Как сказал Лао-цзы, трудно управлять народом, который много знает и много понимает.
Соответственно, легко – когда наоборот.
Ведь уровень интеллекта толпы, как заметил Гюстав Лебон в своей нашумевшей на весь мир «Психологии толп», определяется уровнем интеллекта самого глупого человека, входящего в состав этой толпы.
Однако так же легко, как толпа подчиняется лидеру, произносящему слова, созвучные с ее настроением, она меняет полярность своей экзальтации по отношению к нему, если ей вдруг что-то не понравится в нем.
От: «Ах, смилуйся, отец наш! Властвуй нами!», – и до: «Вязать его, точить! Да сгинет род Бориса Годунова!» (см.: Пушкин А.С. «Борис Годунов»).
То есть, одни и те же люди из толпы в наикратчайший срок могут поменять свое отношение к лидеру.
На прямо противоположное.
От восторга и восхищения до проклятия и ненависти.
Такова цена «отолпизации» лидируемых лидером.
Недальновидным.
А посему – заурядным и посредственным.
Каких – хоть пруд пруди, хоть запруду из них строй.
Непроницаемую для живительных потоков разума.
Толпа – наиненадежнейшая опора для лидера.
Фрагменты толпы, в которые превращаются люди в толпе, зыбки непостоянны и ненадежны в своих настроениях.
Толпа тотчас же перестает быть опорой для лидера, как только он «дает слабину», и – в лучшем для него случае – просто бросает его в одиночестве на произвол его судьбы, в худшем же – расправляется с ним.
Как с не оправдавшим ее – толпы – надежд и чаяний.
Жестоко.
И – беспощадно.
Ориентирующийся на толпу лидер в долгосрочной перспективе – крайне неэффективный.
Апелляция к возбуждающим толпу до состояния экзальтации лозунгам, на манер: «Даешь!» и «Долой!», – к инстинктивным побуждениям из разряда «Отнять и разделить!», – сегодня ни у одного мыслящего человека не вызывает никакой ответной реакции, кроме, пожалуй, рвотной: «Что? Опять??».
Ведь все это уже было.
В Истории.
Неоднократно.
С неизменно плачевным окончательным результатом.
Настоящий Лидер не апеллирует к инстинктам.
Тем более – низменным.
Тем паче – толпы.
Незаурядный, не посредственный лидер опирается в своих действиях не на позывы – свои собственные и – толпы, а на понимание действительных интересов людей как личностей.
Он не потакает убогим вкусам, делающим людей равными – на уровне ниже пояса.
Он не заискивает ни перед кем и не довлеет ни над кем.
Он – ничей не раб и ни над кем не тиран.
Он – равноудаленный от зловонных трясин глупости, дурости, алчности, подлости.
Для чего в своих действиях он сообразуется не с сиюминутными интересами – своими собственными и лидируемых им, не с так называемой политической целесообразностью, а с тем, что принято называть перспективой.
Перспективный лидер – не популист, коим управляет хлыст вдрыск пьяного кучера, не волюнтарист, коего направляет подхлестнувшая ему под хвост вожжа, а тот, кто видит достойную цель, знает достойный к ней путь, замечает и преодолевает опасности, подстерегающие его с разных сторон на пути к этой цели.
Его не соблазнят заманчивые искушения, сулимые ему его статусом.
Ему претит безудержное восхваление его достоинств – как мнимых, так и действительных.
Он питает откровенную брезгливость ко всякому проявлению лести, подхалимства и угодничества.
К нему не прилипает грязь наветов и сплетен, инсинуаций и диффамаций.
У него есть мечта.
Которой он способен вдохновить.
Ведомых им.
Для него нет ничего невозможного – в пределах соблюдения объективных Законов.
От него исходит ощущение разумной и добродеятельной силы.
Основанной на знании действительности.
И – на понимании причин и истоков происходящего.
Поэтому даже в самые «критические дни» он не остается заброшенным и покинутым всеми посреди Пустыни Одиночества и Забвения.
Он обладает способностью создавать команду, суммарная сила которой значительно превышает сумму сил входящих в нее людей.
Он владеет искусством направлять эту силу сообразно Разуму и Добру.
Люди для него – «не пыль на ветру» (см. одноименный роман Макса Вальтера Шульца), не грязь под ногами, не материал для сооружения лестницы собственной карьеры, а действительные или же потенциальные соратники и партнеры.
