Он повернулся ко мне с улыбкой, посмотрел мне прямо в глаза и произнес: «У всех „Фордов“ этой модели коробка передач немного шумит. С ней все в порядке». Эта ложь была настолько грандиозной, что я действительно поверил в нее, хотя прекрасно знал, что такого не может быть.
Примером самого чудовищного по своим масштабом и вместе тем самого успешного использования Большой Лжи является поведение Гитлера и нацистов во времена Третьего рейха, которым в предвоенные годы удавалось манипулировать сознанием мировой общественности с помощью вопиющей, откровенной лжи. В «Майн Кампф» Гитлер писал:
…благодаря примитивной простоте своего мышления народные массы легче поддаются на большую, чем на мелкую ложь, поскольку сами они периодически лгут по мелочам, но постыдились бы солгать по-крупному. Им не приходит в голову самим пойти на подобный обман, а потому они не способны представить себе, что другие могут отважиться на то, рискуя предстать перед окружающими в столь позорной роли.
Ложь Гитлера обусловила его успех. Не прибегни он к обману, ему никогда не удалось бы прийти к власти. Чтобы добиться своих политических целей, Гитлер готов был пойти на какую угодно ложь. Так, 3 апреля 1939 года в сверхсекретном документе, касающемся Польши, он поставил перед вермахтом задачу «уничтожить польские вооруженные силы, с целью чего необходимо подготовить и осуществить внезапное нападение». Не прошло и месяца, как в речи, передаваемой по всему миру, Гитлер заявил: «Хуже всего то, что теперь Польша, как и Чехословакия год назад, считает под давлением лживой международной кампании, что она должна произвести мобилизацию армии, хотя Германия не мобилизовала ни одного человека и даже не думала совершать какие-либо действия, направленные против Польши». Спустя несколько месяцев, 1 сентября 1939 года — в тот самый день, который наметил Гитлер 3 апреля — войска вермахта вторглись в Польшу. Лишь после этого момента люди начали подозревать, что Гитлер является чудовищным лжецом. Немцы же, очевидно, не сомневались в искренности Гитлера до самого момента его смерти.
Нацистская Германия часто фигурирует в этой книге в качестве примера злоупотребления контролирующей властью. Как мы увидим далее, период нацистского правления явился примером контролирующей власти, вышедшей из-под контроля.
Вариацией Большой Лжи является Сверхчестность. В этом случае человек, вознамерившийся достичь своих целей с помощью лжи, подготавливает себе почву, будучи исключительно честным и демонстративно показывая свою честность на ранних этапах взаимоотношений с другими людьми. Такая тактика нередко используется ремонтными рабочими, чинящими ваше оборудование и берущими за свои услуги один доллар, а то и вовсе ничего, либо другими способами создающими у клиента впечатление исключительно искренних и честных людей, для того чтобы ободрать его как липку во время третьего или четвертого своего визита. Такие люди обычно употребляют в разговоре слова «честность», «правдивость» или «искренность» и при этом подмигивают.
«Честно говоря, я не вижу повода для того, чтобы брать с вас деньги за такие пустяки». Или: «Сказать по правде (подмигивает), думаю, вам гораздо дешевле обойдется купить эту деталь в ближайшем магазине и установить ее самому». Или: «Скажу вам прямо: я беру надбавку пять процентов по отношению к оптовой цене». Хотя подобные реплики вовсе не обязательно означают, что перед вами недобросовестный, лживый или неискренний человек, они но меньшей мере свидетельствуют о том, что ваш собеседник чересчур озабочен вопросами честности и справедливости, и, на мой взгляд, являются сигналом, предупреждающим о том, что где-то в данной ситуации скрываются бесчестие и ложь, особенно в тех случаях, когда фразы о честности сопровождаются заговорщическим подмигиванием. Важно, однако, помнить о том, что на свете есть действительно честные и доброжелательные люди, которым периодически нравится делать подарки и оказывать услуги, не думая о том как бы в конце концов обобрать получателя знаков их внимания. Таких людей глубоко потрясает тот цинизм с которым они сталкиваются, особенно в крупных городах, таких как Нью-Йорк, Париж или Москва, где добрососедские отношения и честность рассматриваются с недоверием. К сожалению, притворная честность в сочетании с ложью настолько широко распространены, что действительно честные и щедрые люди кажутся нам аномальным явлением.
