— Мне сказали, что вы собрались завтра в храм Бантей Сариарамай?
Гектор сдвинул темные очки. На него с улыбкой смотрел крепкий мужчина с явной склонностью к полноте.
На нем тоже была сорочка с карманами на пуговицах и длинные шорты в стиле военной униформы. Вообще-то он и сам напоминал военного, однако, представившись Жан-Марселем, объяснил, что тоже приехал сюда как турист и хотел бы посмотреть недавно разминированный храм, так что все очень удачно складывается.
Гектор предложил ему сесть и выпить, и они обсудили аренду автомобиля с шофером для этой небольшой экскурсии. Потом поужинали на берегу бассейна, и Жан-Марсель рассказал Гектору, что женат, ездил в командировку в соседнюю страну и решил на обратном пути заглянуть сюда, чтобы снова увидеть эти знаменитые храмы, которые он когда-то посещал. Но недавно разминированного он еще не видел, а тот, по слухам, очень интересный.
Как это часто бывает у людей, оказавшихся за границей, беседовать с соотечественником оказалось легко и приятно, к тому же Жан-Марсель и Гектор сразу прониклись симпатией друг к другу и потому стали понемногу рассказывать о своей жизни. Гектор, естественно, сказал, что он здесь на отдыхе, и ни словом не обмолвился о своей миссии. Что же касается Клары, то он лишь объяснил, что подруга не смогла поехать с ним из-за работы, что было правдой, но не всей. У Жан-Марселя имелись жена и дети, довольно большие мальчик и девочка, однако Гектор заподозрил, что ему тоже не сообщили всю правду. Он не был уверен, что жена действительно ждет не дождется возвращения Жан-Марселя. Возможно, ей надоело ждать, потому что он всю жизнь проводит в деловых поездках.
Поскольку в жарких странах, чтобы отправиться на экскурсию, приходится вставать очень рано, они довольно скоро распрощались.
Назавтра Гектор и Жан-Марсель намучились с поисками шофера, потому что никто не хотел ехать к храму. В конце концов сыскался один желающий, который все время смеялся, и Гектор подумал, что у него не все в порядке с головой. Впрочем, возможно, такое поведение принято в этой стране и тогда шофер вполне нормален. Но когда он увидел, что все остальные шоферы покатываются со смеху, глядя вслед их машине, Гектор забеспокоился.
Страна, разоренная обезумевшими руководителями, все равно сохранила свое великолепие. Дорога бежала по живописной деревенской местности, среди высоких деревьев и красивых деревянных домов на сваях. В тени домов мелькали люди и животные: кто-то спал в гамаке, женщины, сидя на корточках, что-то готовили, дети играли, собаки виляли хвостом, а иногда на дорогу выходили горбатые коровы и пересекали ее, не глядя по сторонам.
Гектор подумал, что эта страна очень красива. В то же время он понимал, что ее красота — следствие бедности, поскольку стоит ей разбогатеть — и люди захотят построить отвратительные бетонные дома с балюстрадами из пластика, как в соседних странах, а на въездах в поселки немедленно вырастут супермаркеты, заводы и рекламные щиты. С другой стороны, нельзя ведь желать этим людям всегда оставаться бедными.
— Этот придурок перепутал дорогу, — сказал Жан-Марсель.
Он смотрел в карту, наблюдая за действиями шофера, что заслуживало всяческих похвал, поскольку ориентироваться в незнакомой стране не так уж просто. Он велел шоферу вернуться на правильную дорогу. Жан-Марсель не говорил по-кхмерски, однако был из тех, кто умеет заставить понять себя, даже не зная языка.
Потом шофер поехал очень быстро, что было неосторожно, учитывая поведение коров, и тогда Жан-Марсель довольно громко приказал ему ехать помедленнее.
— Черт побери, и где мы такое чудо раскопали?!
— Он был единственным, кто согласился везти нас, — заметил Гектор.
Шофер снова засмеялся.
Чтобы занять время, Жан-Марсель и Гектор завели беседу. Поскольку всем всегда было легко разговаривать с Гектором, Жан-Марсель пожаловался ему на отношения с женой, далекие от идеала, так как ей не нравилось, что он слишком часто уезжает по делам в Азию.
— Она догадывается, что, болтаясь неделями далеко от дома, я веду себя отнюдь не как святой… Но я не намерен разводиться, мне хочется жить с ней.
Гектор показал ему свою запись, сделанную в самолете:
Цветочек № 5. Настоящая любовь несовместима с изменой (даже когда хочется ее совершить).
