Так можно продолжать до бесконечности: язвительный и всех осуждающий человек может быть описан любящей его как преданный истине, скупой — как бережливый и экономный, а безжалостный — как сильная личность.
Иногда своенравные суждения —* это не просто временные искажения, вызванные влюбленностью, а нечто более глубокое. Возможно, это проявление невротических тенденций. Мужчина с подсознательным стремлением к тому, чтобы к нему относились по-матерински, считает женщину нежной и любящей, потому что во время ухаживания она так заботилась о нем, но в браке получает господство и контроль с ее стороны, чего он, вероятно, прежде всего и хотел. Другой мужчина, у которого потребность быть повелителем, опишет слабую безвольную женщину как приятную и любящую, и она действительно в его системе определений приятная и любящая, потому что полностью и добровольно подчиняется ему.
Это не столько ошибочные выводы, сколько выводы, сделанные под влиянием господствующей, хотя и подсознательной, потребности. Такая единственная очень сильная потребность всегда невротическая. Но у того же индивида есть и другие потребности, и, если сила его привязанности тратится только на удовлетворение одной потребности, все остальные остаются неудовлетворенными.
Обходя наши невротические порывы
Никто из нас, разумеется, не свободен от невротических потребностей. Это тем более заставляет нас защищаться от того, чтобы они определяли наши самые главные потребности. Мы можем научиться обходить некоторые подсознательные порывы. Возьмем, например, молодого человека, влюбляющегося с первого взгляда. Если он незрел, он сразу захочет жениться. Если у него есть определенная степень зрелости, он поймет, что влюбился отчаянно и будет наслаждаться этим ощущением, но не станет торопиться и принимать окончательные решения на основе этого чувства. Он может испытывать всю гамму романтических чувств: от экстаза до страданий, но не бросится сломя голову в брак.
Иногда мы слышим новую песню, которая нам чрезвычайно нравится, бросаемся в музыкальный магазин и покупаем запись. Проигрываем ее раз за разом, но вскоре обнаруживаем, что устали от нее, и ставим на полку. И возможно, больше никогда не будем слушать. Или нам нравится картина, и мы чувствуем, что должны ее купить. Ответственный продавец картин, знакомый с таким феноменом, посоветует зайти еще раз и взглянуть на картину или разрешит нам две недели подержать ее дома. Он хочет сохранить клиентов и знает, что картина, которая нравится с первого взгляда, не обязательно та, с которой захочется жить.
Влюбиться в человека — почти то же самое, что влюбиться в картину или симфонию. Подобно произведению искусства, мужчина или женщина могут произвести сильное впечатление, но не быть правильным выбором на всю жизнь.
Окружение, обстановка, обстоятельства, настроение — все то, что связано с встречей двоих, может подействовать как волшебство, и эти двое решат, что предназначены друг для друга. Воскресный вечер, или они оба оказались в отпуске на Карибском море, или на сверкающей белизной горнолыжной трассе, или только что кончили трудную и напряженную работу, или просто устали от одиночества и особенно нетерпеливо ищут счастья. Возможно также сильное физическое влечение, и все это очень хорошо, но все же недостаточно для того, чтобы на этом основании строить всю жизнь.
Не обязательно предполагать невротическое происхождение всякой неожиданной сильной привязанности. Когда мы влюбляемся с первого взгляда, нас охватывает совсем не любовь. Это чувство, поражающее неожиданно и всеобъемлюще, это желание и стремление к любви. Для того чтобы развилась сама любовь, сама привязанность, нужно гораздо больше времени. Чувство может рассеяться по той простой причине, что нет достаточно глубокой привязанности.
Некоторые постоянно влюбляются и разлюбляют. Такие люди стремятся к сильному чувству, но не в состоянии создать привязанность. Говоря точнее, у них есть привязанность, но это привязанность к желанию любить, а не к тому человеку, которого, как им кажется, они любят. Как говорится, они влюблены в любовь.
Вдобавок, если чувство любви возникает внезапно, создается иллюзия, что из всех наших привязанностей эта одна возникла по нашему свободному выбору. Предыдущие наши привязанности определялись обстоятельствами, условиями жизни. Мы не выбираем родителей, братьев и сестер, родственников; мы не выбираем коллег по бизнесу и профессии. Наша дружба часто возникает потому, что мы жили по соседству, учились в одной школе, в одном колледже, и такая дружба, как мы уже отмечали, продолжается по привычке.
