окружающих, а также существенный вред здоровью больной, если мы оставим ее без психиатрической помощи… – как по нотам докладывала она. Эти фразы и объяснения являются стандартными для подобных судебных заседаний. Меняются только имена, даты и обстоятельства.
Врач вышла из зала. Спустя еще примерно минут 10 заседание подошло к концу. Вердикт оглашается в устной форме врачу, ведь, если суд больницей проигран, в кратчайшие сроки пациента нужно выписать. Дней через 10 приходит официальное решение. Согласно решению суда, Мария Андреевна продолжила пребывание в стационаре и лечение в недобровольном порядке.
Спустя месяц терапии Светлана Геннадьевна выписала Юлю с улучшением. Да, вероятнее всего, она приедет в скором времени вновь, но уж такова доля пациентов с расстройствами личности. Тогда же была проведена повторная врачебная комиссия по вопросу продления сроков недобровольной госпитализации и лечения Марии Андреевны. Женщина осталась еще на месяц в стационаре, так как ее состояние все еще не удалось стабилизировать. Затем она изъявила желание лечиться добровольно и вскоре была выписана с улучшением.
Между тем более всего Светлану Геннадьевну волновало ее собственное состояние. Уже долгое время она не спала полноценно, стала тревожной. Самочувствие явно ухудшалось, но пока свою болезнь она стойко переносила на ногах.
И снова дежурство по больнице. Начать обход Светлана Геннадьевна решила с отделений на окраине территории больницы – стражного [65] и принудительного лечения. Проходишь через пропускной пункт, всюду решетки, и если отделение «принудчиков» больше похоже на гудящий улей, то в стражном царит гробовая тишина: пациенты находятся в камерах под надзором сотрудников полиции. Смотреть никого не нужно (о том, кого смотреть, говорит либо дежурный журнал, либо медсестра отделения), идет дальше.
Детское отделение и отделение неврозов. Этот корпус для нее как родной – именно здесь совсем недавно располагался ковидный госпиталь. Играет музыка, больные бродят по отделению, свободно выходят на улицу – таких порядков, как в остром отделении, здесь нет. В детском тот же муравейник, шум, но отчетливо из общего шума выделяется голос медсестры: «Умылись? Идем за мной!»
Врач вернулась в основное здание больницы. Здесь располагается восемь отделений. Стоило ей войти – вызов: у больной АД 170/100. Пришла, осмотрела: «Доктор, у меня тут мушки, какие-то точки перед глазами, это галлюцинации?» Лечение назначила, давление постепенно снижается. И «галлюцинации» проходят, соответственно.
Следующий вызов: нейролепсия. Парень, 18 лет, первичный. Голова приведена к плечу, вены вздуты, лицо покраснело, тремор языка, ригидность мышц шеи, жевательных и верхнего плечевого пояса. Назначила корректор [66], через час эффекта нет. Добавила диазепам. Спустя час эффект положительный, справились.
Поступивших за сутки было всего двое. Оба с шизофренией, но один с выраженным бредом преследования, а другой еще и с агрессией и четким убеждением, что он здоров и лечиться не нужно.
Ночью Светлана Геннадьевна проснулась от шума и криков в отделении. Сколько можно? За чередой бессонных ночей эта – первая, когда ей удалось быстро уснуть. Едва открыв глаза, набросила халат и отправилась на разведку.
В отделении было тихо. Казалось, все больные спят и источника шума будто и нет. Она решила провести обход. Проходя мимо надзорной палаты, услышала неразборчивый шепот.
Женщина сидела на подоконнике и рисовала какие-то символы на запотевшем стекле. Подойдя ближе, Светлана Геннадьевна смогла разобрать, что именно она говорит.
– Dixi et animam meam salvavi… [67] – Женщина бормотала на латыни.
Я подошла и мягко коснулась ее плеча.
– Извините…
Женщина резко обернулась. Ее зрачки настолько расширились, что почти полностью скрыли радужку. Женщина зловеще улыбнулась.
– Дьявол здесь. Ты слышишь? Слышишь? Он идет за тобой! – прошипела она каким-то нечеловеческим голосом.
Светлана Геннадьевна осмотрелась. Два окна уже были расписаны различными символами, среди которых можно было рассмотреть что-то вроде крестов.
– Вам уже давно пора спать. Пройдите, пожалуйста, на свою кровать. – Врач попыталась увести женщину за собой, но та вырвалась и одним скачком оказалась у противоположной стены. Улыбка не сходила с ее лица. Светлане Геннадьевне стало не по себе.
В этот момент вернулась санитарка. Врач увидела ее силуэт за решеткой двери надзорной палаты, а, когда вновь перевела взгляд на пациентку, та уже исчезла. Светлана Геннадьевна обошла палату. Женщина спала на своей кровати.
Показалось? Но она же видела пациентку. Врач подошла к окнам. Стекла были чисты и прозрачны – никаких символов. Так. Ей надо поспать. Светлана Геннадьевна вернулась в ординаторскую и легла. Мысли роились в голове.
«Шесть демонов Эмили Роуз» [68], «Ватиканские записи» [69], «Инкарнация» [70]… – список можно продолжать бесконечно. Фильмы об экзорцизме она любила. Они пользуются спросом, и режиссеры с энтузиазмом хватаются за эту идею. Некоторые из фильмов основаны на реальных событиях.
Например, история Анны Экланд (это псевдоним, реальное имя – Эмма Шмидт) легла в основу фильма «Экзорцизм Анны Экланд» [71]. По одной из версий, Анну прокляли собственные отец и тетка, занимавшиеся черной магией. Девушка была одержима с 1912 по 1928 год. За это время она проявляла разные признаки одержимости: шипела на еду, окропленную святой водой, говорила на неизвестных языках и разными голосами, не могла войти в церковь. В 1928 году отцом Теофилом Ризингером был проведен самый масштабный и наиболее точно задокументированный обряд экзорцизма, и весьма успешно – девушку удалось спасти.
В 1906 году в Южной Африке учитель заметил странное поведение девочки-сироты Клары Целе. Она постоянно разговаривала сама с собой, как будто рядом с ней присутствовали невидимые существа. Когда в школу пришли священники, Клара начала проявлять нарастающее беспокойство и раздражение, пока наконец не призналась, что вступила в сделку с дьяволом, который теперь ею владеет.
Фильм «Шесть демонов Эмили Роуз» основан на истории Аннелизы Михель. В возрасте 16 лет в результате травмы у девушки развилась височная эпилепсия. Спустя два года она стала видеть демонических существ. Позже девушка совершила попытку суицида и стала проявлять отвращение к атрибутам церкви. Ситуация усугублялась. За последние 10 месяцев жизни Аннелизы было проведено более 70 сеансов, в результате чего больная скончалась. Причиной смерти стало обезвоживание…
Так прошла ночь. Уснуть Светлана Геннадьевна не смогла, из головы не уходили мысли о странном инциденте. Желая услышать подтверждение своего мнения о том, что «одержимость» нуждается не в экзорцизме, а в нейролептиках, она позвонила преподавателю, однако он ее удивил.
Сначала он согласился обсудить этот вопрос и даже сам назначил встречу, но после того, как узнал тему, вдруг передумал. Вот что Светлане Геннадьевне удалось из него вытянуть:
«Дело было во времена моего
