание небесами – это «моральный» вопрос.
Элементы в каждом из этих трех мифов напоминают элементы в двух других; в каждом легко можно найти символически представленные оральную сексуальность и рассеивание, репрессивное Супер-эго, связывание посредством языка, научение, самопознание и генитальную сексуальность (например, башня и город). Различия в содержании связаны с формой повествования, посредством которой элементы в каждой из историй связываются между собой. Важность элементов будет зависеть от природы объяснения, в котором они используются, и от того избранного факта, который обеспечивает согласование элементов при их реинтеграции в процессе анализа. Эта реинтеграция не является окончательной; в любой момент аналитик может счесть, что элементы аналитического материала были связаны им между собой неверно, и затем осуществить их интеграцию и согласование заново благодаря разъяснению попытки интерпретации. Избранным фактом, лежащим в ее основании, может быть идея или эмоция. Понимание того, какие эмоции приводят к интеграции либо дезинтеграции пациента, должно вытекать из анализа предчувствий.
Вертикальная ось (A-H), связанная, скорее, с генетическим, нежели с систематическим описанием, включает в себя предпосылки развития, зависящие от (a) психомеханики, (b) чередования детализации и генерализации (конкретизации и абстрагирования), (c) полноты насыщения и (d) эмоциональных драйвов.
(a) Взаимосвязь между механизмами проективной идентификации и чередованием параноидно-шизоидной и депрессивной позиций в K демонстрирует трудности, которые явно обусловлены их несовместимостью. К решению можно подходить с клинической точки зрения, исследуя деструктивные расщепляющие атаки, которые фрагментируют О, но при этом между фрагментами сохраняется связь, достаточная для проникновения в проблему. Аналогично при фрагментации 9 фрагменты остаются ассоциированными, что обеспечивает глотание и интроекцию. Тот факт, что расщепление не обеспечивает колебания между параноидно-шизоидной и депрессивной позициями, не позволяет признать за ним качество первичности: как потенциально первичные должны рассматриваться проективная идентификация (♀♂) и параноидно-шизоидная↔депрессивная позиции.
(b) «Чередование детализации и абстрагирования» как способ описания теории открыто для критики, так как «абстрагирование» – это термин, который подразумевает выделение из чего-либо его особенностей. Теория скорее будет соответствовать реализации, если формулировка абстракции или генерализация будет выглядеть как значимая черта трансакции, а не как попытка извлечь свойства известной репрезентации или соответствующей ей реализации. Генерализация (или абстрагирование) должны рассматриваться как процесс, посредством которого насыщение ненасыщенного элемента сдерживается с целью закрепления результата. Абстрагирование или формулирование обобщения состоит в обозначении [74] новой сущности. То, что рассматривается как динамическое состояние, в котором элементы реализации выборочно абстрагируются и образуют абстракцию, обобщение или, говоря еще более абстрактно, алгебраическое вычисление, должно рассматриваться как соединение преконцепции с реализацией, в результате чего образуется концепция и таким образом возникает новая формулировка: переформулирование – это обозначение общей констеляции пре-концепции и концепции с целью не предотвратить потерю опыта в результате рассеивания или дезинтеграции его компонент. Этот процесс, известный как абстрагирование, связан с обозначением (как это описано Фрейдом) и с расширением памяти. Здесь уместно рассмотреть более детально идею развития – позитивного и негативного (см. главу 17).
Я ввожу идею негативного развития как способ рассмотрения аспекта научения через опыт; я не имею в виду оголение, которое я связал с враждебными и разрушительными импульсами, такими как зависть. Оголение подразумевает обеднение личности. Примером того, что я имею в виду, является представление горизонтальной оси таблицы, скорее, через мифологические символы, нежели в терминах дедуктивной системы (скорее, через строку C, нежели F или G). Способность к негативному развитию необходима отчасти для восстановления формулировки, утратившей смысл, отчасти – для установления связи между личным и общественным знанием, но, возможно, самое важное – достичь наивности взгляда, когда проблема настолько затушевывается опытом, что ее очертания становятся расплывчатыми, а возможные решения – неясными. Одно из достоинств таблицы состоит в том, что использование ее при осмыслении возникающего в психоаналитической практике материала побуждает к пересмотру известных феноменов, таких как сновидения или эдипов материал, и
