XIX.
Удовольствия и удовлетворения можно упорядочить в уровневую иерархию от низшего к высшему. Таким же образом можно рассматривать и гедонистические теории от низшего к высшему уровню, то есть метагедонизму.
Тоща Б-ценности, рассматриваемые как удовлетворение метапотребностей, являются также высшими радостями или высшим счастьем из всего того, что мы знаем.
В другой работе (Maslow, 1966) я указывал на необходимость и целесообразность осознания того, что существует иерархия удовольствий начиная, к примеру, от избавления от боли, включая удовольствие от горячей ванны, радость от общения с друзьями, наслаждение прекрасной музыкой, счастье от рождения ребенка, экстаз высшей любви и вплоть до слияния с Б-ценностями.
Подобная иерархия позволяет решить проблему гедонизма, эгоизма, долга и т. д. Если отнести высшее удовольствие к удовольствию вообще, тогда вполне справедливым станет то, что и полностью человечные люди тоже стремятся лишь к удовольствию, то есть к метаудовольствию. Можно назвать это "метагедонизмом" и указать на то, что на данном уровне не существует противоречия между удовольствием и долгом, поскольку высший долг человека — это, конечно же, долг правды, справедливости, красоты и т. д., что также представляет собой и высшие радости, которые способны испытывать особи данного вида. И, конечно же, на данном уровне рассуждении эгоизм и альтруизм перестают быть взаимоисключающими. То, что хорошо для нас, хорошо и для всех остальных; то, что доставляет нам удовольствие, является благим; наши желания становятся реалистичными, рациональными и мудрыми; то, что нам нравится, приносит нам пользу; стремление к своему личному (высшему) благу является также стремлением к благу всеобщему.
Разговор о низкопотребностном гедонизме, высокопотребностном гедонизме и метапотребностном гедонизме представляет собой путь снизу вверх (Maslow, 1954), предполагающий различные операциональные и доступные проверке следствия. Так, чем выше лежит рассматриваемый феномен, тем более редок он в популяции, тем выше число необходимых для него условий, тем более благоприятной должна быть социальная ситуация, тем более высоким должно быть качество образования и т. д.
ХХ.
Поскольку духовная жизнь является инстинктоидной, для обучения ей могут использоваться все приемы "субъективной биологии".
Поскольку духовная жизнь (Б-ценности, Б-факты, метапотребности и т. п.) является частью Реального Я, по своей природе инстинктоидного, она, в принципе, может быть предметом интроспекции. Она обладает "голосами-импульсами", или "внутренними сигналами", которые, хоть и слабее базовых потребностей, все-таки могут быть услышаны и, в силу этого, попадают в область "субъективной биологии".
Таким образом, по сути все принципы и методы, помогающие развить сенсорное осознание, телесное осознание, чувствительность к внутренним сигналам (посылаемым потребностями, способностями, конституцией, телом и т. д.), применимы также, хотя и в меньшей степени, к нашим внутренним метапотребностям, могут использоваться в воспитании стремления к красоте, законности, истине, совершенству. Пожалуй, можно ввести такой термин, как "богатство опыта" применительно к тем, кто настолько чувствителен к внутренним голосам своего Я, что способен сознательно интроспектировать и переживать метапотребности.
Этому богатству опыта, в принципе, можно "обучить", и его можно восстановить (по крайней мере до определенной степени) с помощью правильного применения психоделических веществ, эсаленских невербальных методов" с медитативными и созерцательными техниками, с помощью дальнейшего изучения предельных переживаний и Б-познания и т. п.
Не хочу, чтобы читатели подумали, что я обожествляю внутренние сигналы (внутренние голоса, "тихий голос совести" и т. п.). Мне кажется, что опытное знание является началом любого знания, но оно ни в коей мере не является концом всякого познания. Оно необходимо, но недостаточно. Внутренний голос порой может ошибаться, даже у самого мудрого человека. В любом случае, подобные мудрые люди при каждой возможности подвергают свои внутренние приказы проверке внешней реальностью. Эмпирическая проверка и верификация опытного знания, таким образом, всегда необходима, поскольку порой внутренняя определенность, даже для настоящего мистика, оказывается голосом дьявола (Huxley, 1959). Неразумно позволять личной совести отдельного человека перевешивать все иные источники знания и мудрости, сколь бы мы ни ценили внутренний опыт.
