Определенные матриархальные тенденции можно наблюдать в некоторых группах более или менее радикальной молодежи. И не только из-за того, что они строго антиавторитарны, но и из-за принятия ими названных ценностей и отношений матриархального мира, описанных Бахофеном и Морганом. Например, идея группового секса тесно связана с бахофенским описанием раннего матриархального этапа развития человечества. Или предпочтения в манере одеваться, стирающей сексуальные различия во внешнем виде, делающей два пола менее поляризованными.
Существуют и другие черты, говорящие в пользу поддержки допущения, что налицо возрастающая матриархальная линия в сообществах молодого поколения. Сама «группа» как бы приобретает функцию матери. Потребность в немедленном удовлетворении желаний, пассивно-рецептивные отношения, наиболее ярко проявляющиеся в случаях наркомании, потребность быть вместе в толпе и физически касаться друг друга – все это как бы показывает возврат к детской привязанности к матери.
Следует отметить, что модели потребления не имеют абсолютных отличий в старшем и молодом поколениях людей, однако неудовлетворенность молодежи выражается явно и агрессивно. В этом новом «матриархате» беспокоит один момент, выраженный в отрицании патриархализма и в прямом возвращении к более высокой форме матриархализма. В обращении к молодежи Герберт Маркузе выступает выразителем инфантильного возвращения к матриархализму. Он придает этому принципу большую привлекательность, прибегая к революционной риторике.
5. Изменение в сфере потребления. Наша потребительская культура создает новую перспективу. Если мы и дальше пойдем путем технологического прогресса, то вскоре окажемся в такой точке, где любое желание, даже только что возникшее, окажется выполнимым. Исполнение желаний станет мгновенным и не потребует никаких усилий. В таких условиях техника приобретает черты Великой Матери, технической, а не природной, заботящейся о своих детях и убаюкивающей их нескончаемой колыбельной песней (в форме радио и телевидения). Постепенно в эмоциональном плане человек становится младенцем, думающим, что он находится в безопасности, так как он надеется, что в материнской груди всегда будет обилие молока и что никогда не нужно будет принимать индивидуальных решений. Вместо этого все решения примут за него сами технические аппараты, сконструированные и выполненные технократами, новыми священнослужителями возникающей религии матриархата {8} с Техникой в качестве ее богини.
6. Перемены в психоанализе, испытывающем влияние социальных изменений. Началось исправление ранней идеи Фрейда о центральной роли сексуальной связи между сыном и матерью и проистекающей из этого враждебности к отцу. Возникает новое понимание существующей «пре-Эдиповой» сильной связи между младенцем и матерью, независимо от пола ребенка. Я описал, как началось развитие этой мысли в поздних сочинениях Фрейда и было подхвачено другими, хотя и очень осторожно. Работа Бахофена, тщательно изученная психоаналитиками, обязательно окажется чрезвычайно ценной для понимания этой несексуальной фиксации на отношении к матери. Заключу эти вводные замечания теоретическим соображением. Как увидит читатель в дальнейшем изложении, матриархальный принцип – это безусловная любовь, естественное равенство, эмфатический характер связей по крови и земле, сострадание и милосердие; патриархальный принцип – это условная любовь, иерархическая структура, абстрактная мысль, исходящие от мужчин законы и государство.
В ходе истории эти два принципа иногда яростно сталкивались друг с другом, а иногда создавали синтез (например, в Католической церкви или в концепции социализма у Маркса). Их столкновение делало очевидным, что матриархальный принцип, выражаясь в материнском потворстве и инфантилизации ребенка, мешает его полной зрелости. Власть отца характеризуется грубым подавлением и жестким контролем, основанным на страхе ребенка и на его ощущении вины. Таков случай отношения ребенка к отцу (или матери) в семье, то есть в духе патриархального (или матриархального) общества. Чисто матриархальное общество мешает полному развитию индивида, замедляя технический, рациональный, культурный прогресс. Чисто патриархальное общество совершенно не заботится о любви и равенстве. Оно целиком занято творимыми мужчинами законами, абстрактными принципами и подчинением. Такое общество прекрасно показал Софокл в «Антигоне» в лице Креонта, прототипа фашистского вождя[69].