Ложь по умолчанию, полуправда и секреты
Когда человек вызывается в суд для дачи свидетельских показаний, его просят поклясться в том, что он будет говорить «правду, всю правду и ничего кроме правды». Обратите внимание, что помимо запрета на откровенную ложь («ничего кроме правды»), присяга содержит пункт, призывающий свидетеля говорить всю правду, то есть не сообщать лишь частично достоверной информации и не умалчивать об известных ему фактах. Разумеется, установить, что присягнувший говорит всю правду, гораздо сложнее, нежели просто понять, что он лжет, однако суд считает важным с самого начала подчеркнуть тот факт, что сообщение части правды приравнивается к сообщению заведомой лжи.
Согласно данному определению, ложь является осознанным актом, так что человек не может лгать, не понимая, что лжет. Под правдой же понимается просто та правда, какой она известна говорящему. Такая формулировка позволяет обойти философский вопрос «Что есть истина?», часто используемый лжецами с целью оправдания своего обмана. «Вы лжете, когда вы говорите то, что считаете ложью, или умалчиваете о том, что вы считаете соответствующим действительности».
Ложь по умолчанию, или полуправда, имеет место в ситуациях, когда мы сознательно не сообщаем информацию, которую, как мы понимаем, хочет услышать от нас другой человек.
Рекламодатели создали из лжи по умолчанию целую науку — «Суперщетка позволяет сократить время на чистку вдвое, тем самым вдвое экономя ваши деньги». Возможно, суперщетка действительно позволит вам вдвое сократить время на чистку, а возможно, и нет. Может быть, она вдвое увеличит ваше время на чистку. В рекламе не содержится никаких гарантий того, что ваше время на чистку действительно сократится вдвое. Так с помощью полуправды эксплуатируется доверчивость аудитории.
Нас с детства приучают принимать ложь по умолчанию как неизбежную и узаконенную составляющую человеческой жизни. Эту привычку еще более усугубляет тот факт, что люди полагают, будто совершенно нормально и даже желательно — позволять себе «маленькую невинную ложь», чтобы защитить других от нелицеприятной истины, и что «то, чего мы не знаем, не принесет нам страданий». Таким образом, жизнь в обстановке постоянной полуправды для большинства из нас является привычным опытом.
Ложь по умолчанию является не столь действенной игрой власти, как заведомая ложь, однако и она может оказаться вполне эффективной. Давайте снова допустим, что вы покупаете машину, у которой плохо работает масляный насос. Вы спрашиваете у продавца: «Как у этой машины с утечкой масла?», на что продавец может ответить откровенной ложью: «У нее нет никакой утечки» или Большой Ложью: «Это просто поразительно для машины такого почтенного возраста, и вы вряд ли поверите в это, но эта машина расходует меньше литра масла на восемь тысяч километров пробега». Либо он может ответить вам полуправдой: «Эта машина израсходовала меньше литра за последние три месяца» (последние три месяца она стояла на стоянке для продажи). Или же он может ответить уклончиво: «В ней используется масло высшего качества». Очевидно, что действенность этих видов лжи последовательно падает от первого случая к последнему, однако все они работают на редкость эффективно. Просто поразительно, до каких пределов можно манипулировать другими людьми с помощью лжи по умолчанию.
Антитезис этому виду лжи найти непросто. Никому не нравится прямо в лицо называть лжецом другого человека. Неважно, насколько мы уверены в том, что другой лжет. Как отмечал Гитлер, мы не можем представить себе человека сознательным обманщиком. Назвать кого-либо лжецом — тяжкое оскорбление, пойдя на которое, мы рискуем столкнуться с гневом, возмездием и насилием. Легче просто забыть о неприятном эпизоде; нас успокаивает вера в людей, и мы готовы не идти на обострение ситуации во имя гармонии и простоты отношений.
Пойти на антитезис лжи может оказаться нелегким решением. Это еще одна причина, по которой мы принимаем ложь; гораздо легче поверить и принять слова другого за чистую монету, чем послушаться голоса собственной интуиции и изобличить лжеца. Вполне очевидно, что антитезисом лжи будет являться задавание вопросов и проверка точности ответов. Порой для изобличения достаточно всего нескольких вопросов, поскольку ответы начинают противоречить один другому; именно в этом и состоит суть перекрестного допроса на суде. Однако если ложь тщательно продумана, реальное положение дел можно выяснить лишь путем самостоятельной проверки истинности сделанных заявлений.