XXI.
Однако похоже, что Б-ценности суть то же, что и Б-факты. Реальность тогда является совокупностью фактических ценностей или ценностных фактов.
Б-ценности можно рассматривать как Б-факты (или абсолютную реальность) на высших уровнях ясности (озарения, пробуждения, инсайта, Б-познания, мистического восприятия и т. п.) (Maslow, 1962, глава 6). Когда совпадают высшие уровни развития личности, развития культуры, ясности, эмоционального освобождения (от страхов, подавления, защит) и невмешательства, появляются достаточные основания утверждать, что не зависящая от человека реальность наиболее ясно видится в своей собственной (не зависящей от человека) природе, наименее искаженной вмешательством наблюдателя [Mas/ow, 1966). Тогда реальность описывается как истинная, хорошая, совершенная, интегрированная, живая, закономерная, красивая и т. п. Таким образом, понятия, описывающие реальность, которые наиболее точно и адекватно подходят для описания того, что воспринимается, суть те же понятия, что традиционно считаются понятиями ценностными. Традиционная дихотомия между сущим и должным оказывается свойством нижних уровней жизни и преодолевается на высших ее уровнях, где достигается слияние фактов и ценностей. По очевидным причинам эти понятия, одновременно являющиеся описательными и нормативными, могут быть названы "слова-сплавы".
И "любовь к внутренним ценностям", достигаемая на уровне слияния, является тем же самым, что "любовь к абсолютной реальности". Преданность фактам здесь подразумевает любовь к фактам. Самое непреклонное стремление к объективности восприятия, то есть попытка максимально исключить искажающий эффект наблюдателя и его страхов, желаний и эгоистичных расчетов, приносит эмоциональный, эстетический и аксиологический результат, на который указывали и к которому приближались величайшие и наиболее ясно мыслящие философы, ученые, художники и духовные новаторы и лидеры.
Созерцание высших ценностей становится тем же самым, что созерцание природы мира. Поиск истины (в ее полном определении) может быть тем же, что поиск красоты, порядка, единства, совершенства, правоты (в их полном определении), и, таким образом, истину можно искать через любую другую Б-ценность. Становится ли тогда наука неотличимой от искусства? Религии? философии? Является ли фундаментальное научное открытие о природе реальности и также духовным или аксиологическим утверждением?
Если все это так, тогда наше отношение к реальному, или, по крайней мере, к реальности, мимолетные впечатления от которой мы получаем, когда мы на высоте и она также на ее высоте, не может более оставаться "холодным", чисто когнитивным, рациональным, логическим, отстраненным, безучастным соизволением. Эта реальность вызывает также теплый, эмоциональный ответ, любовь, преданность, лояльность, порой даже пиковые переживания. В своей высшей точке, реальность не просто истинна, закономерна, упорядочена, интегрирована и т. д. — она также хороша, прекрасна и достойна любви.
Если взглянуть на это в другом аспекте, то можно сказать, что мы предлагаем здесь имплицитные ответы на величайшие вопросы религии и философии, вопрос о предмете философского поиска, предмете религиозного поиска, о смысле жизни и т. д.
Предлагаемая здесь теоретическая структура является набором гипотез, требующих проверки и верификации. Это система фактов" различного уровня научной надежности, клинических и персонологических наблюдений, а также простых интуитивных догадок. Или, иными словами, я верю во все это до проведения верификации, которая, я убежден, будет проведена. Но вы, читатель, не обязаны в это верить. Вам необходимо быть более недоверчивым, даже если мои утверждения похожи на правду, даже если они вполне убедительны. В конце концов, это всего лишь набор догадок, которые лишь могут быть верными и которые требуют проверки.
Если человек идентифицируется с Б-ценностями и они становятся определяющей характеристикой его Я, значит ли это, что этот человек идентифицируется и с реальностью, с миром, с космосом и что они становятся определяющими характеристиками его Я? Что может означать подобное утверждение? Конечно же, все это напоминает классическое слияние мистика с миром или с Богом. Это также напоминает различные восточные варианты подобной концепции, например, слияние индивидуального Я с миром и растворения Я в нем.
