является то, что вам нравится это делать. Восточная традиция совсем другая, и в этом отношении она гораздо более совершенна.
Она избегает противопоставления жесткой, твердой дисциплины и ленивого, расслабленного «комфорта». Она нацелена на состояние гармонии, которая одновременно структурированная, «дисциплинированная» (в подлинном смысле этого слова), живая, гибкая и радостная.
В самоанализе, как и в психоанализе один на один, есть только одна сложность, которую нам следует учитывать с самого начала: это эффект вербализации.
Допустим, я просыпаюсь утром и вижу голубое небо и яркое солнце, я полностью осознаю окружающее, оно делает меня счастливым и придает энергии. Однако мое восприятие заключается в осознании неба, моей реакции на него, а не приходящих на ум слов типа «Какой прекрасный солнечный день!» Как только эти слова появляются и я начинаю думать об окружающем этими словами, восприятие каким-то образом теряет свою интенсивность. Если вместо этого мне в голову приходит мелодия, выражающая радость, или картина, выражающая то же чувство, то ничего не теряется.
Граница между осознанием чувства и выражением этого чувства словами очень подвижна. Существует полностью невербализованный опыт и близкий к нему опыт, в котором слова выглядят как сосуд, который «содержит» чувство и все же не вмещает его, так как чувство постоянно течет и переполняет сосуд. Слово-сосуд скорее похоже на ноту в нотной записи, которая является символом тона, а не самим тоном. Чувство может быть и более тесно связано со словом, но пока слово остается «живым», оно не особенно вредит чувству. Но наступает момент, когда слово отделяется от чувства, то есть и от говорящего человека, и в этот момент оно теряет свою реальность, превращаясь в комбинацию звуков.
Многие люди ощущают эту перемену. Например, они испытали сильное, прекрасное – или ужасное – переживание. На следующий день, когда они хотят вспомнить его и выразить словами, они говорят слова, которые точно описывают это чувство, но они кажутся чужеродными; ощущение такое, будто эти слова просто находились у них в голове и не имеют никакой связи с тем, что люди чувствовали, когда это случилось [64]. Когда это происходит, нужно понять, что что-то пошло не так, что вы начали жонглировать словами, а не осознавать внутреннюю реальность; и что вам нужно начать анализировать сопротивление, которое провоцирует человека на церебрализацию чувств. К таким мыслям о чувствах нужно относиться так же, как и к другим мешающим мыслям.
Самоанализ нужно делать как минимум тридцать минут каждое утро, по возможности в одно и то же время и в одном и том же месте, внешних воздействий необходимо избегать. Его можно делать и во время прогулки, хотя на улицах большого города слишком неспокойно. Но самоанализ и особенно «упражнения» по дыханию и осознанию можно делать всегда, когда вы не заняты чем-то другим. Есть много случаев, когда приходится ждать или когда «нечем заняться», например, в метро или в самолете. Все эти случаи следует использовать для развития внимательности того или иного рода, а не для чтения журнала, разговоров или мечтаний. Когда у вас появится привычка делать это, такие ситуации, когда вам «нечем заняться», станут долгожданными, потому что они обогащают и доставляют удовольствие.
Удивительно, что самоанализ почти не обсуждается в литературе по психоанализу; можно было ожидать, что Фрейд, который упоминает самоанализ в своих интерпретациях снов, предложил бы другим поэкспериментировать в том же направлении. Почему это не так, можно объяснить, предположив, что образ Фрейда стал настолько идолизированным, что, естественно, его самого никто другой анализировать не мог, он был фактически обязан своими «откровениями» только самому себе. У обычных людей это не так. Они не могут существовать без «творца», и сам Фрейд или жрецы, действующие от его имени, должны были их просветить. Каковы бы ни были причины, по которым примеру Фрейда практически не последовали, лишь одна Карен Хорни [65], насколько мне известно, предложила самоанализ как реальную возможность. В описанной ею ситуации речь идет преимущественно о проблеме острого невроза и ее решении. В этом контексте важнейшим моментом является ее настойчивая рекомендация по применению самоанализа, хотя Хорни четко видела его сложности.
Основная причина подобного пренебрежения самоанализом как возможностью лечения лежит, возможно, в обычных бюрократических представлениях большинства психоаналитиков об их роли и роли «пациента». Как и в традиционной медицине, больной превращается в «пациента», и поощряется убеждение, что для лечения ему нужен профессионал [66]. Он не должен лечить себя сам, так как это разрушит сакральное бюрократическое различие между профессиональным целителем и непрофессиональным страдальцем. Такой бюрократический подход приносит много вреда и в процессе «обычного психоанализа», когда аналитик, если он искренне хочет понять «пациента», должен стать своим собственным пациентом, забыв о том, что из них двоих лишь он один является «здоровым», «нормальным», «разумным».
Возможно, самой важной причиной непопулярности самоанализа является мнение о том, что он очень сложен. В психоанализе, который проводится один на один, аналитик может обратить внимание пациента на его оправдания, сопротивление и нарциссизм. В самоанализе же есть опасность начать ходить кругами, уступив своему сопротивлению и оправданиям, не осознавая, что происходит. Нельзя отрицать, что самоанализ и в самом деле сложен – как, впрочем и любой другой путь к благополучному состоянию. Никто не сформулировал эту сложность более лаконично, чем Спиноза в конце своей «Этики» (книга 5, часть 42): «Если путь, который, как я показал, ведет к этому месту, кажется очень трудным, его все же можно найти. Он и должен быть трудным, поскольку его так редко находят; ибо, если спасение рядом и его можно достичь без большого труда, как же может быть так, что им почти все пренебрегают? Но все возвышенные вещи трудны настолько, насколько они редки» [67].
Сложность может обескуражить, если вопрос заключается в том, удастся или не удастся достичь конечной цели. Но если, как мы говорили раньше, человек не стремится к совершенству, если его беспокоит не конечная цель своего пути, а движение в правильном направлении, то эти сложности не кажутся столь непреодолимыми. Более того, самоанализ приведет к такому увеличению внутренней ясности и улучшению самочувствия, что вам уже не захочется его пропустить, несмотря на все сложности.
* * *
Порекомендовав самоанализ как плодотворный метод поисков самоосвобождения, я хочу добавить, что моя рекомендация не означает, будто самоанализ – это обязательный шаг, который должен сделать каждый. Мне он импонирует, и я рекомендовал его другим, которые используют его с пользой для себя. Есть много людей, которые используют иные методы сосредоточенности, неподвижности и осознания, которые также