— Знаю-знаю, — вздохнул Жан-Марсель. — Но пока у меня нет постоянной связи, всего лишь отдельные эпизоды, я не считаю их настоящей изменой. Что вы хотите, так мы устроены… Но ничего хорошего в этом нет, я понимаю.
Гектор вспомнил собственные мысли о стюардессе и хорошенькой официантке из отеля и вынужден был согласиться: что уж тут хорошего.
В этот момент Жан-Марсель посмотрел на водителя:
— Этот козел сейчас заснет! За ним нужен глаз да глаз, черт подери!
Храм посреди джунглей был наполовину разрушен. Мы сказали «посреди джунглей», но так же правильно будет «джунгли посреди храма», потому что на некоторых стенах выросли большие деревья и кое-где мощные корни даже обвивали группы статуй, словно щупальца огромного осьминога.
Шофер остановился в тени дерева и проводил взглядом направившихся к храму Жан-Марселя и Гектора. По известной ему одному причине эта сцена вызвала у него новый приступ хохота.
— Не знаю, как будет по-кхмерски «урод», но это определение ему бы подошло, — заметил Жан-Марсель.
— Ну, может, он так прощается с нами, — возразил Гектор, человек по натуре миролюбивый.
Они шли по тропинке между деревьями в сторону руин храма. Несмотря на тень, становилось довольно жарко.
Гектор заметил покрашенный красной краской колышек, торчащий рядом с тропинкой.
— Это означает, что здесь разминировано, — сказал Жан-Марсель, — так что все о’кей.
Гектор подумал, что колышек вообще-то не указывает направление и, значит, неизвестно, разминировано ли до него, после него или вдоль всей тропинки.
— Вот человеческие следы, — показал Жан-Марсель, продолжая идти, — значит, не о чем беспокоиться.
Гектор решил, что Жан-Марсель знает страну и ему можно доверять. Они подошли к руинам, стараясь все же не заступать за границы тропинки.
— Великолепно! — воскликнул Жан-Марсель.
И был прав. Полуобвалившиеся стены были украшены фигурами очень красивых танцовщиц, которые загадочно улыбались, наверняка потому, что твердо знали: при таких гармоничных формах у них никогда не будет недостатка в поклонниках искусства. Читая путеводитель по здешним краям, Гектор понял, почему профессор Корморан захотел попасть в этот храм. Он был возведен принцем, который посвятил его любви после близкого знакомства с одной из танцовщиц. На мгновение он представил себе лицо Клары на одном из каменных туловищ и задумался. Интересно, вернулась бы к ней влюбленность, закажи он строительство храма в ее честь? Ладно-ладно, но ведь она хоть немножко, да влюблена в него, разве нет?
— Как здесь красиво, — послышался голос Жан-Марселя.
Гектор пошел на этот голос и увидел Жан-Марселя, любующегося большой галереей на колоннах, которая от времени стала слегка колченогой.
Будучи новым, этот храм, вероятно, был великолепен, сегодня же от его руин исходило невероятно трогательное очарование. Похоже на ушедшую любовь, подумал Гектор.
Жан-Марсель рассказывал:
— Этот храм прослужил им целый век, а потом начались войны, они их проиграли, и джунгли все поглотили.
Гектор заметил еще несколько красных колышков посреди руин.
— Чушь собачья, — махнул рукой Жан-Марсель, — все это туфта, не думаю, чтобы они особо заморачивались с разминированием храма, потому что эти парни ставили мины в основном на подходе к нему.
Гектора волновало, подскажет ли этот храм что-то полезное, не потащился ли он в такую даль, только чтобы полюбоваться былой роскошью исчезнувшей культуры. Когда-то, вероятно, та же участь постигнет и западную цивилизацию, и какие-нибудь марсиане посетят развалины его города, приняв остатки светофоров за древних божков.
Он с трудом поспевал за Жан-Марселем, который карабкался на большую, обвалившуюся по краям лестницу, как вдруг они услышали женские голоса.
Потом они увидели двух маленьких японок, перемещающихся по верхней галерее.
— Зря это они, — покачал головой Жан-Марсель.
— Из-за мин?
— Да нет, из-за того, что эта штуковина может рухнуть в любой момент. Несмотря на то что япошки ничего не весят.
Они стали знаками показывать девушкам, что нужно оттуда уходить. Японочки в кроссовках, казавшихся больше своих хозяек, и крохотных белых панамках подпрыгнули, увидев мужчин, а потом стали мелкими шажками спускаться к ним.
Они познакомились с Мико и Шизуру, одна из них хорошо говорила по-английски, а вторая не знала ни слова на этом языке.
