не знает. Положив руки на мои бедра, он притягивает меня к себе для более продолжительного поцелуя, а затем я машу ему на прощание и быстро спускаюсь по ступенькам метро.
Вечером надеваю роскошное длинное шелковое платье без бретелек, завязываю влажную гриву свободным узлом и ловлю такси, чтобы увидеться с Карлом, который заказал столик в джаз-клубе. Мне нравится, что он сам, без нудной переписки распланировал встречу. Судя по его сообщениям, он образован, объездил полмира и разбирается в дорогих ресторанах. В последнюю минуту он сообщает мне, что его рост всего 173 сантиметра, поэтому, если это для меня проблема, я не должна чувствовать себя обязанной продолжать общение. Я отвечаю, что во мне и вовсе 160, так что жаловаться на чей-либо рост не стану.
В такси приходит сообщение от Скотта: он с нетерпением ждет завтрашнего дня и интересуется, чем я занята. Говорю, что еду на встречу с другом, и он предполагает, что я имею в виду свидание и скромничать не нужно. Для меня это явный прогресс: теперь мне не нужно скрывать, с кем встречаюсь, и можно ходить на несколько свиданий параллельно — для сайта знакомств это привычное дело.
К моему приходу Карл уже сидит за столиком, и, когда поднимается, чтобы поприветствовать меня, я замечаю: он красив, элегантно одет и, ну да, невысок. Не ниже меня, но и ненамного выше. Я залпом выпиваю «Маргариту», хотя бар специализируется на виски (но при первом знакомстве лучше не экспериментировать). Карл заказывает нам закуски, и обстановка разряжается. Он нежный и добрый, с блеском в глазах и явно помешан на истории, потому что постоянно разбавляет разговор рассказами о древней знати и событиях в России. Сосредоточенно пытаюсь слушать: здесь шумно, я пью уже второй коктейль, и его байки, кажется, выпадают из контекста. Не думаю, что он выпендривается, но, возможно, все эти россказни — своего рода невроз. Встав, чтобы сходить в уборную, на миг теряю равновесие на высоких каблуках и хватаюсь за край стола. В неловких паузах нашего разговора я умудрилась со скоростью света выпить два коктейля.
Когда возвращаюсь за столик, он уже рассчитался и готов уходить. Мне начинает казаться, что ему не терпится закончить это свидание, но он отправляется провожать меня до дома и по пути предлагает зайти куда-нибудь на десерт. Карл останавливается у переполненного ресторана, и я сомневаюсь, что нам удастся найти свободный столик, но он уверяет, что знаком с владельцем и не должно быть никаких проблем.
Прогуливаясь рядом с ним, замечаю, что мы одного роста, хотя будем справедливы: я на каблуках. Тем не менее это странно: рядом с другими я всегда чувствовала себя маленькой. Если честно — хотя свое небезразличие я признаю с сожалением, — мне нравится быть маленькой и защищенной рядом с высокими мужчинами. Есть у меня подруга, которая встречается только с парнями одного с ней роста, у них даже размер джинсов совпадает. При этой мысли я содрогаюсь. Я часто дразню ее, что она предпочитает миниатюрных мужчин, чтобы прятать их в кармане — всегда под рукой на случай выхода в свет. Что касается внешности, тут я придерживаюсь гендерных стереотипов: считаю, что мужчины сильнее и более развиты физически. При этом полностью принимаю концепцию метросексуальности. Майкл интересовался модой и шопингом куда больше меня. Все споры о том, сколько у нас уходит на одежду, аксессуары или косметику, начинались из-за его расходов, а не моих. Меня не радовал размер трат, но было приятно, что его волнует, как он выглядит. Одна подруга, узнав, что я разошлась с мужем, призналась, что всегда считала его геем. Об этом я даже не задумывалась и в шутку рассказала, как в молодости, когда мы гуляли по городу взявшись за руки, стоило ему сжать мою ладонь, и я знала, что нам навстречу идет привлекательная женщина. Это была его безмолвная и непроизвольная реакция. Он любил женщин, но также и пиджаки от Пола Смита, дорогие ароматические свечи и шарфы от Александра Маккуина. Я спокойно относилась к этому проявлению его личности, главное — он оставался выше и крупнее меня.
Ресторан забит до отказа, а владелец, с которым Карл якобы знаком, кажется, его не знает. Отхожу в сторонку и делаю вид, что не слышу, как он пытается договориться о столике. В конце концов нас отводят к единственному незанятому стулу у барной стойки, зажатому между посетителями. Карл усаживает меня, а сам топчется за моей спиной. Пытаюсь повернуться так, чтобы оказаться боком и к нему, и к бару, в надежде поговорить, но здесь слишком тесно. Он наклоняется через меня, чтобы заказать выпить и десерт на двоих, и мы, надрываясь, пытаемся поддерживать беседу, но совершенно не слышим друг друга. Снова оказавшись на улице, с облегчением понимаю, что мы всего в нескольких кварталах от моей квартиры.
— Знаешь, что ты очень классная? Многие женщины, с которыми хожу на свидания, не позволяют их проводить, чтобы я не узнал адрес. По-моему, это паранойя. А вот ты излучаешь уверенность, — говорит он.
Задумываюсь над его словами: может, так и надо поступать, а я снова облажалась со своим инстинктом самосохранения, и он путает уверенность с незнанием? Когда подходим к моему дому, к нам приближается девочка-подросток с охапкой красных роз на длинных стеблях. Каждый цветок завернут в пленку. Я прохожу мимо и через мгновение останавливаюсь, поняв, что Карл отстал. Обернувшись, вижу, как он достает бумажник и протягивает ей пятидолларовую купюру, а затем выдергивает розу из охапки, чтобы подарить мне. Меня трогает, что он это делает: сама я редко покупаю что-либо на улице.
— Еще совсем ребенок — и здесь в такой час, — говорит он. — Я всегда представляю своих дочерей.
— Мило с твоей стороны, — отвечаю. — Я же вечно переживаю, что меня надуют.
Мы стоим под навесом моего дома.
— Не хочешь ненадолго зайти? — предлагаю, размышляя про себя: «Если хочешь уверенности, то получай ее».
— Конечно, только ненадолго. Мне завтра нужно рано успеть на поезд, чтобы помочь другу на участке.
Я веду его к себе, прикрыв телом розу, чтобы она не попалась на глаза консьержу. Мне отлично известно, как сплетничают эти вахтеры, и могу себе только представить, что скажут о моем позднем возвращении в ночи на высоких каблуках, с красной розой в руках и с мужчиной — явно не супругом.
Поднявшись к себе в квартиру, кладу розу на стол и предлагаю Карлу бокал вина. Себе наливаю воды —
