отличается от других школ. Здесь основной упор делается не на академические успехи, а на создание
сообщества внутри школы. Здесь дети должны чувствовать себя в полной безопасности, должны ощущать себя внутри стабильной, любящей семейной структуры, которой им зачастую не хватает дома. Поэтому в школе создана абсолютно нетривиальная дисциплинарная система. В классах детей не наказывают за то, что они сутулятся, роняют карандаши и даже если они посреди урока поднимаются и начинают ходить по классу. Пока они активно слушают и участвуют в учебном процессе, дети могут стоять или пересаживаться за другие парты. Если они чем‑то подавлены, в классах есть укромные уголки, где можно спрятаться, – небольшие диванчики, застеленные пледами, кресла-мешки, куда можно удалиться и успокоиться. Несколько раз в неделю школьники могут встретиться с психологом, чтобы рассказать о том, что тревожит их в школе и в жизни. Большинство детей хотя бы раз в неделю встречаются с психотерапевтами.
Когда дети ведут себя неправильно – а с детьми, особенно травмированными, это случается часто, – администрация школы сосредоточивается не на наказании, а на исцелении и укреплении отношений.
Подходя к Джереми, учительница понимала, что он повел себя неправильно, не потому что хотел причинить кому‑то боль. Дело в другом: с ним что‑то происходит. Спросив мальчика, учительница поняла, что он хочет быть замеченным, хочет убедиться, что его любят. И когда он почувствовал себя в безопасности, его гнев мгновенно рассеялся. Подозвав друга, учительница дала Джереми возможность восстановить отношения – и научила Нико рассеивать страхи своего друга.
– Мы никогда не допускаем драк и ссор в школе, – рассказала мне учительница. – Мы отличаемся от других учебных заведений – особенно в области разрешения ссор и споров. И не хотим, чтобы обиды накапливались. Мы хотим, чтобы в нашей школе все чувствовали себя спокойно и уверенно.
– У нас нет отдельных групп, – рассказала мне одна из учениц (назовем ее Уиллоу). – Мы все – одна группа. В этой школе у всех есть проблемы. И во всех есть что‑то хорошее. Иногда дети бывают злыми, но даже в такие моменты они могут быть… хорошими. Очень, очень хорошими!
Уиллоу – большая поклонница Нины Симон и Карди Би. Она любит отпускать весьма своеобразные шуточки и сама хихикает над ними. Общаясь с ней, никогда не скажешь, что до Мотт-Хейвен ее исключили из множества школ из-за неумения справляться с гневом – она оскорбляла учителей и швырялась стульями. От Мотт-Хейвен она не ждала ничего хорошего. Думала, что здесь все будет по-прежнему, – в других школах девочки, пользовавшиеся популярностью, вечно дразнили ее из-за плохих волос. Но в Мотт-Хейвен даже после конфликтов она никогда не чувствовала себя безобразной. Уиллоу рассказала мне о своей ссоре с подругой. Все произошло пару недель назад. Уиллоу назвала другую девочку дурой. Она в ответ заявила, что так говорить нельзя, и сама перестала с ней разговаривать до конца дня. На следующий день Уиллоу спросила:
– Ты все еще злишься на меня?
А подруга ответила:
– Нет, я на тебя не злюсь, потому что я – твой друг.
Девочка очень умело использовала полученные в школе психологические знания.
Дружба изменила Уиллоу. Ее оценки стали лучше. Она начала интересоваться предметами, которые раньше терпеть не могла. Раньше она считала себя ленивой и неграмотной. Через месяц обучения в Мотт-Хейвен все изменилось: Уиллоу почувствовала себя настоящим писателем и устремилась к новым горизонтам. Она оказалась очень терпеливой. Однажды ей показалось, что весь класс не обращает внимания на ее шутки и проделки. Тогда она ушла в уголок, уселась на кресло-мешок и погрузилась в раздумья.
– Тогда я подумала: «Уиллоу! Это же всего лишь дети! Не знаю, почему ты разозлилась. Все нормально».
Она сумела успокоиться – причем не только потому что этому ее научили учителя и психологи. Она сделала это интуитивно. Рефлексы страха очень сильны. Но не менее сильны и противоположные силы. Человеческое тело и мозг склонны к проявлениям спокойствия и доброты при наличии важного фактора.
– В этой школе я почувствовала, что оказалась там, где меня по-настоящему любят.
Увидев примирение Джереми и Нико, я с трудом сдержала слезы. Они были такими милыми… но больше всего меня поразили их психологические навыки. Как мне хотелось бы быть такой же, как они! Где найти Мотт-Хейвен для взрослых? Как этому научиться? Кто меня научит?
– О чем вы хотите поговорить сегодня? – спросил доктор Хэм, когда я плюхнулась на его диван.
Мой голос прозвучал плоско и устало.
– У меня выдался неудачный уикенд. Мы снова поругались из-за пустяков.
Мы с Джоуи возвращались на метро домой из ресторана. Болтали, подкалывали друг друга, и вдруг я заметила, что Джоуи, неловко повернувшись, поморщился.
– Все нормально?
– Порядок, – ответил он.
– Но тебе же больно! Ты хорошо спал? – настаивала я. – О, нет. Я же говорила тебе вчера, чтобы ты лег пораньше!
Джоуи кинул на меня сердитый взгляд – взгляд усталости и злости.
Я ответила тем же – и даже хуже.
– Что? Почему ты на меня так смотришь?
Джоуи замкнулся, отвернулся в другую сторону и замолчал.
Несколько лет назад Джоуи обещал мне, что «справится» с моей травмой и связанными с ней проблемами, и тогда я подумала, что он все осознает. Я слишком сильно поверила в него. Он – хороший парень, но не святой и не спаситель. Впрочем, и требовать этого от него нельзя. Прошли годы. Наши особенности стали менее странными, но более раздражающими. Джоуи терпеливо переносил множество моих странностей, но у всего есть предел. У него тоже случались срывы, неожиданно, и это меня безумно злило. Так и произошло в тот вечер в метро.
– Что вы увидели в его взгляде? – спросил доктор Хэм.
– Ненавижу такие взгляды! Когда он сердится на меня, я злюсь еще сильнее, потому что начинаю думать: «Господи, мне и рта нельзя раскрыть, чтобы случайно не погубить отношения!»
– Оy… – он даже немного поморщился.
На нашей остановке я яростно рванулась вперед. Джоуи поймал меня. Он был готов к ссоре.
– Мой взгляд был адекватно грубой реакцией на твои слова – они мне показались грубыми!
– Это тебе они показались грубыми. Я не собиралась тебе грубить!
– Это было грубо. Я должен ходить перед тобой на цыпочках, чтобы случайно не взбесить тебя, а ты не собираешься признавать собственные ошибки?
– О господи, – пробормотала я, но решила дальше не продолжать.
На следующий день мы с Джоуи гуляли в небольшом парке поблизости от дома. Он захотел выпить кофе в местной кофейне, но я сказала, что это не очень хорошая идея. Он