Когда патриархальные и матриархальные принципы образуют синтез, каждый из них принимает смягченный вид: материнская любовь приобретает рациональность, отцовская любовь – милосердие и равноправие.
Похоже, что сегодня борьба с патриархальной властью разрушает патриархальные принципы, предлагая вернуться к матриархальному принципу регрессивным и недиалектическим путем. Жизнеспособное и прогрессивное решение такого положения лежит в синтезе противоположностей, когда противостояние между милостью и справедливостью разрешается союзом обеих на более высоком уровне.
Теория материнского права и ее соотношение с социальной психологией
[70]
«Теория материнского права» Бахофена, впервые опубликованная в 1861 году, разделила замечательную судьбу двух других научных изданий, появившихся в то же самое время: «Происхождение видов» Дарвина и «Критика политической экономии» Маркса (оба появились в 1859 году). Эти труды посвящены специальным научным дисциплинам, но вызвали они интерес не только ученых.
Что касается трудов Маркса и Дарвина, то интерес к ним не требует комментариев. Случай с Бахофеном более сложный по нескольким причинам. Во-первых, проблема матриархата имеет весьма отдаленное отношение к жизненно важным проблемам буржуазного общества. Во-вторых, воодушевленное одобрение теории матриархата последовало сразу из двух лагерей, радикально противоположных друг другу как идеологически, так и политически. Бахофена первыми открыли и превознесли представители социалистического лагеря – Маркс, Гегель, Бебель и другие. Затем, после десятилетий относительной неизвестности, его снова открыли такие философы-антисоциалисты, как Клагес и Бёймлер.
Против сторонников этих двух крайних лагерей выступил ряд ученых того времени, практически создав прочный фронт отрицательного отношения или стойкого неприятия, которое поддержали даже такие социалисты, как Генрих Кунов. Недавно, однако, проблема матриархата вновь стала предметом научных дискуссий. Причем и сторонники и противники теории отмечают эмоциональный накал обсуждений этой темы.
Важно понять, почему проблема матриархата вызывает такие сильные эмоциональные реакции и как она связана с жизненно важными социальными интересами. Мы также хотим вскрыть причины внимания к теории матриархата со стороны представителей обоих лагерей – революционного и антиреволюционного, и связь этой проблемы с исследованием современных социальных структур и их трансформаций. Отдаленность периода матриархата от устройства буржуазно-демократической системы позволяет исследователям противоположных позиций проанализировать и понять, сохраняя дистанцию, социальную структуру через свидетельства мифов, символов, узаконенных институтов и т. д. Общество, которое описал Бахофен, радикально отличается от буржуазного не только специфическими качествами, но и базовыми психосоциальными чертами. Вот как он говорит об этом во введении: «Понимание такого явления, как матриархат, достигается только при одном условии. Ученый должен уметь целиком отказаться от идей своего времени, от верований, переполняющих его дух, и перенестись в центр совершенно иного мира мысли… Ученый, избирающий взгляд на мир более поздних поколений в качестве отправного пункта исследования, неизбежно свернет с пути понимания самого раннего времени»[71].
Предпосылки теории Бахофена наблюдались у тех, кто отрицал свой век – смотрели ли они назад, в прошлое, как на утерянный рай или в будущее с надеждой на лучшую жизнь. Но критика настоящего времени была, пожалуй, единственной мотивацией, объединявшей оппозиционных защитников теории матриархата. Резкий антагонизм между двумя группами ученых при анализе не столь отдаленных вопросов наводит на мысль, что в теории матриархата содержалось большое разнообразие гетерогенных элементов. Одна группа могла сосредоточить свое внимание на каком-либо аспекте теории как на решающем элементе, а другая могла выбрать другой аспект.
Таким образом, и те и другие могли найти причины для защиты этой теории. Консервативные авторы (Бёймлер) смотрели в прошлое и там черпали свои социальные идеи. Энгельс указывал, критикуя, на заявления Бахофена в пользу религии, о чем сам Бахофен говорит: «Существует только один мощный уровень всех цивилизаций – это религия. Каждый взлет и каждое падение человеческого существования вытекает из движения, возникающего в этой духовной сфере»[72].
