А я…
Сторонницей «раннего развития» я никогда не была – защищала собственную идею развития «своевременного». Строго говоря, с моих же позиций я была не права: у Ани желание учиться было огромное, да и речь Анину обучение грамоте, безусловно, развивало… Но мне казалось (да и сейчас кажется), что обучать малышей школьной премудрости бессмысленно – если не вредно. Что им делать с этим умением? Как верно заметил кто-то из мам-«форумчанок», всё равно двухлетки-трёхлетки читать сами не будут – и это к лучшему. Не заскучают ли дети, уже умеющие читать, писать, считать, позднее – в школе? К тому же: самые крупные буковки в детских книжках всё равно малы для дошкольников, перенапрягают их глаза; не здоровее ли больше гулять, двигаться и т. д.?
И вот что ещё останавливало: почему родители считают первоочередным развитие «левополушарного» умения читать и писать? Почему основное внимание уделяют навыкам, которые доступны всем и всегда? Почему бы не сосредоточиться на художественных способностях малышей, на умении рисовать, петь, играть на музыкальном инструменте, танцевать, мастерить что-то своими руками, наконец, играть в театре, перевоплощаясь в других людей, зверюшек и т. д.?.. Не говоря уже о банальностях – например, о том, что учиться дружить нужно с детства. А можно ведь в этих изначально творческих занятиях и далее продвинуться, подняться на ступеньку подлинного – самостоятельного творчества.
Да и речь – широчайшее поле приложения сил. Многие ли из младших дошкольников умеют рассказывать связно и выразительно (не говоря уже – своё сочинять)?
Однако после того как М. начал учить Аню читать, мне пришлось подхватить инициативу…
Алек, глядя на Аню, тоже захотел знакомиться с письмом. Но по-другому, в своём стиле: водил моим пальцем по «маминым» (из русского алфавита) буквам, требовал, чтобы называла. Услышав название, кивал и переходил к другой букве. Потом снова возвращался к уже названной – учил?..
Глядя на английские занятия, я попробовала нетрадиционный путь: соединила фонетический принцип с обучением словам. Чтоб детям интереснее было учиться: слова – всё-таки меньше абстракция, чем буквы и даже звуки.
Я писала и выкладывала из магнитных буковок односложные русские слова. При этом использовала на первых порах только знаки, общие для наших алфавитов, те, что звучат и пишутся примерно одинаково: а, д, к, м, о, с, т. Кот, мама, оса, дом, ком – в узком кругу буковок было негде развернуться… Потом ввела буквы, специфически русские: ё, ф, ц, ч, ш, щ, ю, я. И Аня, и Алек делали успехи.
Когда М. свернул занятия, я тоже стала всё реже предлагать поиграть с буковками.
Дети начали забывать выученное…
Ближе к пятилетнему юбилею малышей вдруг подумалось о том, что через год, вместе со школой, начнутся серьёзные занятия письменным английским, а потом и немецким.
Откладывать освоение русской грамоты не хотелось. Пора было начинать.
И вот – были куплены полуготовые кубики Николая Александровича Зайцева. Мы с детьми постепенно склеили их (одновременно начав знакомиться с зайцевскими «складами»).
Кубики заметно помогли связывать буквы в слова. По кубикам дети очевидным образом читали быстрее… А вот зайцевские таблицы так и провисели почти без проку: я не выдерживала темп «попевок» на компакт-диске (не успевала попадать указкой на нужные «склады»), интерес детей держался первые пару минут – потом Алек подходил к проигрывателю и решительно нажимал кнопку «стоп».
Мы перенесли центр тяжести на игры с кубиками. Любимой игрой надолго стал поиск «сокровищ»: кубиками я выписывала указания, где искать «клад». Обучение пошло веселее…
М. в это время совсем прекратил занятия английским письмом. Мы тогда считали, что две разные азбуки нужно учить поочерёдно.
Наверное, это была ошибка. Колин Бейкер в его справочнике по билингвизму для родителей и учителей утверждает, что осваивать грамоту одновременно на двух языках можно (если языки одинаково хорошо развиты). Некоторые наши более опытные знакомые (имеющие не только детей, но и внуков двуязычных, трёхъязычных и даже… четырёхъязычных!) уверяют, что детям вовсе не трудно учить немецкое и русское письмо – одновременно…
Наш трёхмесячный сын часто и подолгу плакал; обратились к врачу; тот основательно проверил малыша, ничего не нашёл – и сообщил, что просто нам достался «Schreikind» (плакса), пояснив: случается время от времени, у него, врача, самого такой бэби…
Когда сын подрос, выяснилось: нам достался ребёнок… с аллергией к обучению. Как только Алек замечал, что с ним не просто разговаривают, а учат, он сразу же и очень решительно отказывался участвовать в действе. Выходил из игры (даже если это была в буквальном смысле слова «просто игра»).
