ужасные побочные эффекты, но позволяло выиграть время, или отказаться от лечения. Тогда она бы чувствовала себя лучше, но прожила бы меньше. Я не знала, как можно выбрать между качеством жизни и количеством дней, но следовало обдумать издержки и преимущества каждого варианта. Барбара хотела сражаться с раком: «Я не хочу получать плохие новости. Не хочу встречаться с врачом, если плохие новости – это все, что у него есть. Я так часто опровергала их и смогу сделать это еще раз». Она с трудом сдерживала слезы: «Я не хочу умирать. Я думала, у меня есть год, поэтому новость меня потрясла». Я поняла, как легко рассуждать об этих вариантах, когда самой не нужно выбирать. Для Барбары и, наверное, многих людей никакие размышления не превзойдут естественное желание выжить.
Однако за ее уверенным ответом скрывался страх неизвестного. «Я жутко боюсь утратить все свои способности, – вздохнула Барбара. – Меня покидает голос.
Логопед сказал, что с этим ничего не поделать… У меня осталось всего одно лето, и я хочу, чтобы оно прошло спокойно. Я хочу провести время как можно лучше, но мне страшно». Мы поговорили о том, что она должна сделать ради самой себя.
Барбара жила одна, но не чувствовала себя одинокой: она была счастлива. Она упорно боролась после того, как шесть лет назад умер ее любимый супруг Пэдди. Она в одиночку страдала от горя. Хотя Барбара справилась, она чувствовала, что боль той утраты привела к раку. Горе стало причиной выхода из ремиссии. Она заботилась лишь о муже, а не о себе, и прошла осмотр, на котором выявили рак, слишком поздно.
Я понимала, что Барбара не любила суеты, была вежливой и заботилась о других. Но ценой этой вежливости стало то, что никто не знал, в чем она нуждалась. А нуждалась она в друзьях, которые составили бы ей компанию, поделились новостями, просто посидели рядом. Барбаре казалось, что все были заняты. Она не хотела никого тревожить, и ее слова говорили сами за себя: «Я не звоню им, а надеюсь, что они позвонят мне, а потом они говорят, что не хотят тревожить меня, ведь я плохо себя чувствую». Я твердо сказала ей, что пора подумать о себе. Барбара показала мне список своих приоритетов, который она составила несколько недель назад:
• Я
• Пип и Бустер (собаки)
• Друзья
• Дом
• Лошади
• Куры
Мы вместе посмеялись над тем, что она хотя бы знала, что должна была поставить себя на первое место в списке. Собаки были самыми близкими друзьями Барбары: они сидели на диване с ней, спали в ее комнате, заставляли ее выходить на улицу, всегда были рады видеть, выступали самым доступным источником утешения. Всю свою жизнь Барбара любила лошадей: их вид и запах успокаивал ее. Еще ей нравились лошадиные скачки.
Я расспросила ее о любви к садам и лошадям. Когда Барбара рассказывала мне о прошлом, ее голос становился легче, словно она снова становилась молодой: «Когда мне было 11 лет, я заявила родителям, что хочу ездить верхом. Моего первого шетлендского пони звали Пэтч, он был пегой масти. Он стал моей первой любовью. Забавный маленький конь научил меня ездить верхом. Я почти жила в его конюшне. Мой отец управлял небольшой фермой в Линкольншире. Он много работал, и мы, дети, всегда ему помогали – заботились о ягнятах, доили коров, кормили скот. Порой я часами сидела у отца на коленях в его тракторе. До сих пор помню запах его трубки, которой он дымил…» Меня поразило, что чувства не стареют. Кожа, кости, волосы, каждая клеточка тела Барбары говорила о старости, но когда она рассказывала о своем детстве, ей снова было шесть или шестнадцать. Время не влияло на чувства, вызванные воспоминаниями.
Она работала конюхом на местной ферме и неожиданно открыла для себя искусство создания прекрасного сада. Это изменило ее жизнь. Барбара сказала мне: «Моя любовь к садоводству всегда делала меня счастливой». Позже она увлеклась ландшафтным дизайном и 40 лет успешно проработала в этой сфере, продолжая заниматься верховой ездой.
Барбара не знала, что такое быть любимой, пока ей не исполнилось 50 лет. «Никто никогда не признавался мне в любви, пока я не познакомилась с Пэдди. Я не знаю почему, но все мои отношения, а их было немного, никогда не двигались с места, пока я не встретила моего Пэдди».
Когда они познакомились, Пэдди был в разводе и жил с сыном-подростком. Хорошие отношения с мальчиком наладились не сразу. «Теперь он лучше общается со мной, потому что нам не нужно бороться за Пэдди. Он хороший мальчик, навещает меня», – сказала Барбара. Я поинтересовалась, не жалела ли она о том, что у нее нет детей, и она ответила: «Я не могла иметь детей. Но у меня были мои лошади и собаки».
Между образом, созданным Барбарой, и ее реальной силой было интересное противоречие. Эта ненавязчивая вежливость, которая напоминала прежние времена, говорила о том, что Барбара слушалась мужа. Но это опровергал ее стальной характер, позволивший ей бороться с трудностями и выиграть годы жизни для них обоих. У нее была близкая подруга, и им одновременно диагностировали рак почки. Но подруга умерла в течение года. Барбара думала, что это произошло потому, что подруга все время злилась и задавалась вопросом: «Почему я?» Барбара хладнокровно отвечала: «Почему не я?»
Отношения Барбары с системой здравоохранения были разными. Ее очень расстраивало отсутствие информации и взаимодействия между врачами. Ей казалось, что врачи упустили ее рак: она долгие месяцы жаловалась на боль. Наконец, Барбара нашла врача, которому могла доверять, и сказала ему: «Теперь вы мой Бог». Она нуждалась в человеке, на которого можно было направить свою надежду. Но как и многие врачи, он был очень занят, поэтому Барбара подолгу не получала от него информации или ответов. С одной стороны, она знала, что врач подчинялся системе. С другой – она была полна негодования. В какой-то момент он заставил ее замолчать, сказав: «Извините, я был с умирающим пациентом».
Вскоре голос Барбары стал слабым: она явно устала от нашего общения. Она пообещала мне, что пригласит друзей в гости и перестанет ждать, пока они позвонят. Мы договорились снова встретиться, она вежливо поблагодарила меня, я вежливо распрощалась, словно мы просто встретились за чашкой чая и поговорили о погоде. Абсурд.
Реакция Барбары на ее смертельный диагноз напоминала горе после смерти близкого человека: борьба между тем, что можно принять, а что нельзя, противоречивые чувства… Вот почему она нуждалась в поддержке. Любящие друзья могли посидеть рядом, вместе посмотреть скачки и предаться воспоминаниям. Я надеялась, что у них хватит сил
