Смысл всякой справедливости – в общественной пользе. Эмоциональный остаток в виде возмездия может служить утешением пострадавшим, но сам по себе ничего не решает. Когда Моисей писал юридические нормы для своего племени, он исходил из здравого смысла, из племенного здравого смысла. Он был лишь вождем своего народа, а вовсе не учителем человечества. Почитай племенного бога, почитай отца и мать, не лги соплеменникам, не кради, не убивай, не прелюбодействуй, не завидуй в племени. Если племя не будет эти правила соблюдать, оно само себя погубит. Такому неразумному племени и враги не нужны. Но лгать, красть, убивать во имя племени - можно! Моисей лгал фараону во имя своего народа. Моисей благословил свой народ на уничтожение филистимлян. У него хватало ума понять, что справедливости вообще не существует. А точнее, он о ней и не задумывался. Его заботило собственное племя. Великим гуманистом-космополитом этого национального лидера сделали христиане. Но справедливость всегда конкретна. Святыня – это справедливость, возведенная в табу.
Физические законы существуют потому, что их невозможно нарушить. Юридические законы существуют именно потому, что их все нарушают. Эти кодексы – не честь человечества, а его позор. Позорно иметь законы! Вот закон: «Не ешь дерьмо». Чем плох этот закон? Кто против него? Почему же он не записан золотыми буквами во все конституции человечества? Человек не может летать. Поэтому нет запрета на полеты. Но человек может есть дерьмо. Почему же нет запрета на это? Потому что, по крайней мере, этой мерзостью человечество уже не страдает. Но оно все еще страдает всеми остальными пороками. Я знаю совершенно точно, что евреи в Синайской пустыне лгали, крали, убивали и прелюбодействовали. Но вот чего они никогда не делали, - они не ели дерьмо. Если бы они это делали, Моисей им запретил бы употреблять в пищу экскременты и записал это в скрижали. Запрет не отрицает порок, он его подтверждает. ЗАКОНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА – ЭТО ПОЗОРНЫЙ СПИСОК ЕГО ПОРОКОВ.
Гаутама в «Лотосовой сутре» говорил: то, что называют законом Будды, не есть закон Будды. Почему? Потому что законы – это позор для всякого, кто вознамерился стать буддой. Вот недавно на околоземную орбиту прилетели инопланетяне. Специальная комиссия провела исследование земной цивилизации. Тогда вышел перед Галактическим советом председатель комиссии – зеленый, пучеглазый, лысый, бесполый – и доложил своим ультразвуковым голосом: в результате наших наблюдений, мы установили, что на Земле все еще существуют законы. «Как, – вскричало все почтенное собрание, – эти земляне все еще такие уроды? У них есть законы? Мы не можем принять этих варваров в свой союз». И улетели высокоразвитые инопланетяне подальше от Земли через мост Эйнштейна-Розена над морем Дирака в пространстве Шварцшильда-Крускала по траектории Коха. Кубарем вверх.
Как же вершить свою справедливость уродливому человечеству? Быть может, собрать совет мудрецов, которые запретят Тумбе-юмбе съедать своих соплеменников за то, что они мочатся в костер, а кавказскому аулу сделают строжайшее порицание за самосуд над насильником? Только совет мудрецов будет решать, что справедливо и как за это наказать. Но кто войдет в этот совет мудрецов? Чиновники! А вы думали, - кто? Это будут самодовольные, невежественные чиновники с юридическим образованием. Их образованность заключается в том, что тысячи болванов до них писали законы, а они их – изучали и дополняли. Все эти господа даже не догадываются, что существует социальная психология, - и у нее свои законы. И все их мировое правосудие трещит по швам. Многие сегодня почитают Гаагский суд? Все согласны с тем, что там вершится высшая справедливость?