Он не ропщет, не стенает и не ноет – ни при каких обстоятельствах, даже таких, в которых – из-за сочувствия и сострадания к нему – это ему бы простилось.
Все страхи – свои и поверивших в него, доверившихся ему и последовавших за ним – он преобразовывает в действия, направленные на преодоление причин, условий и обстоятельств, вызывающих эти страхи.
Он живет не в «башне из слоновой кости», угодливо предоставленной ему его прихвостнями, поскольку он не приемлет ни прихвостней, ни дорогостоящих башен, изолирующих его от реального Мира Людей.
Его образ жизни и способ мысли основан на двусторонней связи принимаемых им решений с живой жизнью людей, доверивших ему свои чаяния и надежды.
Это – как Вы, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, понимаете, – «нарисованный» нами портрет нашего идеального Лидера.
Его, как говорят литераторы, «собирательный образ».
Такого, как нам очень хочется, чтобы он был.
У нас.
И, естественно, для нас.
Не согласные с нами пусть хотят то, что они хотят.
Имеют на это полное право.
Каких попало лидеров – сколько угодно.
Всем, кому это угодно.
Таких же Лидеров, каких на самом деле надо, очень мало.
Честно говоря, практически их нет.
По крайней мере, сегодня.
Однако это отнюдь не означает, что они абсолютно невозможны.
Исторические прецеденты на сей счет имеются.
Если и не идеальные, поскольку таковых – по определению – в реальном мире не существует и существовать не может, то, по крайней мере, весьма близкие к ним.
Начиная от Пифагора и Марка Аврелия, и заканчивая – пока что – Франклином Делано Рузвельтом, Ли Якоккой и Акио Моритой.
Их не так уж много – за всю-то Историю, но Вы, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, вполне в состоянии увеличить их число.
За счет себя.
Лично.
Если самолично очень захотите.
И – если очень постараетесь.
На самом-то деле для этого требуется совсем не многое.
Всего-то на-всего:
– во-первых, учесть опыт, являющийся, по определению Олдоса Хаксли, не тем, что случается с человеком, а тем, что человек делает, когда с ним что-то случается, – всех, чей опыт заслуживает того;
– во-вторых, подружиться с объективными Законами, что нами уже, собственно говоря, сделано, пока – только теоретически;
– в-третьих, подружиться с Будущим, став ему надежным союзником и партнером, чего нами пока не сделано: ничего, наверстáем.
Только при выполнении и соблюдении этих требований Лидер сможет не только сиять, как, по выражению, заимствованному из рассказа Василия Макаровича Шукшина «Микроскоп», «голый зад при луне», но и греть.
Как Солнце Надежды.
Глава IX
ОТНОШЕНИЯ ЛИДЕРА С БУДУЩИМ
«Не следует думать, что будущее есть нечто ничейное, как будто им может распоряжаться кто угодно и как попало».
Александр Зиновьев.
Время неостановимо.
«Остановись, мгновенье! Ты – прекрасно!», – этот фаустовский возглас гипотетически может возыметь силу только в том случае, если продать душу Дьяволу.
Дьявол же чертовски хитер.
И – коварен.
Проданную ему душу забирает, а расплачивается за нее фальшивками.
Никто, включая и Бога, и Дьявола, власти над Временем не только никому не дают, но и сами не имеют.
Ни Бог, ни Дьявол не могут: ни отменить Прошлого, ни запретить Будущего.
Время – глухо и немо.
Оно не откликается ни на просьбы, ни на мольбы, ни на призывы.
Оно – неумолимо.
Но – наполнúмо.
Событиями.
И – действиями.
Тех, кто действует.
Самый универсальный – по крайней мере, на Земле – действователь – это человек.
Ведь он, как утверждают классики, может создавать все, что могут другие биологические виды, и – сверх того – то, чего до него не удосужился сотворить никто, включая Бога и Дьявола.
Каждый человек – не последний.
В череде людей.
Прокладывающих дорогу в Будущее.
В обыденном представлении отношения людей с Будущим если и не исчерпываются его предсказаниями, то, по крайней мере, сводится к ним.
Провидцы или провозвестники Будущего, называемые еще – с крайней степенью почтительности – оракулами и носителями оккультного знания, вызывают у нас трепет.
Почти священный.
