Роберт Блай. «Книга Кабира»
Верно, что неизвестное - это самая большая потребность в интеллекте, хотя никому не придет в голову за это поблагодарить Бога.
Эмили Диккенсон. «Письма»
Все величайшие и самые важные жизненные проблемы в определенном смысле неразрешимы. Так и должно быть, ибо они служат выражением необходимой полярности, присущей саморегулирующейся системе. Их никогда нельзя разрешить, их можно только перерасти… Это «перерасти»… в последующем восприятии будет состоять в переходе на новый уровень осознания. На горизонте у человека возникают какие-то более высокие или более широкие интересы, и вследствие такого расширения его видения неразрешимые проблемы теряют свою остроту… То, что на нижнем уровне приводило к жесточайшим конфликтам и неуправляемым всплескам эмоций, с более высокого уровня человеческого сознания кажется бурей в стакане воды. Это вовсе не означает, что гроза теряет свой реальный смысл, но вместо того, чтобы оказаться в ее власти, человек теперь находится над ней.
К.Г. Юнг
Дай мне рыбу,
Я съем ее сегодня.
Научи меня рыбной ловле,
Я буду сыт всю жизнь.
Китайская пословица
С точки зрения мифологии эта книга исследует психологическую пустыню внутри и вокруг Короля-Рыбака. В поэме Т.С. Элиота «Пустынная земля», опубликованной в 1922 г., нашли свое явное отражение и сознание, и бессознательное этой необитаемой земли XX столетия. Это время, когда мы все тщетно искали путь из духовной пустыни, которую иссушила западная цивилизация.
Элиот заканчивает свою поэму так: «Шанти, шанти, шанти», а именно так заканчиваются Упанишады, что можно сравнить с выражением «Мир, прошедший через познание». Предполагает ли само по себе присутствие иностранных слов, что наша западная культура больше не содержит в себе воспроизводящей ее энергии? Является ли придание формы отрывкам поэмы, на которые Элиот «разрубил [свои] останки», отчаянной, возможно, даже безнадежной попыткой организовать хаос, который больше не подлежит восстановлению?
Иногда при работе над сновидениями, которые появляются в этой книге, - а многие из них остались за ее рамками - меня одолевала мысль, что они могут тоже оказаться «кучей разбитых образов», неизбежно превращенных в руины нашей уходящей цивилизации. Тогда я обрела надежду в Парсифале, символе современной маскулинности. В начале своего странствия Парсифаль мог себе представить Замок Грааля, то есть его сознание находилось в прямой связи с бессознательным. В центре этого образа он интуитивно чувствовал цель своей жизни, хотя не мог сознательно ее воспринимать. Без такого восприятия он не смог задать вопрос о Граале и копье, которые могли бы исцелить раненого Короля-Рыбака и наполнить жизнью его земли. Его грех был не столь велик, когда он поступал не так, как следовало, ибо не осознавал, как его поступки отразятся на окружающих. Недостаток эмоционального сопереживания позволял ему избегать конфликтов, которые вели к появлению мужской зрелости. Однако он по-прежнему молод; он обладает возможностью сознательно найти связь с женственными ценностями, которые могут омолодить бесплодного короля и его апатичное и одновременно безумное королевство.
Работая в сновидениях с образом раненого короля, важно иметь в виду образ луковичной структуры. Слои личностного комплекса, имеющие отношение к отцу, окружают архетип Бога. Поэтому, уничтожая на одном уровне устаревшие установки, проецированные от родного отца и материнской маскулинности, мы одновременно активизируем глубинные уровни психики, унаследованные нашими родителями от человечества. В сердцевине луковицы находится архетипический образ Бога. На каждом уровне мы боремся с природой бессознательного, которую Юнг называет «чрезмерным консерватизмом, почти гарантирующим, что никогда не случится ничего нового». Он сразу же добавляет, что парадоксальное воздействие бессознательного оказывается «творческим фактором и даже бесстрашным проводником нового».