Справедливость – это по определению суд присяжных, для которых нет никаких законов, кроме стихийного чувства справедливости, как оно сложилось в этом конкретном обществе. Если это общество всех милует, - так тому и быть! Если это общество всех казнит, - так тому и быть! С этой справедливостью этому обществу и жить. Небо не является собственностью людей. Не является их собственностью и земля, на которой они живут (что бы там не писалось в дурацких юридических законах о правах на землю). По-настоящему собственностью общества является лишь его общественное бытие. Жизнь, которую создает себе этот социум. Никто другой за него не проживает его уродливую или гармоничную жизнь. Инопланетяне тут ни при чем. У них своя жизнь. А в жизни землян не должно быть никаких уголовных и гражданских кодексов. Суд присяжных определяет не только вину, но и меру наказания. Судья – лишь секретарь их правосудия. С какой стати он именуется «ваша честь»? Он доказал свою честь народу? И народ выдал ему лицензию? Кто дал ему эту честь? Государство. Разве государство может дать кому-нибудь честь? А может ли это государство сделать кого-нибудь умнее? А может ли это государство наградить кого-нибудь талантом? А может ли это государство раздать всем счастье? Или хотя бы слепому вернуть зрение? Государство ничего не может, поскольку это – всего лишь чиновники. Они способны организовать только репрессии.
Всем конституциям этого мира следовало бы ответить на один простой вопрос: что важнее – гражданские права или государство. Что ценнее – справедливость или чиновничий закон? И ответ должен быть приличным, в рамках двузначной логики. Но поскольку все эти юристы презирают язык, тот самый Язык, с помощью которого другие открывают законы природы и формулируют великие истины человечества, то нетрудно догадаться, что ответ их будет заключаться в казуистической болтовне. Тем не менее, все это интеллектуальное убожество политиков не отменяет истину. Ответ должен быть! Как должен быть ответ и на то, почему Земля вертится. Так что же важнее: ваша свобода или эти пастухи, которые пасут вас исключительно в ваших интересах? И в ваших же интересах они стригут вас и когда-нибудь зарежут на шашлык. На фоне всех этих юридических мерзостей кажется совершенно закономерным то, что в этом мире периодически появляются овцы, которым хочется расстрелять его и взорвать.
Единственный настоящий суд – это суд общества. Это вовсе не подразумевает его идеальность. И глас народа вовсе не глас божий. Когда афиняне вынесли смертный приговор Сократу, это был абсолютно справедливый суд. Таково было общественное мнение в Афинах. Отвратительным было само афинское общество, и делало его таковым собственное тупое самодовольство, которое позволяло убить того, кто не лгал, не крал, не убивал и не прелюбодействовал, но насмехался над обществом и его богами. Увы, мир не состоит из мудрецов, и вердикты его далеки от Солона и Соломона. Суд Линча отвратителен? Но любой другой суд еще хуже. И вокруг него всегда оказывается целая армия паразитов-юристов. А неудовлетворенность состоянием справедливости, как уже говорилось, разлагает общество изнутри: растут преступность, агрессивность, тунеядство, алкоголизм. Растет число самоубийц, маньяков и террористов. Конечно, тот, кто начинает расстреливать прохожих или взрывать бомбы в общественных местах, - паталогическое существо, но ведь таким его сделал существующий порядок, в котором справедливость подменена Законом.
Не нравится общество,- не живи с ним. Найди себе другое, достойное тебя общество, или живи вне общества. В этом случае есть смысл поискать себе необитаемый остров. Именно поэтому не должно быть в этом мире и конституций, объявляющих священным и неделимым любое государство со всеми его бюрократическими законами. Если одни хотят в своем обществе всех миловать, а другие – всех казнить, то пусть разделятся на два отдельных государства, и каждый выберет, где ему жить. История их рассудит. Возможно, очень скоро одно из этих обществ окажется психиатрически благополучнее другого. Я не знаю, какое именно из них выиграет: то, в котором всех казнят, или то, в котором всех милуют. Важно то, что внутри общества только его собственный суд не превращается в орудие насилия чиновника с честью, выписанной ему от государства вместе с мантией. Именно опыт всего современного правосудия делает возможным существование организованной преступности. Общество знает своих социальных врагов, всех этих убийц, казнокрадов, насильников и грабителей, но ничего не может сделать с ними, поскольку все правосудие принадлежит государству, то есть чиновникам, и борьба с организованной преступностью становится исключительно чиновничьей прерогативой. Сначала государство отстраняет общество от правосудия, а затем уже и само общество отказывается от участия в содействии власти. И тысячи мужчин и женщин оказываются бессильны перед какой-нибудь мафией. Уж, наверное, не от всеобщей патологической трусости, а просто потому, что это более – не их обывательское дело. В итоге организованная преступность успешно противостоит власти и даже срастается с нею. Попробовала бы эта мафия запугать и подкупить весь народ. Это уже хунта.
