497 Своему знанию о редуктивной функции бессознательного мы обязаны, в первую очередь, исследованиям Фрейда. Его толкование сновидений, в сущности, ограничивается выяснением вытесненной личной подоплеки индивида и инфантильно-сексуальных аспектов его поведения. В дальнейших исследованиях был переброшен мост к архаическим, то есть к сверхличностным, историческим, филогенетическим, функциональным элементам в бессознательном. Поэтому сегодня мы можем с уверенностью сказать, что редуктивная функция сновидений констеллирует некий материал, который состоит преимущественно из вытесненных инфантильно-сексуальных желаний (Фрейд), инфантильных стремлений к власти (Адлер) и сверхличных архаических компонентов мысли, чувства и влечения. Репродукция подобных элементов, которые сплошь имеют ретроспективный характер, как ничто другое способствует тому, чтобы заметно и действенно подорвать слишком высокое самомнение человека, осадить индивида до его человеческой никчемности и низвести до уровня его физиологической, исторической и филогенетической обусловленности. Всякая видимость ложного величия рассыпается в прах перед редуцирующими образами сновидения, которое анализирует сознательную установку посредством немилосердной критики и привлечения уничижительного материала, содержащего доскональный список всех его наиболее болезненных слабостей. Совершенно недозволительно обозначать функцию подобного сновидения как проспективную, так как все в нем, вплоть до последних деталей, ретроспективно и обращено вспять к давным-давно преданному забвению химерическому прошлому. Это обстоятельство, конечно, не противоречит тому, что содержание сновидения является все таким же компенсаторным по отношению к содержанию сознания и, конечно же, финально ориентированным – ибо в данном случае тенденция, редуцирующая с точки зрения приспособленности индивида, приобретает совершенно особую важность. Однако по своему характеру содержание сновидения является редуктивным. Часто бывает так, что пациенты спонтанно ощущают, как соотносится содержание сновидения с положением сознания, и сообразно с этим познанием, полученным соразмерно с чувством, воспринимают содержание того или иного сновидения или как проспективное, или как редуктивное, или как компенсаторное. Бывает и так, правда, далеко не во всех случаях (и это следует даже особо подчеркнуть), что в общем и целом, особенно в начале аналитического лечения, пациент имеет неодолимую склонность упорно понимать результаты аналитического исследования своих материалов через призму своей патогенной установки.
498 В подобных случаях необходима известная поддержка со стороны аналитика для достижения пациентом состояния, располагающего к правильному пониманию сновидения. Это чрезвычайно важно, так как аналитик выносит суждения о сознательной жизни пациента. Ведь анализ сновидений – это не только практическое применение некоего метода, которому научаются, словно ремеслу; этот метод, скорее, предполагает некую интимность и доверие к аналитическому способу воззрения в целом – то доверие, которого можно достичь, лишь подвергнув себя самого такому анализу. Величайшая ошибка, которую может совершить аналитик, состоит в том, чтобы предположить у анализируемого психологию, подобную своей собственной. Иной раз такое предположение может оказаться верным, но в большинстве случаев оно остается только проекцией. Ведь все, что бессознательно, проецируется; поэтому хотя бы наиважнейшие содержания бессознательного должны осознаваться самим аналитиком – с тем чтобы бессознательная проекция не спутала его суждений. Всякому, кто анализирует сновидения других людей, следовало бы постоянно напоминать себе и твердо помнить о том, что не существует никакой простой и общеизвестной теории ни психических явлений, ни их сущности, ни их причин, ни их цели. Мы не обладаем никаким всеобщим критерием для подобных суждений. Мы знаем, что существует бессчетное множество психических явлений, но ничего не можем сказать об их сущностной природе. Мы знаем только, что хотя рассмотрение психического с той или иной изолированной точки зрения и может дать весьма ценные результаты, но таким образом никогда не получится удовлетворительная теория, на основании которой можно было бы делать дедуктивные умозаключения. Сексуальная теория и теория желаний, равно как и теория власти, суть достойные всяческой похвалы точки зрения, и все же они не в состоянии дать правильное представление о глубине и богатстве человеческой психики. Если бы мы обладали подобной теорией, мы вполне могли бы довольствоваться научением какому-то методу механически. Тогда можно было бы просто считывать определенные приметы и знаки, характерные для вполне определенных и установленных содержаний. Для этого пришлось бы просто заучить наизусть некоторые семиотические правила. Знание и правильная оценка сознательной ситуации были бы тогда излишними, как при физиологической диагностике. Упорно практикующий ныне специалист с грустью может отметить, что психическое до сих пор неподвластно исследованию какими-либо методами, основанными на предположении, будто его можно понять исключительно с одной точки зрения. О содержаниях бессознательного – кроме того, что они носят подпороговый характер, – мы знаем, что они находятся в компенсаторном отношении к сознанию и потому, по существу, являются соотносительными. Именно по этой причине для понимания сновидений неизбежно требуются сведения о сознательной ситуации.