В процессе постепенного развития социальной организации Земли от племени к нации и дальше - к империи малая степень подчинения должна была становиться все больше и больше. Сейчас мы совершаем скачок в глобальное общежитие, требующий кардинальных изменений в пашем сознании. Последовательность сновидений, в которой появляется старый король, обычно начинается с того, что сновидцу приходится научиться различать известные образы, наделенные властью, снимать романтическое облачение с родительского дома и автомобиля, выбрасывать багаж, который накапливался годами. Отделение того, что представляет ценность, от того, что уже не понадобится, становится жуткой задачей; ее может себе представить каждый, кто покинул свой дом навсегда. Клаттер Клаб, работающий в соответствии с программой лечения анонимных алкоголиков «Двенадцать шагов», был организован для оказания поддержки людям, парализованным тревожностью, возникающей при попытке избавиться от хаоса, в котором они оказались. Они не продвинулись дальше, поскольку не смогли противостоять грузу своего прошлого. (Эти зависимые люди часто видят во сне старую королеву - мать, воплощающую их безопасность.)
Потребность в умении различать собственные и родительские ценности часто вызывает сновидения с движущимися автобусами и поездами, символизирующими движение по широким дорогам, проторенным обществом. Если автобус или поезд оказываются в лесу, сновидец вдруг начинает ощущать себя одиноким, сталкиваясь с потерей наезженной обществом колеи. Пустота пугает. Где же там Бог, отец или мать? Есть ли там что-нибудь вообще? Где, какой, кто же этот Бог? Здесь реальный герой по неизвестным причинам сталкивается с неизвестным. Тогда человек должен установить контакт со своими внутренними законами, со своей внутренней любовью. Это и есть Замок Грааля.
Король-Рыбак правит в Замке Грааля, который, согласно кельтской легенде, находился либо на острове, окруженном водой, либо под водой. В первобытных племенах царь служил воплощением божественного духа племени, который должен был быть плодотворным, а потому зависел от его психического и физического состояния. С точки зрения психологии король (или царь) представляет собой символ Самости (внутреннего бога), воплощенного в человеке и в обществе, которым правит этот человек. В своем труде Misterium Coniunctionis Юнг исследует, как находит свое проявление в алхимии таинство ритуального убийства и смены царя:
Читатель не может не заметить, насколько древней была идея старения Бога и потребности в его обновлении… Точно такая же идея появляется в теме Грааля о больном короле, тесно связанной с таинством трансформации в Мессе. Король - предшественник Парсифаля, которого можно считать освободителем, точно так же, как в алхимии старый царь имеет сына-освободителя или же сам становится освободителем (lapis [камень] в конце остается таким же, как в начале). Далее, нам следует принять во внимание средневековые рассуждения о потребности Бога в собственном совершенствовании и трансформации Ветхозаветного Бога в Бога Любви Нового Завета: ибо, подобно единорогу, его смягчила любовь девственницы, которой он положил голову на колени.
Комментируя потребность в обновлении концепции Бога в развивающемся обществе, авторы «Легенды о Святом Граале» пишут:
Доминирующей установкой сознания является только «правота», когда она согласуется как с логикой сознания, так и с мнением бессознательного. Только тогда возможно соединение их противоположных тенденций в единое целое. С другой стороны, если управляющая установка либо слишком слабая, либо неполная, «жизнь поглощается бесплодным конфликтом». Однако, если прежняя сознательная установка обновилась вследствие своего погружения в бессознательное, из бессознательного появляется новый символ целостности, который оказывается сыном старого короля. Как известно, в «Легенде о Святом Граале» «сыном» был избран Парсифаль, однако уже в самом начале этот процесс трансформации каким-то образом застыл на месте, так что старый король не мог умереть, а с другой стороны, Парсифаль не мог облегчить его страдания.
Король болен в силу расщепления сознания и бессознательного; таким образом, психическая жизнь в его стране находится в состоянии застоя. В одной из версий легенды следы теряются, и процветание восстановить не удается, пока снова не отыщется след. Копье символизирует «человеческую способность постоянно быть готовым различить сущность скрытого символа Бога, что позволяет символу все больше и больше высвобождать для человечества свою неиссякаемую жизнеутверждающую духовную силу». Копье направлено в центр. Грааль содержит то, что существует в центре. С точки зрения психологии следы символизируют возможность появления новой жизни из старых символов. Точно так же, когда застыл образ Бога, превратившись в мертвый стереотип, существующий в коллективном сознании, психические ценности представленные следами, скрытыми в глубинах бессознательного, становятся ценностями, способными трансформироваться и обновить устаревшие концепции.