Мы радовались каждой вспышке интереса к занятиям языком:
Алек начал повторять по собственной инициативе, не только по просьбе, делает это охотно; вспоминает больше слов. (2+7)
У Алека фаза: каждый день по 2–3 новых слова. (2+9)
Но внимание к словам и книжкам проявляло себя циклически, чередовалось с утратой интереса, когда сына интересовала, казалось, лишь игрушечная железная дорога…
Когда детям исполнилось три с половиной годика, я попыталась «развивать» их с помощью купленных в России книжек (в последнее время целые серии появляются, как грибы: «Развитие ребёнка», «Развиваемся, играя», «Школа семи гномов», «Уроки стрекозы», «Весёлая академия»… некоторые выходят какое-то время – и исчезают…). Аня с готовностью в этих коротких и сообразных возрасту занятиях участвовала; Алек же чаще всего даже не просто не проявлял интереса – сопротивлялся и упорствовал в своём нежелании «развиваться» и «тренироваться».
Пришлось сказать себе: надо принимать этого ребёнка таким, каков есть. Точнее, это сейчас выглядит логичным и правильным решением, а тогда сын наш просто не оставлял другой возможности. Кажется, ещё и во мне дело: сама не выношу давления – и его сильный характер ломать не хотела. Уважая его личность – да и себя. Ведь этот ребёнок бросил мне вызов – как же было сдаться без попыток победить!
Но сначала надо было разобраться, в чём корень проблем.
Алеково упрямство было мне, по большому счёту, понятно: занятия для дошколят далеко не всегда увлекательны. Мне и самой, положа руку на сердце, были бы скучны однообразные задания типа «найди лишнее», «найди похожее».
Кроме того, было понятно: это практический разум сына вмешивался – и не позволял ему признать, что, скажем, вагон другого цвета поезду «не подходит». Какая разница, что жёлтый вагончик стоит среди синих, главное, что все их можно сцепить с паровозом и отправить в путешествие…
Понимая и оправдывая такой подход, я отказалась от множества упражнений. Но было ясно, что это не выход.
Развивать общие способности, учить новым словам, правильной и связной речи, письму было необходимо – и всего этого Алек старался избегать!
Надо было искать обходные пути.
В 2,5 года дети в первый раз побывали в цирке – и их лексикон тотчас обогатился сразу несколькими новыми словами (в случае Алека нам приходилось тогда бороться за каждое новое слово…). Получили в подарок детскую кухню – Алек сразу три английских названия выучил. Стало понятно, как много значат для обучения сильные яркие впечатления.
Но они – редкость (да и надолго ли остаются в памяти?); нет ли другого ключа, отпирающего для знаний разум маленького упрямца? нет ли другого магического приёма, разрушающего броню нежелания учиться? Тут и открылось: можно опираться на их интерес, их желания!
Всегда приятно поговорить о «себе, любимом» – а вот повод: прилетели две птички, обсуждают странное существо: у него 4 лапки, зато совсем нет перьев и крыльев – как же оно летает? «странная птичка» смеётся, отвечает на вопросы.
Хочется смотреть фильм? А как он называется? А о чём он? Приходится рассказывать (иначе родители диск или видеокассету не найдут…). Алека, даже почти пятилетнего (4+11), было очень трудно подвигнуть на связный рассказ – как же он нас удивил, когда вполне узнаваемо пересказал фрагмент фильма, который смотрели несколько месяцев назад! Очень уж хотелось увидеть – потому и память «вернулась» и прекрасно себя показала, и навыки связной речи обнаружились…
Спекулировать на интересах детей, эксплуатировать потребности – вообще-то не очень хороший путь. Иногда Алек, распознав нашу «военную хитрость», выходил из себя. А позднее научился… отказываться от желаний. Но мы-то вовсе не ставили целью вырастить спартанца или стоика!
Моментом нового «инсайта» стал один странный эпизод, детям было 3+5.