499 Разделение сновидений на редуктивные, проспективные и компенсирующие не исчерпывает самих возможностей их толкования. Существуют сновидения, которые можно было бы обозначить просто как реактивные. Многие склоняются, вероятно, к тому, чтобы занести в эту рубрику все те сновидения, которые кажутся, по существу, не чем иным, как репродукцией какого-то осознаваемого аффективного переживания, до тех пор, пока анализ подобных сновидений не откроет более глубокой причины того, почему это переживание было с такой точностью репродуцировано в сновидении. Между тем оказывается, что переживание обладает еще и некой символической нагрузкой, которая ускользнула от индивида, и что оно репродуцируется в сновидении исключительно ради нее. Однако такие сновидения не принадлежат к типу реактивных; к нему относятся лишь те случаи, когда определенные объективные процессы вызвали травму, которая не является просто психической, но одновременно сопряжена и с физическим повреждением нервной системы. Подобные случаи тяжелого шока с избытком породила война; и в этих ситуациях следовало бы ожидать появления множества чисто реактивных сновидений, в которых травма оказывается определяющим фактором.
500 Хотя для общего функционирования психического, несомненно, крайне важно, что травматическое содержание постепенно, за счет частых повторений, утрачивает свою автономию и таким образом опять встраивается в психическую иерархию, все же сновидения такого рода, по сути являющиеся только репродукцией травмы, нельзя назвать компенсаторным. По-видимому, сновидение возвращает отщепившийся, автономный фрагмент психического, однако вскоре оказывается, что сознательная ассимиляция фрагмента, репродуцируемого сновидением, ни в коем случае не приводит к исчезновению того расстройства, которое послужило детерминантой возникновения сновидения. Сновидение продолжает упорно репродуцировать содержание травмы, которое теперь стало автономным и будет действовать само по себе до тех пор, пока травматическое раздражение не исчерпает себя полностью. Пока этого не произойдет, никакая сознательная «реализация» ничего не даст.
501 На практике совсем нелегко решить, является ли сновидение по существу своему реактивным или же оно только символически репродуцирует некую травматическую ситуацию. Посредством анализа, однако, этот вопрос можно разрешить, так как в последнем случае верное толкование тотчас приведет к прекращению репродукции травматического стимула, в то время как для реактивной репродукции анализ сновидения не является помехой.
502 Мы сталкиваемся с подобными реактивными сновидениями при патологических физических состояниях, когда, к примеру, острая боль влияет на течение сновидения. Но, по моему мнению, соматические раздражения лишь в исключительных случаях являются определяющим фактором. Обыкновенно они обретают всецело символическое выражение в бессознательном содержании сновидения, другими словами, используются в качестве средства выражения. Нередко также сновидения выявляют крайне примечательную внутреннюю символическую связь между, несомненно, телесным заболеванием и определенной психической проблемой, причем физическое расстройство оказывается прямо-таки подражательным выражением психической ситуации. Я упоминаю об этом любопытном факте скорее ради полноты картины, а вовсе не для того, чтобы привлечь внимание к этой области проблем. Однако мне кажется, что между физическими и психическими расстройствами существует известная взаимосвязь, значение которой в общем и целом недооценивается; однако же эта взаимосвязь столь же безмерно переоценивается в тех случаях, когда известные физические расстройства пытаются понять только лишь как выражение психических нарушений, что, к примеру, мы видим в Христианской науке (Christian Science). Проблема сновидений проливает свет на очень интересные аспекты вопроса о совместном функционировании тела и психического – вот, собственно, почему я поднял здесь эту тему.
