Первая задача, с которой мы сталкиваемся, - поднять женственность на новый уровень осознания. Тогда вместо мрака и темноты - а именно такой в нашем восприятии была материя (которая всегда ассоциировалась с женским началом) - она станет освещенной изнутри и фактически превратится в достаточно сильный источник энергии, способный установить связь с непостоянством и творчеством зарождающегося маскулинного сознания.
Основной толчок к появлению осознающей себя женственности дала немецкая и английская романтическая поэзия. Поэты того времени прекрасно чувствовали избыточное влияние дряхлеющей патриархальности, которая даже в XIX столетии проявлялась через подавление и разрушительные агонизирующие муки старого режима, безуспешно боровшегося за выживание. Здесь вполне уместно процитировать строки стихотворения Мэттью Арнольда: «Блужданье между двух миров, / Один мир мертв, другой бессилен для рожденья».
Джон Китс дважды пытался об этом написать. В неоконченном эпосе «Гипсрион» слышится, как изнывает в муках его сердце и сердце таких же, как он, романтиков, стремящихся создать новое творение, основанное на женственном сознании. Это сознание способно воспринимать зарождающуюся маскулинность, которую Ките отождествляет с богом Солнца Аполлоном. ЕГО глубокое и многогранное знание нашло свое отражение в персонаже Монеты, женском образе, очень напоминающем женщину с разбитым сердцем, которая появляется во многих сновидениях наших современников, иногда принимая облик Черной Мадонны.
Найдя однажды
На склоне горы пригоршню золота,
Я с болью ощутил, как мой взгляд стал источать жадность.
Выворачивая наизнанку все мрачное нутро, богатое залежами золота,
И потому под печальным взором Монеты
Мне было больно видеть, как опустошается мозг,
Захваченный в тесный и тягостный плен: какая высокая трагедия
Разыгрывалась в темных таинственных глубинах ее черепа,
Способная привести к налету смертельной скорби
На ее уста, и вместе с тем наполнить светом
Ее космические очи, а голос - неземной печалью.
Проникновение Китса в женскую психологию намного опередило время. Его усилия, основанные па представлении о жизни как о «порождающей Душу вуали», открыли в интроспекции новый путь, тем самым создав возможности душевной восприимчивости и предвосхитив раннюю смерть поэта в двадцать пять лет.
Продолжавшийся в XX столетии поиск утерянной женственности в искусстве, поэзии и танце в настоящее время стал совершенно осознанным в жизни многих мужчин и женщин, сосредоточивших внимание на личностном и духовном росте. Вместе с тем по-прежнему остается непреложным тот факт, что маскулинность, связанная с традиционной патриархальностью, воспринимает появление женственности как угрозу. Таким образом, основная задача для появления свободных партнерских творческих отношений состоит в избавлении маскулинности от патриархального страха перед женственностью. И такое же насильственное внедрение женственности в рамки патриархальной традиции создает из сформированной этой традицией маскулинности своего первого врага. Поэтому для появления новой динамики в отношениях крайне важно избавить женственность от страха патриархальной маскулинности. Находясь в плену этого страха, ни тот, ни другой пол не в состоянии дать толчок никакому новому творческому процессу. Их отношения напоминают переговоры виноделов, обсуждающих сухой закон, тогда как привести к этим переговорам или, по крайней мерс, дать им толчок должна именно лишенная всяческого страха откровенность.
Главным при обсуждении возможности появления осознающей себя женственности становится освобождение слова от его привязки к той или иной социально-половой роли. Сосредоточившись на отношениях между полами, я ощущаю более крепкую и тесную связь с внутренней основой этих новых отношений, связь, возникшую при соединении комплементарных каждому полу мужской и женской компоненты. Термин «осознающая себя женственность», как и «осознающая себя маскулинность», применим и к мужчинам, и к женщинам. Что касается нашего времени, сегодня точно такая же динамика существует у обоих полов, создавая нечто, до сих пор не находившее достаточного признания: истинную основу, позволяющую этим компонентам войти между собой в контакт.