Только эта неожиданная, удивительная, волшебная влюбленность, только она одна — по нашему выбору. Мы либо игнорируем роль случайности, либо прославляем ее и называем судьбой.
Какой способ поведения зрелый в таком случае? Нужно ли подавлять романтическое сияние и заливать холодной водой восторженные чувства? Конечно, нет. Нет никакого вреда в наслаждении преувеличенной, возможно, отчасти невротической, но определенно замечательной привязанностью, возникшей между двумя людьми. Вредно только принимать решения на основе силы этих чувств и устанавливать отношения, фундамент которых, возможно, слишком узок и непрочен. Если это не просто легкое невротическое подкрепление инфантильной потребности, все может кончиться разводом. Иногда такие отношения продолжаются всю жизнь, но все равно удачный брак не получается.
Состояние влюбленности — это такой жизненный опыт, который стоит испытать. Но влюбленным необходимо время, чтобы побыть вместе в более знакомой обстановке, с семьей и друзьями, которые знают их такими, каковы они на самом деле, а не преобразованными романтической мечтой. Мы преодолеваем невротические потребности, признавая, что влюбиться и сохранить любовь — это разные вещи. В подходящей обстановке почти любой человек может влюбиться в другого. Но это примерно все равно, что сказать: у каждого их нас есть желания, которые могут воспламенять другие люди. Другое дело, насколько мы можем сохранить это пламя. Мы должны признать, что большинство наших желаний, какими бы глубокими они ни были, кратковременные. И у всех есть такие желания, которые приносят нам больше добра, если они кратковременные. В целом просто желаниям доверять нельзя. Желания, если руководствоваться только ими, ненадежны и часто приносят нам не радость, а горе.
Нужно научиться понимать, чего именно мы хотим. Кратковременные желания могут быть приятны, невротические тоже, даже глупые, безответственные и нелепые. «Нет мудрости в том, чтобы быть только разумным»[70]. Нет радости в скучной жизни по рецептам книг. Если мы не следуем своим наклонностям, мы не живем полной жизнью. Трудность в том, чтобы объединить все элементы жизни. И самое главное — понимать, когда нужно остановиться, чтобы иметь возможность заняться другими желаниями и целями. Признать одно желание самым главным — значит стать его рабом. Мы утрачиваем свободу сохранять равновесие, гармонию и разнообразие — и в конечном счете теряем даже это переоцененное желание, которое вытеснило все другие потребности и желания, являющиеся законной частью нашей жизни.
Такая оценка желаний редко бывает возможна только с помощью разума. Дело в том, что мало кто из нас способен на подобный холодный и бесстрастный взгляд на самого себя. И это хорошо. Жизнь лучше всего учит нас самим своим ходом и размышлениями о нем. Опыт сам по себе так же ненадежен, как и непроверенные идеи. Вдобавок опыт создает привычки. Справедливо, что «самый большой дурак — это старый дурак»[71]. Таким образом, лучший способ оценки желаний и объекта любви — дать им шанс, шанс воздействовать на наш опыт и шанс нам обдумать этот опыт. Мы можем наслаждаться реальностью самых преувеличенных своих желаний в настоящем, не делая себя зависимыми от них в будущем. Хитрость в том, чтобы наслаждаться тем, что мы имеем, в то же время давая себе возможность подумать, а не считать заранее цыплят и не бросаться очертя голову в непроверенное будущее.
Еще одно добавочное предупреждение или условие для правильной оценки любви. Условие очень трудное и исходит из того простого факта, что время само по себе не решает наши проблемы, но их может решить то, что мы со временем делаем. Влюбившись, молодые люди часто выпадают из привычного круга общения. Они обычно оправдывают это отсутствием интереса к другим представителям противоположного пола. К тому же разве их исключительно близкие и тесные отношения друг с другом не лучший способ проверить свою готовность к браку? Даже если это правда, опасность в том, что они слишком быстро решают действовать на основе своих чувств. Влюбленность в идеале не означает, что нужно отказаться от встреч с другими людьми. Впоследствии все убеждаются, что невозможно хорошо жить с женой и плохо относиться к остальным женщинам. Вполне понятно, что мужчина получает меньше радости от встреч с другими женщинами, чем с той, в которую влюблен, но, если он вообще на такие встречи не способен, будущее его любви под сомнением.
