и каждому. Уже по древневавилонскому вероучению «золото только адские извержения – Mammon-ilu man-man». В тех случаях, когда психоневротическое заболевание подражает разговорному языку, оно всегда берет слова в их смысле, там же, где получается впечатление, будто заболевание как бы наглядно изображает перед нами какое-либо слово или выражение, оно в действительности обычно только восстанавливает первичное значение этого слова.
Это условное отождествление золота и кала, может быть, находится в связи с переживанием резкого контраста между самым ценным, что известно человеку, и вовсе лишенным ценности, рассматриваемым как «отбросы» [77].
Стоит добавить несколько слов в качестве комментария. В представлении вавилонян о том, что золото есть «испражнения ада», создается связь между золотом, испражнениями и смертью. В аду, мире мертвых, наиболее ценным объектом являются нечистоты, и это объединяет вместе понятия «деньги», «грязь» и «смерть» [78].
Последний из процитированных здесь параграфов прекрасно демонстрирует степень зависимости Фрейда от современного ему образа мышления. В поисках причины символической идентичности золота и нечистот он предлагает гипотезу о том, что она может базироваться именно на их радикальном контрасте: золото является самым дорогим, а нечистоты – самым бесполезным веществом, известным человеку. Фрейд игнорирует другую возможность – что золото является самой драгоценной субстанцией для цивилизации, чья экономика (в целом) на нем базируется, но это вовсе не так для тех первобытных обществ, в которых золото может и не иметь особого значения. Что гораздо важнее, в то время когда модель его общества предлагает, чтобы человек думал о золоте как о самой драгоценной субстанции, он может бессознательно разделять мысль о том, что золото мертвое, бесплодное (как соль), безжизненное (кроме тех случаев, когда оно используется в ювелирном деле); что это накопленный труд, предназначенный для создания запасов, наиболее яркий пример владения без функционирования. Можно ли есть золото? Может ли из него что-нибудь вырасти (исключая его превращение в капитал)? Эта мертвая, бесплодная сторона золота показана в мифе о царе Мидасе. Он был настолько жаден, что его желанием было, чтобы все, к чему бы он ни прикоснулся, становилось бы золотом. В конце концов, ему пришлось умереть именно потому, что золотом нельзя питаться. В этом мифе ясно видна бесплодность золота, оно ни в коем случае не является наивысшей ценностью, как предполагал Фрейд. Фрейд настолько являлся сыном своего времени, что не мог осознать негативное значение денег и собственности и соответственно критические выводы из его же концепции анального характера, которую я обсуждал выше.
Независимо от достоинств разработанной Фрейдом схемы развития либидо в его открытиях стадий восприимчивости и собственничества как самых ранних стадий развития человека гораздо больше смысла. Первые годы жизни ребенка неизбежно являются тем периодом, когда он не способен заботиться о себе и формировать окружающий мир по своим желаниям и собственными силами. Его усилия направлены на то, чтобы получить, схватить или завладеть, так как он еще не может ничего произвести. Таким образом, обладание есть необходимая промежуточная стадия развития ребенка. Но если чувство собственности остается доминирующим и во взрослом состоянии, то это означает, что человек не достиг цели нормального развития по направлению к продуктивности, а застрял на опыте обладания из-за этого провала в своем развитии. Здесь, как и в других случаях, то, что нормально на ранней стадии эволюции, становится патологией, если сохраняется на более поздней стадии. Собственническое обладание базируется на снижении способности к продуктивной деятельности. Это снижение может быть следствием многих факторов. Под продуктивной деятельностью я понимаю активное выражение человеческих способностей, а не действия под влиянием инстинктов или настоятельной потребности что-то сделать. Здесь не то место, чтобы продолжать это обсуждение. Достаточно сказать, что нужно учитывать и такие факторы, как запугивание в детстве, отсутствие стимулов, избалованность как в индивидуальном, так и в социальном плане. Но можно сделать и другой вывод: ориентация на обладание и ее удовлетворение ослабляют усилия и в конечном счете способность осуществлять продуктивные усилия. Чем больше человек имеет, тем меньше его привлекают активные усилия [79]. Владение и внутренняя леность в итоге формируют порочный круг, усиливая друг друга.
* * *
В качестве примера посмотрим на человека, чья общая ориентация заключается в обладании: на скрягу. Для него самым очевидным объектом обладания являются деньги и их материальные эквиваленты, такие как земля, дома, движимое имущество и т. д. Большая часть его энергии направлена на владение всем этим, причем скорее на сохранение и неиспользование, чем на коммерческую деятельность и спекуляцию. Он чувствует себя как в крепости; из нее ничего не должно выйти, а следовательно, ничего не должно быть истрачено, за исключением абсолютно необходимого. А что значит «абсолютно необходимое», зависит от степени его скупости.
В исключительном случае, хотя это и не редкость, такой человек будет лишать себя всех жизненных благ – вкусной еды, красивой одежды и достойного жилья, чтобы уменьшить свои расходы почти до нуля. Среднему человеку не понять, к чему лишать себя всех удовольствий. Но не следует забывать, что это как раз не так; скряга находит наибольшее удовлетворение именно в своей собственности; «иметь» – для него большее удовольствие, чем красота, любовь и любое чувственное или интеллектуальное наслаждение. Богатый скряга иногда представляет собой менее очевидную картину. Он может даже тратить миллионы на благотворительность или искусство, поскольку эти траты (помимо обеспечения налоговых льгот) необходимы для поддержания его социального статуса и получения рекламного эффекта от благоприятного имиджа. Но он может приложить огромные усилия, чтобы установить систему контроля, которая избавит его от любых излишних почтовых расходов, или предпринять драконовские меры, чтобы предотвратить потерю его рабочими хоть одной минуты их рабочего времени. (Беннет даже рассказывал, что Генри Форд, основатель автомобильной династии, носил носки до тех пор, пока их еще можно было штопать, и, боясь своей жены, тайно покупал новые носки в магазине, менял их в машине, а старые выбрасывал по дороге.)
Скрягу не только одолевает мания сохранения вещей, но также и желание сэкономить энергию, чувства, мысли и вообще все, что он может «иметь». Он считает, что располагает фиксированным количеством энергии, которое невозможно восполнить. Следовательно, нужно избегать любых затрат энергии, которые не являются абсолютной необходимостью, так как это уменьшает ее запас. Он избегает необязательных физических усилий, все делает как можно скорее. Обычно он работает педантично, используя методы, которые максимально уменьшают потребление энергии. Такой подход часто проявляется и в его сексуальном поведении (очевидно, это проявление в основном можно найти среди мужчин). Для него сперма является самым драгоценным продуктом, количество которого ограничено; использованное будет