Зрелый мужчина и зрелая женщина нового времени будут соединяться не столько из-за стремления к объединению противоположностей, сколько из-за объединяющей их человечности. Эта единая для них человечность вовсе не исключает полового влечения. Лишенная невротических особенностей женская маскулинность привлекает сильных мужчин; лишенная невротических черт мужская женственность привлекает сильных женщин. В мужском теле энергия проявляется совершенно иначе, чем в женском. Различие между полами (по своей сути биологический фактор) весьма желательно, ибо несет в себе принцип выживания человечества. Однако выживание на психическом или духовном уровне выводит нас за пределы биологии, в область, названную Юнгом индивидуацией. Общность человеческой расы обусловлена ее единым общежитием, где мы существуем вместе со своими тревогами, одновременно занимаясь поисками более безопасного местожительства. Это единство уже вышло далеко за рамки сексуального влечения противоположностей. Оно превратилось в единение, ставшее результатом глубинной идентичности, настоятельно требующей понимания.
Не совершив работы, необходимой для осознания мужской и женской компоненты, мы снова и снова будем возвращаться к древним патриархальным образам, сохранившимся в застывших формах, реанимирующих патриархальный порядок. Пассивное подчинение этому порядку - это бессознательное отношение к обществу, подобное отношению детей к своим родителям, которые проецируют на них архетипические энергии, поддерживающие родительскую власть и вызывающие инфляцию личности.
Несмотря на создаваемое архетипическими проекциями ощущение безопасности, столь необходимое для ребенка, взрослые не могут подчиниться этой власти, не подрывая возможность собственного личностного роста. В худшем случае детские проекции на родителей, если их вовремя не устранить, создают основу появления диктатуры, особенно если ранее никогда не приходилось испытывать тираническую власть системы, поскольку безопасность, которую она обеспечивала, стоила больше необходимости подчиняться.
В романе Достоевского «Братья Карамазовы» Великий Инквизитор, встретившись с вернувшимся Христом, пытается убедить его; при этом в словах Инквизитора содержится угроза второго распятия, которое не позволит Сыну Человеческому найти надлежащее место в лоне католической церкви. Безопасность, предлагаемая христианам церковной властью, является матриархальной и патриархальной одновременно. Она так удовлетворяет насущной человеческой потребности, что для нее, этой безопасности, существует лишь одна угроза - свобода, которую несет в себе Христос. По мнению Инквизитора, распятие властью во имя безопасности всемогущих родителей свободы лежит в самой основе человеческого общества.
Старая косная мать подобна ящерице, нашедшей приют в глубинах бессознательного. Она ничего не хочет менять. Если услужливое эго не делает ни малейшей попытки чего-то добиться, одно лишь мгновенное появление ее узкого раздвоенного язычка подавляет любой детский протест. Ее супруг, прямолинейный и властный отец, поддерживает закон, утверждающий ее власть. Вместе они олицетворяют власть в образе железного кулака в лайковой перчатке. Мать становится Матерью Церковью, Матерью Родиной, Родной Школой, Университетом, любимой и незабвенной Альма-Матер, охраняемой Отцом, который становится Отцом Иерархом, Отцом Законом, Отцом Статус-Кво. Мы бессознательно впитываем в себя содержащуюся в этих архетипических образах энергию, которая в отсутствие индивидуационного процесса на инфантильном уровне остается нетронутой. Оставаясь неприкасаемыми и не поступая в сознание, которое, конечно же, делает эти образы менее заряженными энергетически, они, эти внутренние диктаторы, порабощают человека куда более жестоко, чем диктаторы внешние.
В моем понимании патриархальности эти изношенные родительские образы несут в себе энергию, препятствующую личностному росту. Пока они в силе, осознающая маскулинность и осознающая женственность остаются только словами. И мужчины, и женщины, бессознательно попавшие в ловушку энергетического влечения, лишаются индивидуальной свободы и не позволяют проявляться этой свободе у окружающих. Женщины могут быть даже консервативнее мужчин. Миф о солярном герое, открывающем в сражении с драконом путь к самопознанию, чрезмерно перегружен убийством. Присущая этому мифу энергия уже иссякла, и сейчас мы боремся с насилием, вызванным се воздействием. Более того, пристальное внимание, сосредоточенное на победе над существующей в бессознательном матерью, уже рассеялось благодаря совершенной над ней исподтишка победе. Вековые усилия, направленные на убийство дракона, завершились поклонением матери в лице конкретного материализма. Сыны и дочери патриархальности фактически оказались привязанными к матери.
